Огненный крест - Диана Гэблдон
— Авель, дружище! — Джейми остановился поздороваться с последними горцами из Дранкард-Крик. — Ты успел позавтракать?
Макленнан приехал на Сбор без жены, поэтому питался чем бог пошлет. Все уже расходились к своим кострам, а он упорно стоял под дождем, прикрывая лысеющую макушку красным фланелевым платком. Наверное, хотел напроситься к кому-то на завтрак, цинично решила я.
Потом бросила оценивающий взгляд на его приземистую фигуру: сколько такому понадобится яиц, хлеба и овсянки? Наши запасы провизии подходили к концу, но нехватка еды никогда не была помехой для горского гостеприимства — и уж тем более для Джейми, который как раз приглашал Макленнана на завтрак. Я мысленно разделила восемнадцать яиц на девять человек вместо восьми. Значит, жареные яйца отпадают; придется натереть картошки и испечь оладий. И по дороге к лагерю попросить у Иокасты еще кофе.
Едва мы направились к стоянке, как рука Джейми опустилась мне аккурат пониже спины. От неожиданности я взвизгнула, и Авель Макленнан с любопытством вытаращил на меня глаза. Я одарила его радостной улыбкой, подавив желание пнуть Джейми еще раз.
Макленнан снова отвернулся и шустро припустил вверх по склону, только пола накидки подпрыгивала над истертыми бриджами. Джейми придержал меня под локоть, помогая перебраться через камни, и наклонился к самому уху.
— Саксоночка, ты совсем с ума сошла? Почему без нижней юбки? — прошипел он. — Так и от простуды помереть недолго!
— Твоя правда, — вздохнула я, передернув плечами, несмотря на теплый плащ. Под платьем у меня была тонкая и поношенная льняная сорочка — летом в такой еще можно ходить, но от зимних ветров она уже не спасала.
— Вчера у тебя была юбка из отличной шерсти! Куда ты ее дела?
— Лучше тебе не знать, — пробормотала я.
Брови у Джейми поползли вверх, однако спросить он ничего не успел: за нашими спинами раздался оглушительный крик.
— Жермен!
Я обернулась и увидела крошечную белокурую макушку, стремительно несущуюся к самым скалам. Двухлетний Жермен воспользовался тем, что внимание матери было полностью занято его новорожденной сестренкой, и рванулся на свободу — туда, где на берегу реки стояли солдаты. Увернувшись от попыток его поймать, малыш помчался вниз с устрашающей скоростью.
— Фергус! — крикнула Марсали. Отец Жермена, беседовавший с другими горцами, обернулся на ее зов. Как раз в это мгновение мальчик споткнулся и кубарем полетел вниз. Не пытаясь ни за что уцепиться, Жермен ловко приземлился на плечо и покатился по травянистому склону, как свернувшийся клубком еж. Пулей пролетел сквозь строй солдат и плюхнулся с каменистого обрыва в воду.
По толпе прокатился испуганный вздох, и несколько человек ринулись к нему на помощь. Ближе всех оказался один из солдат: он опустился на колени, зацепил Жермена штыком за одежду и потащил вымокшего проказника к берегу.
Фергус торопливо сбежал вниз и кинулся в ледяную воду, чтобы подхватить сына.
— Merci, mon ami, mille merci beaucoup, — сказал он, обращаясь к юному солдату. — Et toi, garnement, — продолжил он, слегка встряхнув отчаянно кашлявшего отпрыска. — Comment vas-tu, дурная твоя голова?[2]
Солдат уставился на Фергуса с ошарашенным видом — то ли из-за необычного в здешних краях французского говора, то ли из-за того, что вместо левой руки у него красовался блестящий металлический крюк.
— Все в порядке, сэр, — застенчиво улыбнулся он, — вроде бы цел.
Неожиданно из-за деревьев появилась Брианна с шестимесячным Джемми на плече и аккуратно забрала у Марсали крошку Джоан.
— Давай-ка ее мне, а сама иди к Жермену.
Джейми снял с себя тяжелый плащ и вручил Марсали.
— Да, и скажи солдатику, который вытащил малыша, что мы будем рады видеть его у нашего костра. Накормим еще одного, саксоночка?
— Конечно, накормим, — откликнулась я, быстро подсчитывая запасы. Восемнадцать яиц, четыре буханки черствого хлеба — нет, три, одну надо оставить на обратную дорогу, — три дюжины овсяных лепешек, если Джейми с Роджером еще их не съели, полбанки меда…
На узком лице Марсали мелькнула измученная улыбка. Она тут же поспешила к своим промокшим и дрожащим от холода мужчинам.
Джейми обреченно вздохнул ей вслед, и ветер раздул рукава его рубашки, шумно хлопнув складками ткани. Он скрестил руки на груди, стараясь укрыться от ледяных порывов, и улыбнулся мне.
— Что ж, если замерзать — так вместе, саксоночка. Все равно без тебя мне жизнь не мила.
— Ха, — ласково ответила я, — даже если ты будешь голышом ходить по льдине, Джейми Фрейзер, с тобой ничего не случится. А вот льдина, скорее всего, растает. И вообще, куда ты дел свой плед и куртку?
На Джейми не было ничего, кроме килта, нижней рубашки, чулок и ботинок. Кончики ушей и высокие скулы уже покраснели от холода, но, снова взяв мужа под руку, я почувствовала, что его бок по-прежнему пышет жаром.
— Лучше тебе не знать, — ответил он, ухмыльнувшись. Накрыл мои пальцы своей большой шершавой ладонью. — Пойдем, умираю с голоду.
— Погоди, — сказала я, шагая в сторону. Маленький Джемми громко возмущался тем, что ему приходится делить мамины объятия с кем-то еще, выворачивался и вопил так, что крошечное личико под вязаной шапкой совсем покраснело. Я забрала извивающийся сверток у Брианны.
— Спасибо, мам, — улыбнулась она, пристраивая Джоан поудобнее. — Может, поменяемся? Джоанни легче его в два раза, да и ведет себя поспокойнее.
— Нет, не надо… Тише-тише, иди к бабушке.
Я улыбнулась своим словам: при мысли о том, что я могу быть чьей-то бабушкой, меня по-прежнему охватывало легкое недоверие. Джемми тут же перестал капризничать, ухватил меня за волосы пухлыми пальчиками и прижался покрепче.
Фергус стоял в промокших бриджах и чулках, накинув на плечи плащ Джейми. Одной рукой он отжимал подол рубашки и что-то говорил солдату, который вытащил Жермена из воды. Марсали сняла с себя арисэд, чтобы укутать сына; ее светлые волосы выбились из-под платка и трепетали на ветру, как невесомая паутинка.
Лейтенант Хэйз выглянул из своего шатра, будто моллюск из раковины, привлеченный шумом и суматохой. Встретился со мной взглядом. Я помахала ему, а потом направилась вслед за семьей к нашему лагерю.
Джейми помогал Брианне перебраться через камни и что-то говорил ей на гэльском.
— Да, я готова, — ответила она по-английски. — А где твоя куртка, пап?
— Одолжил твоему мужу. Негоже, чтобы жених на свадьбе выглядел голодранцем.
Бри рассмеялась, убирая с лица непослушную рыжую прядь.
— Лучше уж голодранцем, чем самоубийцей.
— Кем-кем? — спросила я, догнав их за скалами. Ветер едва не сбил нас с ног, швырнул в лицо мокрый снег пополам с мелкими камушками, и я натянула вязаную шапочку
