Дженнифер Эшли - Нежданно-негаданно
– Спасибо, вы очень добры, – сказала Диана. – Всего хорошего, лорд Стоук.
Он еще раз выразительно сверкнул глазами и улыбнулся:
– До свидания, леди Уэрдинг.
Развернувшись, Диана услышала, как он тихо добавил:
– Черт возьми, точно подрались бы!
– Почта, мадам.
Экономка адмирала Локвуда положила письма рядом с тарелкой Дианы. В это утро они с Изабо сидели в столовой вдвоем – отец отправился завтракать в гости.
Диана планировала сегодня же ответить наконец всем, кто ей писал, хоть их было не так много – только старые друзья отца. У нее даже была идея послать письмо сестре Джеймса, Онории – рассказать, что встретила ее брата, а теперь он исчез. «Но вдруг он уже в Чарлстоне, – думала она, перебирая вновь прибывшую почту. – Тогда Онория сочтет это письмо грубым вторжением в их жизнь». Диана вздохнула. С другой стороны, и отправлять письмо было некуда – Джеймс не оставил своего адреса.
Она добралась до листка кремового цвета, сломала печать и прочла. Послание было очень коротким и сжатым, а внизу подпись: «С огромным почтением Александра Стоук».
Сердце екнуло. Диана вернулась к началу и внимательно перечитала письмо:
«В нерешительности направляю Вам это храброе послание, леди Уэрдинг, но мой муж сообщил мне, что встретил Вас в адмиралтействе, и все, что мне казалось непонятным, наконец-то обрело смысл. По этой причине я и решила обратиться к Вам. Мы повстречались три года назад в доме леди Фитерстоун, где нас друг другу представил адмирал Хейвс. Вы знали меня как миссис Аластер, теперь я леди Стоук. Полагаю, у меня есть информация о нашем общем знакомом, и если Вы понимаете, о чем идет речь, буду рада видеть Вас в летнем доме Стоуков в Корнуолле, рядом с Ньюквеем.
P.S. Если перед отъездом из Лондона Вы столкнетесь с моим мужем, пожалуйста, не говорите ему об этом письме. Я все объясню потом».
Диана читала, вдумываясь в каждую фразу. Ее озадачила настойчивость, с которой леди Стоук описывала, где и как они познакомились – целых два предложения, что было очень странно.
– О Боже…
Она бросила письмо на пол и кинулась в отцовский кабинет, достала карты и, разложив их на столе, принялась изучать Южную Англию и Корнуолл. Точно, Ньюквей, вот он – на побережье перед Атлантикой, примерно в пятидесяти милях от Плимута. Это место кишело контрабандистами.
Она зажмурилась. Джеймс пропал… лорд Стоук только что вернулся из Пруссии и теперь отправляется на Нормандские острова, не заезжая домой… леди Стоук просила не говорить мужу о письме… Джеймс ненавидит лорда, но с уважением и признательностью относится к Александре…
Диана быстро положила карты обратно на полку. Затем написала отцу записку и, в спешке упаковав вещи для себя и Изабо, наняла карету в Корнуолл.
Глава 18
Леди Стоук, бывшая Александра Аластер, усадила сына рядом с собой на диван.
– Алекс, что ты ел? – пожурила она его.
Малыш, похоже, был страшно доволен инородной липкой массой, рассредоточенной по всему лицу, к которой вдобавок пристали пылинки. Его сестра-близнец Шарлотта все еще была на улице и, вне сомнений, выглядела еще хуже.
Недавно Алекс и Шарлотта отпраздновали свой первый день рождения. Оба учились ходить с таким рвением и скоростью, что пришлось объединить усилия Александры, ее приемной дочери Мэгги, няни, экономки и двух лакеев, чтобы угнаться за непоседами. Грейсон постоянно твердил, что Алекс уже выговаривает «папа», но даже Александра, самая терпеливая мать на свете, не могла разобрать ни слова из потока звуков, произносимых что одним ребенком, что другим.
Наверху в детской лежал их брат – двух месяцев от роду, но такой проворный, что домочадцы и прислуга уже готовились к новой погоне.
Александра переместила сына к себе на колени и, пытаясь установить происхождение пятен на его маленькой рубашке, одновременно размышляла над своим решением относительно леди Уэрдинг. Правильно ли она поступила, послав за ней и ничего не сказав Грейсону? С другой стороны, зеленоглазый мужчина, из последних сил забравшийся на повороте к ней в экипаж, твердо сказал, что не останется, если она напишет мужу. Александра сразу поняла, что имелось в виду: «Мне нужна помощь, но я не приму ее от Грейсона Финли».
Он трясся в лихорадке, спина была покрыта кровавыми ранами. Александра привезла его домой, с помощью лакеев уложила в постель и призвала всех соблюдать полную секретность.
Несколько недель он пролежал в одной из лучших гостевых комнат этого дома, пребывая в переменчивом состоянии: иногда, приходя в себя, он задавал ей вопросы о жизни английского флота и улыбался иронически, когда она отказывалась отвечать; потом снова начинал бредить, говорил быстро и невнятно, хлопая глазами.
Израненная спина ясно указывала на жестокое избиение, но он так и не рассказал, что и как с ним произошло.
Александра старалась, лечила его изо всех сил, но боль из ран не уходила, усиливая лихорадку. Лакеи мыли его и пытались протолкнуть еду через плотно сжатые зубы. Бриджи на нем пришлось разрезать, и в приступах жара он сопротивлялся любой ночной рубашке – лежал голый, запутавшись в простынях, которые иногда тоже сбрасывал с себя.
Ситуация сильно беспокоила Александру, дважды замужнюю женщину с тремя детьми, но она сочувствовала больному.
Да, но Джеймс Ардмор… Она вздохнула. Это совершенно другой случай. Два года назад, когда он враждовал с ее мужем, она не могла принять ничью сторону: Джеймс доверял ей, как никому на свете, рассказывал то, что в жизни не узнал бы Грейсон, и она всегда понимала его.
Именно поэтому Александра приняла решение написать Диане Уэрдинг.
Из сада прибежала Мэгги. Она держала на руках Шарлотту, которая, как и предполагалось, была во много раз чумазее своего брата. Малышка обожала приключения и, к сожалению, совсем не знала страха.
Мэгги выглядела очень взволнованной, но Александра не торопилась задавать вопросы и, как всегда, с восхищением осмотрела девочку. Она была дочерью Грейсона от первого брака с полинезийкой, которую он встретил на Таити и там же на ней женился. Мэгги унаследовала от Сары многое: черные волосы, карие миндалевидные глаза, округленные скулы, полные губы. В Грейсона пошла широкой улыбкой, ярким взглядом и пылкой натурой.
Александра очень любила ее. Красавица Мэгги в свои четырнадцать лет стремительно превращалась в неотразимую леди. Естественно, сей факт был отмечен юношами Ньюквея. Для Грейсона же (по крайней мере сейчас) она все еще была маленькой девочкой, которую он спас с Ямайки. Возможно, в скором будущем он заметит, что за дочерью ухаживают, а загородное общество поймет, почему ходят слухи, будто лорд Стоук был пиратом.
