Мой любимый шотландец - Эви Данмор
– Эх, Рури, – вздохнул Бойд и покачал головой.
Мальчик не шевельнулся – он глаз не сводил с Люциана, и вдруг тот понял, что видит ребенок: мужчина в хорошем костюме и цилиндре, с выставленной напоказ толстой серебряной цепочкой для карманных часов, да еще в сопровождении двух городских. Такая картина обещала неприятности – мама будет несколько дней ходить на цыпочках, папа будет злиться или в доме станет меньше еды. От негодования Люциану стало трудно дышать, и ему сделалось еще хуже, когда седоволосая мать Бойда принялась собирать репу, рассыпавшуюся по каменному полу. Спасение принес дальний колокол, пробивший пять часов. Смена закончилась, и Люциан с инженерами вышел.
Погода переменилась, чистый воздух пах нагревшейся на солнце землей. Бойд немного прошелся с ними, выражая одобрение.
– Через четыре дня моя старшая дочь выходит замуж, – сообщил он, кивая и приветствуя здоровой рукой идущих по домам шахтеров.
– Примите мои поздравления, – отозвался Люциан на завуалированную просьбу оплатить торжество. Хороший признак: Бойд не взял бы у него денег, если бы не доверял.
В следующий миг Люциан глазам своим не поверил. На скамье перед последним домом мелькнула ярко-рыжая шевелюра. Его жена! Сидит себе в окружении малышни, словно счастливая курочка в гнезде. И вдруг стало так тихо, что из-под земли ему почудился стук долота.
Глава 19
Ранее в тот же день
Она простояла у окна целый час, наблюдая, как бегут полуденные облака и меняются оттенки пустоши, поросшей лиловым вереском. Когда наконец выглянуло солнце, Хэтти внимательно осмотрела платья, купленные Люцианом. Кроме красно-коричневого и зеленого шелкового в гардеробе обнаружились простые шерстяные платья натуральных цветов, которые для нынешних обстоятельств вполне годились. Иначе выбор был бы невелик: либо порхать по деревне в шелковом наряде, как Мария-Антуанетта, либо безвылазно сидеть в номере, что очень скоро свело бы ее с ума. Если нельзя рисовать, то нужно двигаться. Хэтти выбрала сливовое платье, зашнуровала ботинки, взяла сумку с альбомом, зонтик от солнца и спустилась вниз, чтобы позвать Мари составить ей компанию. Миссис Бернс оказалась в щекотливом положении, поскольку помощь дочери ей требовалась на кухне, но Хэтти пообещала за услугу фунт – кто же в здравом уме откажется? Поддавшись мимолетному порыву, Хэтти попросила лист бумаги и написала письмо на вполне сносном французском, в котором уведомила хозяйку Митилены о своем прибытии в следующем месяце и предложила любую посильную помощь в делах общины. Адрес девушка знала наизусть (необходимая мера предосторожности, принятая перед бегством во Францию) и посулила миссис Бернс еще фунт за тайную доставку письма в почтово-телеграфную контору в Оштермучти.
– Как странно, – поделилась она с Мари немного погодя, бодро шагая по дороге. – Вроде бы мы в долине и должно пахнуть свежестью, но мой нос говорит, что я посреди города.
– Здесь открытое угольное месторождение, мэм, – пояснила Мари, помолчав, – и небольшие пожары случаются постоянно.
– Вы бывали в Лондоне, мисс Бернс?
Мари посмотрела искоса, позабавившись ее вопросу.
– Очаровательно – видимо, это и есть Хэзер-Роу. – Шахтерский поселок смахивал на полотно голландского художника эпохи Возрождения: во всех цветах присутствовали оттенки коричневого, повсюду царило угрюмое запустение. Если бы не детвора, гонявшая обруч по дороге, дома казались бы заброшенными. – Полагаю, все на работах.
– Скоро вернутся, – заверила Мари, кивая на вздымающиеся вдали трубы. – В пять часов.
– Никто не будет против, если я присяду и сделаю наброски домиков? – Хэтти указала на скамью перед первой хижиной, откуда открывался удачный вид.
– Нет, вряд ли, – ответила Мари. – Там живет мать Хэмиша, Рози Фрейзер, я ее хорошо знаю.
Она с любопытством наблюдала, как Хэтти достает из сумки альбом и карандаши.
– Присядьте, – предложила Хэтти.
Девушка со смущенным смешком опустилась рядом и принялась внимательно следить, как на странице появляется знакомый домик.
Вскоре детишки обнаружили, что они гораздо интереснее, чем обруч, а Хэтти – что дети гораздо интереснее, чем ее набросок. Малыши напоминали бурых полевых мышек с круглыми глазками и коричневыми шкурками. Одна девочка застенчиво жевала прядь светлых волос. Хэтти улыбнулась.
– Привет, ангелочек.
Осмелев, ребятишки окружили их со всех сторон, протягивая грязные ручки к сверкающему голубому зонтику. Хэтти рассмеялась, увидев, как Мари пытается осадить самых смелых.
– Пускай, – разрешила она.
Белокурая девочка ловко взобралась на скамейку между ними и прильнула к Хэтти, рассматривая рисунок. Затем она пробормотала что-то по-шотландски.
Мари фыркнула.
– Что она сказала? – поинтересовалась Хэтти.
– Энни дурачится, мэм. Ей вздумалось, чтобы вы рисовали ее.
Широко раскрытые глаза девочки были синие и пугающе серьезные.
– Энни, хочешь, я тебя нарисую?
Кивок.
– Тогда придется посидеть спокойно, – объяснила Хэтти. – Сможешь?
– Шиллинг даю, она и минуты не продержится! – воскликнула Мари.
– Почему бы вам не взять ее на руки?
Озадаченная Мари усадила девочку на колени, и карандаш снова заскользил по бумаге, с легкостью очерчивая круглые, перемазанные сажей щечки, пухлые губы… Самое мудреное всегда – глаза, а в данном случае они отражали очень сложную маленькую душу… Когда Хэтти подняла взгляд, она с удивлением обнаружила несколько пожилых женщин, стоявших вокруг нее, вытянув шеи.
– Прямо как фотокарточка! – потрясенно воскликнула Мари.
Хэтти встряхнула уставшую руку.
– Это всего лишь набросок.
Похоже, Энни впечатлило сходство. Она крепко вцепилась в листок.
– Ну, теперь неси его домой и покажи маме!
Уютная атмосфера рассеялась: в поселок стали возвращаться окончившие смену шахтеры – группы мужчин и целые толпы детей. Судя по любопытным взглядам, Хэтти вызвала у них большой интерес, как и они у нее. Осознав, что именно видит, девушка схватилась за сердце.
– Сколько детей, – прошептала она. – Неужели они работают на шахте?
Мари проследила за ее взглядом и увидела двух мальчиков, спешивших мимо.
– Да, мэм.
Они ведь ненамного старше Энни! Следующее потрясение не заставило себя ждать – по дороге шагали женщины, одетые очень странно. Внизу штаны, сверху – набедренные повязки, едва прикрывающие бедра. Они шли, взявшись за руки и непринужденно болтая, а сами были практически голыми! Возмутительно! Любопытно! Внезапно в поле зрения Хэтти возник ее муж. Лохматые волосы скрывала шляпа, зато знакомую походку узнала сразу. От нехорошего предчувствия у нее внутри все сжалось. Пожилые женщины, которые рассматривали набросок, обменялись взглядами, подхватили детей и разошлись.
– Гм, – сказала Мари.
– Возвращайтесь в гостиницу, – предложила Хэтти. – Похоже, сопровождение мне больше не требуется.
К
