Эмилия Остен - Жених для дочери
— Пишите, — предложила мадам.
Тиана взяла перо и задумалась.
Ее собственная судьба решена; Эдвард узнал, кто она такая, и потерял к ней интерес. С его стороны спасения ждать не стоит. Лорду Mapвину писать бесполезно, он все-таки слишком зависимый от своей властной матушки тип. Придется смириться с судьбой. Но вот сестры… Тиана написала два письма: одно — сэру Финчу (адрес она запомнила еще тогда, когда они с Кларой составляли то самое, неизвестно куда канувшее послание); второе — лорду Дельберту Бисмайру. Если все получится, у Клары и Альмы появится шанс.
— Только я не знаю адреса.
Она указала на письмо лорду Бисмайру. Мадам кинула взгляд на имя.
— О! Не беспокойтесь. Зато мне он известен. Сегодня же вечером письма будут у адресатов.
— Хорошо, — улыбнулась Тиана.
А после она полностью отдалась во власть мадам Боннар и ее помощниц, которые занялись платьем.
Дельберт ворвался в кабинет впереди Бенджамена, который тщетно пытался его задержать.
— Ты проиграл! — с порога заявил лорд Бисмайр.
— Вот как? — не отрываясь от писем, равнодушно обронил Эдвард.
30(?
^^|ш ш& дочери. ~~~~**щШ&.
— Милорд, я пытался остановить его, но…
— Спасибо, Бен. Когда сэр Дельберт хочет войти, остановить его невозможно. Ты можешь идти.
Слуга поклонился и вышел.
— Ты проиграл, — повторил лорд Бисмайр, падая в кресло напротив монументального письменного стола — образца вкуса папаши Картрайта.
Сэр Бойл наверняка плакал над этим столом, как над больным дитятей. Но стерпел. Дубовый монстр верной и правдой служил вот уже второму поколению семьи.
— Отдавай Озорницу.
— Почему это?
Эдвард наконец соизволил поднять глаза от бумаг.
— Потому что Кристиана Меррисон выходит замуж. О помолвке будет объявлено послезавтра на вечере у лорда Херста. Тебе наверняка пришлют приглашение. Туда весь свет собирается — поглазеть на этакое чудо.
— Помолвка — еще не свадьба, — хмыкнул Эдвард. — Невеста может и передумать. Или жених. Кстати, кто он?
— Какой-то зануда из Кента, так говорят. Никто его при дворе не видел. Деревенщина и святоша, конечно же; как и я говорил, за другого старый Меррисон свою дочь не отдаст. Ты проиграл, приятель.
— Не думаю. Я еще не пошел в атаку. А когда сделаю свой следующий ход, то все просто обомлеют. — Эдвард указал на друга кончиком пера. — И ты в первую очередь. Неужто ты недооцениваешь силу моего обаяния?
— Как-то до сих пор ты не слишком-то им пользовался. Когда мы столкнулись с Меррисонами в парке, такой был шанс завязать разговор! А ты прошел мимо. Не то чтобы я желал твоего выигрыша, но, по-моему, это глупо.
— Ты просто кое-чего не знаешь, — хмыкнул Эдвард. — Кристиана Меррисон будет моей. И ее папаша отдаст ее за меня, вот увидишь.
— Как же! Разорвет он помолвку с этим провинциальным женихом, чтобы вручить руку своей драгоценной доченьки тебе! — рассмеялся Дельберт. — Озорница моя, приятель. Хорошо, я готов подождать до оглашения, но потом…
— Это нечестно!
— Вполне честно! Такой человек, как Мерриссон, на разрыв помолвки не пойдет. А значит, если оглашение состоится, я считаю, что выиграл. Это все равно что свадьба.
— Не согласен с тобою.
— У тебя последний шанс все исправить, друг мой. — Дельберт поднялся. — Если ты сумеешь переменить ситуацию до послезавтра, что ж, ты большой ловкач. Оставляю тебя на свободе.
— Куда ты собрался?
Эдвард впервые обратил внимание на дорожную одежду и плащ друга.
— В Саутгемптон, по делам семьи. Но не обольщайся. Я вернусь послезавтра, чтобы непременно быть на вечере у лорда Херста. Такое представление я не пропущу и советую и тебе там быть. Кевин и Моника тоже собираются. Кстати, похоже, она начала принимать его ухаживания.
— Лучшая новость за сегодня, — буркнул Эдвард.
Дельберт шутливо отсалютовал ему и удалился.
Эдвард отложил перо, встал и подошел к окну, остановился, заложив руки за спину.
Через два дня все решится… Он почему-то все время думал о Тиане: о ее движениях, которые она сдерживает, чтобы не казаться слишком живой; о чудесных каштаново-золотистых волосах; о серых глазах, умных, ясных; о ее легком характере и целеустремленности. Он вспоминал поцелуй в гроте, и еще поцелуи здесь, в Картрайт-хаусе; ее радость, ее гнев и растерянность. Эта девушка завладевала его мыслями, и Эдварду не нравились подобные симптомы. И вместе с тем он испытывал смутное желание… чего? Несбыточного? Лорд Картрайт не верит в единственную любовь; он любит всех и никого, он играет женщинами, как куклами. И Тианой Меррисон он тоже играет. Почему же от этого такое гадкое чувство?
Эдвард покачал головой и вернулся к письменному столу. Осталось всего два дня, а потом он выиграет и, скорее всего, забудет об этом.
— Вы такая красивая, мисс, — восхищенно сказала Мэри.
Платье доставили еще вчера; до сегодняшнего вечера оно провисело в гардеробной, и Тиана даже не решалась прикасаться к нему, не позволяла себе смотреть; ей казалось, это способно оживить надежду — а ведь надежды у нее нет. Лорд Бисмайр не откликнулся на ее письмо, не приехал, чтоб спасти Альму от уз нежеланного брака; сэр Финч так и не появился. Что уж говорить о лорде Картрайте! От него вообще не было ни слуху ни духу.
Зато жених оказался на высоте. Днем он уезжал по каким-то делам общины, о которых не распространялся; однако все вечера проводил вместе с семьей Меррисон. И чем больше времени Тиана проводила в его обществе, тем сильнее убеждалась: этот человек не станет ей любимым мужем.
Как можно полюбить кого-то столь напыщенного, уверенного в собственной правоте и сыплющего цитатами из Библии, словно горохом из прохудившегося мешка? Как можно проводить с ним дни и ночи, слушать то, что он говорит, и не кривиться при этом? Скоро Тиане предстоит это узнать.
Зато отец от сэра Роудза был в восторге, мог говорить с ним часами. От скуки даже мухи на лету засыпали.
Вечер оглашения помолвки наступил; и Тиана стояла перед зеркалом, а Мэри заканчивала шнуровать ей платье. Мадам Боннер прислала и драгоценности, и туфли, и перчатки; так что, глядя в щербатое стекло, Тиана почти не узнавала себя. И в то же время это была она — такая, какой ей всегда хотелось быть. На маскараде они с Альмой прятали лица, и это превращалось в подобие игры; сейчас же ее лицо ничем не скрыто, и Тиана может показаться сэру Исааку такой, какая она есть на самом деле. Слабая надежда, что он передумает, давно растаяла.
Пусть хотя бы узнает, что женщина, на которой он женится, состоит не только из молитв и скромности.
