Пэм Розенталь - Почти джентльмен
– Нет, – сказал Дэвид мистеру Невиллу, – помощники мне не нужны. Мисс Браун работает за десятерых. Мне повезло: с таким подспорьем я быстро соберу урожай. К тому же ей почти не надо платить.
Он подмигнул Фебе, и она изобразила улыбку.
День выдался холодным, но ясным.
Они быстро срезали и отпиливали ароматные ветки сосны, тиса, остролиста, плюща, омелы, можжевельника и самшита, а потом бросали их в сани.
– Ты только понюхай, Дэвид! – крикнула Феба. – Какой восхитительный смолистый аромат!
Она бросилась на кучу лапника и зарылась лицом в мягкие тисовые иголки.
Линсли лег рядом и поцеловал ее в холодную щеку.
– Я замерзла. Накрой меня.
– Ветками?
– Собой. Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью.
– Прямо здесь? На холоде?
Но она уже подняла юбки и принялась расстегивать его рубашку.
– Мне все равно где.
Дэвид завозился с кожаными перчатками, которые плотно облегали его руки. Феба прикусила кончик среднего пальца и зубами стянула с него одну перчатку. Вторую он снял сам и теплыми пальцами обхватил ее ягодицы.
Хвоя покалывала их тела, но они не обращали на это внимания.
Тяжелые сани раскачивались на полозьях. Лошади удивленно оборачивались, пытаясь понять, что происходит. Дэвид и Феба быстро достигли высшей точки наслаждения и принялись поправлять на себе одежду.
– Это было волшебно, – прошептал он.
– Да, – согласилась она.
– Подвинься немного вправо, милая, мне надо застегнуть брюки. Вот так…
Феба хотела сказать, что будет до конца своих дней лелеять в памяти эти мгновения близости, но передумала.
– Я мечтаю о горячей ванне, – заявила она, смеясь.
– Сначала нам надо развесить эти ветки.
– Если мы их не сильно помяли.
– Ну что, поехали домой? «Домой». Какое хорошее слово!
Парадный холл выглядел чудесно. Повсюду были развешаны зеленые гирлянды и голые ветки боярышника, усыпанные красными ягодами. Дэвид и Феба работали при свете больших факелов, установленных в каменных нишах. Завтра здесь зажгутся недавно вычищенные люстры – целых восемьсот тридцать шесть свечей! Между факелами висели потускневшие от времени старинные гобелены, изображавшие плененных единорогов, убитых драконов и библейские сюжеты из жизни Ноя, Авраама и Исаака. Вдоль короткой стены холла тянулся высокий стол на платформе, от него отходили четыре ряда длинных столов, за каждым из которых разместится тридцать человек. Напротив высокого стола образовалась просторная площадка для актеров и танцоров.
– Мы с тобой будем сидеть в центре стола, окруженные местной знатью? – спросила Феба.
Дэвид засмеялся:
– Вовсе нет. Знать сядет за высокий стол, а мы с тобой устроимся на краю одного из длинных столов. Это давняя традиция. В пахотный понедельник граф должен сидеть с народом. Нам будет удобно смотреть представление: наши места рядом со сценой.
– Я легко могу представить, как в этом холле несколько веков подряд собиралась праздничная толпа.
– Здесь будет очень ярко. Свет свечей отразится в блестящих столовых приборах. Столы будут покрыты белоснежными камчатными скатертями и алыми бархатными дорожками. Твое белое платье и красная шаль придутся к месту.
– Да, пожалуй.
– Это не простое торжество, Феба. Это настоящая сказка. Вот увидишь.
Она улыбнулась и отвернулась к большому камину, над которым висели перекрещенные сарацинские мечи. Медленно расхаживая по холлу, Феба вытягивала тонкую шею, любуясь на старинные металлические изделия и гобелены. Дэвид с удовольствием наблюдал за своей возлюбленной, которая казалась такой же изящной и хрупкой, как дамы, изображенные на гобеленах. Но внешность была обманчивой. Он знал, что она сильная, чувственная женщина.
Линсли вспомнил, как они занимались любовью в санях, заваленных лапником. С каким самозабвением она предавалась его ласкам! Он надеялся, что она с такой же страстью мечтает зачать ребенка и избавиться от болезненных воспоминаний о прошлом.
Но торопиться нельзя, напомнил он себе. Надо быть очень осторожным и тактичным.
Всю последнюю неделю они провели вместе, и это были чудесные дни, наполненные великой тайной бытия.
Дэвид не верил в то, что пахотный понедельник – волшебный праздник. Он был передовым помещиком и внедрял современные методы ведения сельского хозяйства. Когда он сказал Фебе, что церемония похожа на сказку, то имел в виду собственные ощущения. Глядя на представление, он словно опять возвращался в детство.
Считалось, что этот праздник гарантирует плодородие. На самом деле он облегчал начало пахотного сезона. Любой дурак согласится, что земля даст больше урожая, если фермеры будут хорошо накормлены и возьмутся за дело с охотой.
Бытовала легенда, согласно которой женщина, посмотревшая спектакль, вскорости должна была зачать сына. Но Дэвид считал это средневековой чушью.
Пройдясь по парадному холлу, Феба подошла к Дэвиду. Он отогнал прочь свои глупые мысли и залюбовался ее улыбкой.
Она взяла его под руку.
– Не хочешь принять со мной ванну?
– Отличная идея!
Это была их последняя ночь без гостей.
Глава 21
– Как прошел твой обед с виконтом Гранторпом, Джон? – Адмирал удивленно вскинул брови.
– Ах, ты имеешь в виду юного Алека Харви? – Он улыбнулся. – Знаешь, иногда мне трудно поверить, что он уже не маленький мальчик, с которым я пускал кораблики на озере в поместье Линсли-Мэнор. Обед прошел замечательно. Мы мило побеседовали, хотя время от времени паренек становился слегка рассеянным. Видишь ли, он влюблен, и я подозреваю, что юная дама водит его за нос. Мало того, ее брат любит играть в карты в клубе «Вивьенс» и берет с собой Алека. Было бы лучше, если бы Алек жил в Линкольншире. Впрочем, разумеется, он приедет туда на праздник, посвященный пахотному понедельнику.
– Значит, он такой же романтик, как и его отец.
– Да, они очень похожи. Во всяком случае, у обоих есть страсть к азартным играм.
Кейт покачала головой:
– Таким мудрым и выдержанным людям, как мы с тобой, легко судить других за их недостатки.
Он поднес ее руку к своим губам.
– Две ночи назад мы вели себя не слишком выдержанно, миледи.
–Это верно. Но, Джон…
– В чем дело? Ты опять вспомнила про эти проклятые письма?
– Да. Я прочитала их все. И мне кажется, что автор – вовсе не лорд Крашоу. Вряд ли аноним – джентльмен, обиженный Фицем Марстоном, и его тайный воздыхатель. Эти письма пронизаны ненавистью.
Она закусила губу и отвернулась.
– Ты что-то не договариваешь, Кейт.
– Я думаю, что автор писем ненавидит Фебу, а не Фица.
– Но кто он такой?
