Змеиный король - Элизабет Хойт
И, разумеется, в преисподней не водятся ангелы.
Коего Саймон сейчас и рассматривал. Его ангелочек облачился в серое, как пристало набожной женщине. Она что-то сосредоточенно писала в огромном фолианте, сведя вместе тонкие черные брови. Темные волосы, зачесанные назад и собранные в узел у основания шеи, открывали высокий лоб. Водя рукой по странице, леди слегка сжимала губы. Наверно, перечисляет его, Саймона, грехи. Именно скрип пера и разбудил виконта.
Говоря об ангелах и подразумевая при этом особей женского пола, мужчины обычно прибегают к цветистым оборотам и представляют себе некие белокурые создания с розовыми щечками — в обоих местах — и с алыми, влажными губками. На ум приходят скучные итальянские амурчики с пустыми голубыми глазами и пухлыми нежными тельцами. Саймон же созерцал совершенно другого ангела. Нет, его ангел словно сошел со страниц Библии, только не Нового, а Ветхого Завета. Суровый и осуждающий полубожественный образ. Этой разновидности скорее присуще одним бесстрастным мановением пальца отправлять мужчин на вечные муки и страдания, чем летать на крыльях голубки. Такая, похоже, не пропустит ни единого изъяна, всплывающего то тут, то там в характере любого мужчины. Саймон вздохнул.
Уж у кого-кого, а у него-то куда больше изъянов, чем у любого другого.
Должно быть, девушка-ангел расслышала его вздох. И вскинула на него неземные топазовые очи.
— Вы проснулись?
Виконт так явственно почувствовал ее взгляд, словно она положила ладонь ему на плечо, и это ощущение откровенно его взволновало.
Нет-нет, выдать волнение он себе, конечно, не позволил.
— Зависит от того, что вы подразумеваете под словом «проснулись», — откликнулся Саймон сдавленным хрипом. Даже малейшее движение губами — и лицо пронзила боль. Вообще-то, казалось, что все его тело горит в огне. — Я не сплю, но бывал и бодрее. Стоит ли надеяться, что у вас имеется такая вещь, как кофе, чтобы ускорить процедуру пробуждения? — Он шевельнулся, пытаясь сесть, и обнаружил, что это куда труднее, чем следовало. Одеяло соскользнуло на живот.
Взгляд леди-ангела проследил за движением одеяла, и она нахмурилась при виде голого мужского торса. Ну вот, уже успел впасть к ней в немилость.
— Боюсь, кофе у нас нет, зато есть чай, — промолвила незнакомка, обращаясь к его пупку.
— Чего и следовало ожидать. Уж он-то всегда имеется, — заявил Саймон. — Могу я вас побеспокоить и попросить помочь мне сесть? Крайне неудобно лежать на спине, не говоря уж о том, что в сей позиции весьма затруднительно пить чай, без того, чтобы не залить им уши.
Леди-ангел посмотрела на него с сомнением:
— Может, следует позвать Хеджа или отца.
— Обещаю не кусаться, честное слово. — Саймон приложил руку к сердцу. — И я почти никогда не плююсь.
Ее губы дернулись.
Саймон замер.
— Вы ведь правда не ангел небесный?
Она чуть выгнула черную как смоль бровь. Весьма высокомерный взгляд для сельской барышни: такое выражение более пристало герцогине.
— Меня зовут Люсинда Крэддок-Хейз. А ваше имя?
— Саймон Мэттью Рафаэль Иддесли, к моему прискорбию, виконт. — И изобразил поклон, вышедший, по мнению Саймона, довольно-таки сносным, учитывая, что он находился в лежачем положении, да еще обессиленный.
Однако ни титул, ни сей галантный жест впечатления на леди не произвели.
— Так вы виконт Иддесли?
— Увы.
— Значит, вы нездешний.
— А здесь — это где?
— Город Мейден-Хилл в Кенте.
— А. — Кент? Почему Кент? Саймон приподнял голову и попытался выглянуть в окно, но его закрывала тонкая белая штора.
Мисс Крэддок-Хейз проследила за его взглядом.
— Вы в спальне моего брата.
— Как он добр, — пробормотал Саймон. Поворачивая голову, он почувствовал, что та чем-то обмотана. Пощупал — и пальцы наткнулись на повязку. Наверное, выглядит полным идиотом. — Да уж, не могу утверждать, что когда-нибудь доводилось бывать в милом городке Мейден-Хилл, хотя уверен, он, несомненно, живописен, и церковь — его главная достопримечательность.
Пухлые алые губы ангела вновь очаровательно дрогнули.
— Как вы узнали?
— В таких милых городках всегда так.
Он опустил взгляд — якобы поправить одеяло, а на деле, чтобы избежать странной притягательности этих губ. Трус.
— Большую часть своей растрачиваемой понапрасну жизни я провожу в Лондоне. Мое же собственное, заброшенное поместье лежит к северу, в Нортумберленде. Вы когда-нибудь бывали в Нортумберленде?
Она покачала головой. После чего стала рассматривать его прелестными глазами цвета топаза сбивающим с толку прямым взглядом — почти как мужчина. Если отбросить в сторону, что под мужским взглядом Саймон никогда не чувствовал себя возбужденным.
Он поцокал языком.
— Глушь несусветная. Отсюда и определение «заброшенное». Удивительно, о чем только думали мои далекие предки, когда воздвигали эту старую груду камней в таком отдалении от чего бы то ни было. По соседству лишь туман да овцы. И все же она принадлежала семье веками, потому приходится эту груду сохранять.
— Как мило с вашей стороны, — вполголоса промолвила леди. — И тем интереснее, отчего же мы нашли вас лишь в полумиле отсюда, ежели вы в этих краях сроду не бывали?
Ты подумай, какая сообразительная! Его болтовня ничуть не увела ее в сторону. Умные женщины — сплошная головная боль. Вот поэтому-то не стоит подпадать под чары эдакой разумницы.
— Не имею даже туманнейшего представления. — Саймон распахнул глаза. — Видимо, выпало мне такое счастье, и на меня набросились слишком уж усердные воры. Им показалось мало оставить меня валяться там, где я упал, они похитили меня и приволокли сюда, чтобы дать мне посмотреть мир.
— Хм. Сомневаюсь я в их желании позволить вам увидеть на свете еще хоть что-нибудь, — примирительно произнесла она.
— Мм. Было бы ужасно обидно, ведь правда? — спросил он с притворной невинностью. — Тогда бы я не встретил вас. — Подняв бровь, леди открыла было рот, чтобы, вне всякого сомнения, применить к собеседнику свои навыки допроса, но Саймон опередил ее: — Вы что-то там говорили насчет чая? Не спорю, прежде я высказывался о нем уничижительно, но, вообще-то, не отказался бы от капли-другой.
Его леди-ангел на глазах покраснела, нежно-розовый румянец окрасил ее бледные щеки. Ах, вот и некая слабость.
— Простите. Позвольте, помогу вам сесть.
Прохладные ладони легли ему на руки — почему-то даже это показалось ему эротичным, — и совместными усилиями прелестная сиделка и Саймон как-то умудрились его приподнять, хотя к тому времени, как они управились, виконт уже задыхался. И не только от близости мисс Крэддок-Хейз.
