В огнях Майдана - Анастасия Алексеевна Попова
– Маришка, – Коля заметил одолевающий меня страх, и покрепче прижал к себе – ну ты чего? – Любимый бархатный баритон вывел моё сознание из путавшихся в моей душе тревог. – Ну! – подбадривал он меня – Веселее! Уже скоро будем дома.
Я слушала бы его голос века, нет – тысячелетия, он действовал на меня, словно валерьянка на кошку, манит и дурманит, увлекая за собой. Дверь такси захлопнулась, старые савдэповские Жигули помчались по неизвестным и чужим моему сердцу улицам, сменяющим одна, другую.
– Ну ты чего? – Видя мою растерянность, Коля не опускал руки с моего плеча, то и дело сжимая меня в своих объятьях, да в них и только в них я чувствовала себя спокойно. Словно малое дитя, рвалась за ним, бессознательно считая, что мой дом там, где он. Коля знал это, он читал всё в моих глазах, а я в его, поэтому иногда слова нам были не нужны, да и зачем звуки, когда можно говорить сердцем. Его горячий поцелуй словно разбудил меня ото сна в котором я всё больше утопала.
– Всё хорошо. – Не дождавшись вопроса, рассеянно буркнула я.
– Вот тут в арку, и третий подъезд. – Водитель «Печали» покорно выполнял все указания, сидевшего впереди Вовы, который выполнял функции навигатора.
– Нет, нет, нет! – Вдруг вскрикнул Коля, со всех сил прижав меня к себе – Во вторую арку.
– Не забыл, значит. – Ухмыляясь, обернулся брат, желая хоть как-то сгладить свой промах.
– Не так долго меня и не было. – Крепкая рука упала на плечо брата.
– Кстати, вас ждёт сюрприз… – Глаза Вовы блистали, словно два алмаза.
– Так, что я пропустил?
– Зайдёте, сами увидите! – по лицу парня пробежала заборная улыбка, глаза сверкали всё ярче.
– Интригант! – Старшему брату ничего не оставалось, как развести руками и покорно ждать.
Третий подъезд, третий этаж, тридцать третья квартира. От природы я не особо суеверна но от такого совпадения меня бросило в дрожь. Нет, думала я, зря я приехала, зря я согласилась как права была мама, но… сдаваться, сейчас? Когда только и осталось что переступить порог, уже слишком поздно…
Я уже тут, да и как объяснить мою робость кроме как не желанием познакомиться с будущими родственниками. Да и Коля мне не сможет никогда простить этого. Нет, я буду храброй! Железная дверь передо мной со скрипом распахнулась, на пороге появился высокий молодой мужчина, лет двадцати пяти, довольно крупного телосложения, но с лицом никак не подходящим его формам, его, казалось мне, прилепили отдельно, вырезав из голливудского журнала.
– Сюрприз! – Закричал он, неестественно оскалив белоснежные зубы.
– А! – Коля растерялся – Вовка мне не сказал, рад тебя видеть Петь! – парни обнялись по братски – это моя Марина, прошу любить и жаловать!
– Привет – лукаво буркнул парень и улыбнулся по лисьи.
– Привет – удалось мне выдавить ему в ответ, опуская глаза от прожигающего насквозь взгляда.
– Мам, пап, я дома! – скрипучая дверь распахнулась и мы с Колей вошли внутрь квартиры.
В коридоре появились родители, после недолгих объятий мать, взяв меня за руку, увела на кухню, а отец остался расспрашивать сына. В душе я ликовала, что мне наконец-то удастся скрыться от множества любопытных взглядов, словно свора собак со всех сторон, бросавшихся на меня. Мне было неловко и неуютно, ощущать себя в этой совершенно новой для меня роли – будущей жены. Неизвестность будущего пугает, но сейчас оно полностью ускользнуло из моих рук.
– Я так рада что ты вы приехали – не молодая женщина суетясь с обедом перекладывала салаты в красивые чашечки, посыпая их сверху зеленью и кунжутом не переставала расспрашивать меня обо всём и ни о чём одновременно. – А твои родители без проблем отпустили тебя?
– Мама да, но папа пока не знает. – Я никогда не умела врать, считая, что рано или поздно правда всё равно всплывает и от этого становится только хуже. Даже маленькие мелочи, которые приятнее утаить для своего же спокойствия в дальнейшем перерастают в Шекспировскую драму с необъятным размахом и печальным концом. Пусть это больно, пусть меня ненавидит весь мир но я говорю только то, что думаю, а иногда совсем не думаю, что я говорю.
– Он наверное у тебя строгий? – Она смутилась, но виду не подала, видимо моя откровенность не возмутила её.
– Нет, он просто генерал. – Я вздохнула, в голове всплывали отрывки из детства, на мгновенья, унёсшие меня далеко от сюда и даже немного успокоили.
– Генералы Украинской армии все такие – с материнской улыбкой на безмятежном лице стала успокаивать меня женщина. Кажется, ещё немного такого тепла, этих слов, этой улыбки, её заботы и я как и Коля назову её мамой. Но мой язык всегда был моим врагом, а разум слишком молод и наивен что бы во время его прижать.
– Он Русский – сорвалось с моих губ – мы с Ростовской области, там и с Колей познакомились, на границе.
Хрустальная салатница времён СССР выскользнула из обмякших рук, в дребезге разлетевшись по кухне. Материнская улыбка исчезла с лица пожилой женщины. Глаза поблекли, а морщины, ещё недавно разгладившиеся незримой рукой счастья и мерцающей улыбкой, словно шрамы рубцевали некогда прекрасное лицо. Всю жизнь она мечтала о дочери, но бог подарил ей только сыновей. Мы обе так долго ждали этой встречи, но я никак не могла предположить, что одна моя фраза в дребезге разнесёт все мечты о счастливой семье по мраморной плитке кухни Киевской квартиры.
– Я помогу – списав всё на неосторожность, я кинулась собирать осколки и салат с пола, но меня оборвал дрожащий холодом голос.
– Ступай, я сама… – В нем было столько печали, что мне стало не по себе, мурашки пробежали по моей спине, на лбу выступила холодная испарина.
Тогда, я многого не понимала, вернее не могла ещё понять. Ведь для каждой истины приходит своё время. Из нутрии меня сжигало чувство, что я чужая, и не просто чужая, мне не рады, от этой мысли меня охватило холодное оцепенение. Все казалось как в тумане, в котором я бреду, не разбирая дороги. Будто сплю и вот-вот проснусь в своей постели от спасительного голоса матери как просыпалась последнюю неделю. Уже не знаю сон это или страшная реальность. Я не раз слышала, что на Украине не жалуют русских, но что бы так встретили эту новость родители любимого, неужели он не говорил об этом, неужели не
