Пэм Розенталь - Почти джентльмен
– Но кто он такой?
– Если бы я знала, Джон!
В пахотный понедельник, спустившись к завтраку, Феба увидела знатных соседей Дэвида. Все они были самыми обычными людьми – степенными сельскими жителями, похожими на тех, с кем она провела детство. Будучи маленькой девочкой, она старалась избегать скучное общество напыщенных джентльменов и дам, но сейчас они казались ей довольно милыми. Вчера днем, когда Дэвид представлял ее гостям, она с облегчением поняла, что женщины не замечают старомодного покроя ее платья.
Тучные старики помещики пытались флиртовать с хорошенькой мисс Браун, пока их жены и дочери сухо кивали головами. В их взглядах читалось разочарование: несмотря на свой возраст, граф Линсли по-прежнему считался завидным женихом. Фебу расспрашивали о ее родных. По счастью, никто из гостей не знал графства Девоншир, и она спокойно называла ту крохотную деревушку, где прошло ее детство.
Будучи Фицем, она поняла, как важно перемежать ложь с тщательно отобранной правдой, и сейчас легко дурачила местную знать. Правда, ей становилось немного не по себе, когда Дэвид прислушивался к ее разговорам.
– Вы никогда не были замужем, мисс Браун? Какое несчастье для мужчин! И где же скрывалась такая очаровательная дама?
В ответ на эти вопросы Феба молча вздыхала и закатывала глаза.
Дэвид же просто отворачивался, скривив губы в легкой усмешке.
Беседуя с мисс Финчли, Феба призналась, что сама испекла тот вкусный пирог, который они ели. Молодая дама пришла в ужас – совсем как чопорные представители высшего лондонского света. Чтобы загладить свою ошибку, после обеда Феба сыграла несколько конов в карты и позволила себя обыграть.
– Ты проявила завидную выдержку, – прошептал Дэвид позже, когда они лежали в постели. – Ведь ты могла ободрать мисс Финчли, как липку.
Она засмеялась:
– Я обыгрываю людей в карты, только когда нуждаюсь в деньгах или хочу сбить спесь со своих партнеров. А твои соседи мне понравились. Даже мисс Финчли.
Дэвид провел губами по ложбинке между ее грудями и уткнулся носом в ее живот. Феба невольно выгнула спину.
– Но если ты хочешь меня утешить – пожалуйста, не останавливайся. Чуть-чуть помедленнее, милый… да, вот так…
Помедлив у двери в комнату для завтраков, Феба вспомнила их вчерашние ласки. Дэвид был чудесным, терпеливым партнером. Он с удовольствием исполнял все ее прихоти…
– Доброе утро, мисс Браун. С праздником!
– Спасибо, полковник Колтон. Вас тоже с праздником. Простите, я, кажется, слегка замечталась.
– Хм-м, мечтайте на здоровье! Надеюсь, вы хорошо выспались. Здесь, за городом, очень свежий воздух. Позвольте, я открою дверь.
– Сегодня утром нам не стоит слишком наедаться: вечером нас ждет настоящий пир. Во всяком случае, так обещает лорд Линсли.
После полудня в поместье начали стекаться остальные гости. Празднично одетые деревенские жители и фермеры свободно прохаживались по парадному холлу и приветствовали графа. Дэвид был великолепен в официальном черно-белом костюме. Он пожимал руки мужчинам, хлопал их по плечам и обнимался со старыми дамами.
На белоснежных скатертях стояли красивые тарелки и бокалы. Паренек на высокой лестнице зажег восемьсот тридцать шесть свечей, и теперь их свет отражался в столовой посуде. Стивенс водил по холлу маленькую армию лакеев, которые выставляли на столы графины со спиртными напитками.
– Вы чудесно выглядите, милочка. Вам идет красное с белым, – сказала миссис Гулдинг, голову которой украшала огромная шляпа с видавшим виды павлиньим пером. – Вы рады, что наш Билли получил работу?
Конечно, Феба была рада. Билли ходил с костылем и превосходно управлялся в коровнике. Его синяки начали бледнеть, и паренек стал таким же красавцем, каким был раньше. Цвет его глаз подчеркивал новый небесно-голубой галстук. Он уже успел обзавестись друзьями и познакомиться с деревенскими девушками.
По всему дому бегали дети. Глаза маленьких шалунишек весело горели. Они украдкой заглядывали в коридор, где актеры и танцовщики проводили последнюю репетицию. Кучка мальчишек затеяла игру в салки.
– Прошу прощения, мисс! – крикнул один из них, натолкнувшись на ноги Фебы.
Дэвид сдвинул брови и приготовился отчитать ребенка, но Феба пожала плечами, как бы говоря, чтобы он оставил паренька в. покое.
Ей не хотелось портить малышам праздник.
Наконец присутствующие заняли места за столами. Феба села на самый край длинной скамьи, ближе всего к импровизированной сцене. Дэвид пристроился рядом.
Горничные и лакеи начали выносить жареное мясо, пироги, рагу и фаршированных гусей. Гости блаженно вздохнули и приступили к трапезе.
Во время еды звучали тосты: за кухарку, за графа, за землю, за урожай и, наконец, за актеров, которые маршем вошли в холл, сопровождаемые барабанной дробью и игрой на рожках.
Феба вдруг заметила рядом с собой чью-то тень. Это была маленькая Сьюзен. Похоже, девочка забыла, где она должна сидеть, и переместилась поближе к Фебе, зачарованная ее красной шалью, расшитой золотыми нитями. Теперь она стояла как раз на пути актеров, которые готовились завершить свой парад.
– Подвинься немножко, пожалуйста, – попросила Феба Дэвида, подхватила Сьюзен на руки и быстро посадила ее на край скамьи.
Линсли удивленно наблюдал за ее действиями.
– Давай смотреть представление, – шепнула она. Сьюзен кивнула и округлила глаза, глядя, как актеры выстраиваются полукругом в их части парадного холла.
Конечно, на взгляд Фебы, это был не «Ковент-Гарден» и не «Друри-лейн». Однако актеры в шляпах-цилиндрах и блузах, украшенных лентами и пестрыми лоскутами, с большим воодушевлением декламировали рифмованные куплеты, возмещая тем самым недостаток утонченности.
Ведущий, Том Дурак, представил каждого из персонажей. Здесь были: Фермер, Помощник Фермера и его Дама (ее играл молодой человек, который для такого случая отрастил длинные золотистые кудри), Сержант, Сент-Джордж, Старуха Джейн, Вельзевул и Доктор. Последнего зрители удостоили особенно бурными аплодисментами и громким свистом. Он явно был одаренным актером, хоть и несколько старомодным.
Актеры не боялись забыть свои роли: если кто-то из них запинался, зрители тут же подсказывали слова. Толпа ревела, когда Вельзевул и Старуха Джейн дрались на сковородках, и шикала, когда Сержант забирал Помощника Фермера на войну. Многие зрители предупреждали Тома Дурака, чтобы он не угрожал Сент-Джорджу, а потом кричали: «Я же тебе говорил!», глядя, как Сент-Джордж пронзает Тома шпагой.
После того как Помощник Фермера ушел на войну, его ветреная Дама отдала свое сердце безрассудному Тому Дураку, который теперь лежал поверженный на каменном полу. Впрочем, время от времени «убитый» подмигивал зрителям, а те кричали, чтобы его воскресили.
