Саманта Джеймс - Пророчество любви

Меррик сидел в своем кресле, потирая подбородок.

— Ты можешь указать мне этих норманнских воинов?

— Да, — безбоязненно заявил Филберт. — Вот эти двое, милорд! — крестьянин указал на двоих воинов, которые, стоя у стены, посмеивались между собой, пока виллан жаловался на них лорду. Когда взгляд Меррика остановился на них, смех норманнов резко оборвался.

— Арман, Марсель! Что вы скажете в ответ на обвинения этого человека?

Тот, кого звали Арман, открыл рот, но слова не шли у него с языка. Марсель же быстро ответил:

— Этот человек просто сумасшедший, милорд! Филберт покачал головой:

— Я сумасшедший? Мне говорят, что я с ума сошел, раз решил попытаться вынести дело на суд. Но я всем сказал, что лорд Бринвальда судит честно, невзирая, кто виноват, норманн или сакс. А я видел, как эти двое развеивали по ветру мое зерно, своими собственными глазами! И моя жена видела!

Меррик глянул на воинов. В его голосе появились стальные нотки.

— Я и сейчас рассужу по справедливости! Арман, Марсель! Вы украли зерно у этого человека?

На этот раз вперед выступил Арман.

— Так оно и было, как говорит этот виллан, милорд, — пробормотал он.

Меррик перевел взгляд на Филберта.

— Я возмещу тебе зерно, которого ты лишился, из кладовых Бринвальда, — он сделал знак одному из своих людей. — Жан, отведи этого человека в амбар и проследи, чтобы ему был выдан мешок зерна. А что касается вас, Арман и Марсель, весной вы отработаете семь дней на поле Филберта.

Когда стали разбирать следующее дело, Алана, устав слушать, удалилась с задумчивым выражением лица. Воистину, Меррик вершил суд по справедливости, не делая поблажек ни норманнам, ни саксам. Алане пришлось признать чистейшую правду — Меррик Нормандский вовсе не чудовище, как она раньше была склонна думать. Он мужчина, похожий на ее отца, — сильный, благородный, справедливый, осмотрительный…

Однако сердце не давало ей покоя. Никогда прежде оно так не разрывалось на части — между верностью памяти отца и зарождающимся чувством к Меррику.

Она не осмеливалась любить норманна. Она не любила его, нет… Он оставался ее лордом и завоевателем…

Сибил не нравились чувства Меррика и Аланы. Она наблюдала, как они смотрели друг на друга: Меррик — темными, горящими глазами; и Алана — со смутной тревогой. За столом почти всегда Алана сидела рядом с лордом или у его колен. И много было таких вечеров, когда, вставая, Меррик молча протягивал руку Алане.

Уголки пухлых губ неизменно опускались при этом. Просто немыслимо, почему Меррик выбрал для себя эту бледную костлявую девчонку! Тем более удивительно, что он мог заменить Алану ее сестрой! По замку ходили сплетни, что никому, кроме нее, он не уделял столько внимания. Разумеется, ее собственное тело куда более привлекательно, неприязненно думала Сибил. Она с одобрением провела рукой по высокой груди и хитро улыбнулась. Алана не одарена столь щедро! Зато вот у ее сестры бедра такие пышные и широкие, что превосходно подойдут мужчине со статью Меррика! От одной только мысли о том, что однажды ей удастся развести бедра перед лордом, Сибил распалялась.

Безусловно, Меррик должен оказаться сильным и требовательным любовником. Улыбка сползла с лица Сибил. Без сомнения, эта глупая девка Алана и не знает, как ублажить такого мужчину! Другое дело она, Сибил! Сестра Аланы нахмурилась, огибая угол коридора. Мысли ее блуждали недолго. В дальнем конце коридора стоял Рауль, знаком подзывая ее к себе.

Мечтательные фантазии улетучились. Хотя Сибил и предпочла бы Меррика, но она не колебалась, когда представлялась ей возможность получить удовольствие с другим. А Рауль к тому же оказался весьма умелым любовником. Никогда не знавала она мужчину, который мог бы, как он, часами удовлетворять ее ненасытную похоть.

Молодые люди быстро нашли то, что искали, — свободную комнату.

Через несколько секунд Сибил стояла перед Раулем уже нагая.

— Ты долго пренебрегал мной, мой сладострастный норманнский принц, — она приподняла свои пышные груди, словно предлагая ему полюбоваться ими.

Сибил знала, как это на него подействует. Дыхание Рауля участилось, член напрягся и увеличился в размерах прямо у нее на глазах.

Он хрипло рассмеялся.

— Не так уж долго, цыпочка!

Рауль стиснул ее груди и наклонился, чтобы поцеловать тугие соски. Подстегивая его, Сибил сладострастно выгнулась, прижавшись к нему. Рыцарь поднял голову и впился в ее рот. Он грубо рванул Сибил к себе, положив руки ей на бедра.

Она вскрикнула и раздвинула ноги, затем постаралась распахнуть его рубаху, чтобы коснуться обнаженной кожи, но и этого ей показалось мало, и ее руки смело проникли в штаны, захватив непомерно огромный член в ладони.

Улыбаясь, она облизнула губы. Нажав руками ей на плечи, он заставил ее опуститься, и вскоре протяжный стон вырвался из груди норманна.

В спешке никто из них не подумал поплотнее закрыть тяжелую дубовую дверь.

Алана направлялась по коридору в комнату Женевьевы. Услышав какие-то звуки в не занятой никем комнате, она остановилась, заметила приоткрытую дверь и, подойдя ближе, заглянула в узкую щель.

На мгновение она не поверила своим глазам. Сдавленный возглас чуть не вырвался из сжавшегося горла. Едва понимая, что делает, Алана отступила в глубь коридора, неожиданно натолкнувшись на высокого человека.

Меррик поддержал ее за локоть. Он сразу же заметил выражение глубокого потрясения на ее лице.

— Алана! Что случилось? Она лишь потрясла головой.

— Рауль, — вырвалось у нее. — Сибил…

Вдруг раздалось несколько коротких пронзительных женских вскриков, сопровождаемых все усиливающимся звуком толчков.

Алана побледнела.

— Боже милостивый, — прошептала она и бешено засопротивлялась, когда Меррик потащил ее куда подальше от этой комнаты.

Она вырвала свою руку.

— Пусти! Я не могу оставить Сибил там с Раулем…

— Этих двоих сейчас лучше всего не трогать, саксонка!

В памяти Аланы запечатлелась ужасная картина: Рауль вцепился в волосы Сибил, а она…

— Но ты не видел того, что видела я! — воскликнула Алана.

К тому времени они уже оказались в своей спальне. Меррик сложил руки на груди и выгнул темную бровь.

— Что же ты видела? Щеки Аланы вспыхнули.

— Я… я не могу тебе сказать, что я видела, — заупрямилась она.

— Нет, можешь, саксонка!

Он был настойчив, решителен, расспрашивал и выпытывал, пока — слово за словом не узнал, что за сцена предстала ее взору.

Однако Меррик не проявил ни малейшего сострадания к Сибил. Губы у него искривились, как будто он находил все это необыкновенно забавным.