Барбара Картленд - Встречи и разлуки
Бедная мамочка, если она и замужем будет так храпеть, Билл пожалеет, что сдал лишнюю комнату.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Я совершенно измучилась. Два дня поисков работы и вчерашняя свадьба меня просто доконали. Я так устала, что едва держалась на ногах.
Я сняла комнату у кузины Билла. Комната не слишком удобная, и мне показалось, что простыни давно не стираны, но все же это лучше, чем ничего, и плата всего два шиллинга.
Свадьба — дело утомительное, но маме с Биллом все это явно доставило удовольствие. Мама была в голубом бархатном платье, с огромным букетом розовых гвоздик. Я не могла быть подружкой, хотя и предлагала свои услуги. Но нового платья мне никто не купил, а мое старое школьное не соответствовало такому торжественному случаю, поэтому мое настроение было слегка испорчено этим обстоятельством.
Билл, с большущей, как кочан капусты, бутоньеркой, сиял улыбками, а нанятый им автомобиль был весь опутан белыми лентами и флердоранжем.
Когда они в четвертом часу вернулись домой, бар закрыли для посетителей и мы праздновали до самого позднего вечера.
Бедняге Биллу теперь придется годами экономить, чтобы покрыть расходы за все выпитое и съеденное гостями за столом.
Уже далеко за полночь, покинув счастливую парочку, мы с сестрой Билла отправились к ней. Ночь я провела у нее в гостиной на софе. Не очень-то удобно, и я рада, что сегодня смогу поселиться у кузины Билла.
Его родственники были ко мне очень добры, а мама дала мне пять фунтов: надо же на что-то жить, пока я не найду работу.
Но как это трудно! Я обошла бессчетное количество контор по найму и побывала в двух-трех театрах, где проходили прослушивания, но оказалось, что все вакансии уже заняты.
В одном из агентств меня принял маленького роста еврей.
— Что вы хотите? Какая вам нужна роль? — спросил он.
Когда я сказала «комическая», он засмеялся.
— А вы смотрели когда-нибудь в зеркало на свое лицо?
— Да, — ответила я, немного удивившись.
— Ваше амплуа — инженю, наивная простушка, — с такими глазами в комические актрисы вы не годитесь.
И тут он попытался поцеловать меня. Я разозлилась и так двинула его локтем в бок, что он воскликнул:
— Ах ты, маленькая стерва!
Но я уже выскочила из комнаты, хлопнув дверью.
Итак, одним агентством меньше!
Я шла по Шафтсбери-авеню, любуясь красивыми нарядами в витринах.
Мама отдала мне одну из своих старых шляпок, и я переделала ее на себя, но мои школьные платья никуда не годились. Однако я не решалась потратить что-нибудь из своих денег.
Я так проголодалась, что зашла в небольшой ресторанчик и заказала себе сосиски с пюре, хотя сначала и собиралась взять что-нибудь подешевле.
Но от голода я ослабела чуть не до обморока. Сосиски с пюре обошлись в шиллинг и два пенса. Вот так! А что было делать?
Поев, я сразу почувствовала себя лучше, хотя могла бы съесть и еще одну порцию. Странно, что я такая худая, потому что у меня всегда хороший аппетит.
Когда я ужинала с мамой и Биллом, он сказал:
— И куда только у Линды девается вся еда!
Что ж, пора домой. Не сидеть же здесь весь вечер, и самое лучшее — как следует выспаться, прежде чем завтра утром снова пускаться на поиски работы.
Но я не могла уйти, не съев хоть одну булочку с шоколадным кремом, при взгляде на которую у меня текли слюнки. Я не устояла и заказала себе булочку и кофе.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Ну наконец-то удача повернулась ко мне лицом!
Похоже, мама действительно права и я родилась под счастливой звездой. Меня приняли в кордебалет в спектакле «Хелло, детка!» на три фунта в неделю, и все это устроила Бесси.
Если бы вчера, покончив с сосисками в ресторане, я встала и ушла, ничего бы этого не произошло. Значит, жадность иногда вознаграждается!
Я не могла удержаться от булочки с шоколадным кремом. И вот, когда я сидела и уписывала ее, чувствуя себя страшно виноватой, вошла Бесси и заказала себе бифштекс с луком.
Она мне понравилась с первого взгляда, такое у нее было славное личико. Она улыбнулась мне и спросила:
— У вас свободно?
Я тоже улыбнулась в ответ, пригласила за свой столик, и мы разговорились.
Она танцевала в кордебалете уже несколько лет и знала все входы и выходы. Когда я рассказала ей о своих проблемах, она очень сочувственно отнеслась и предложила жить вместе, в одной комнате, которую она снимает на маленькой улочке поблизости от Тотнэм-Кортроуд.
Бесси пристроила меня в «Хелло, детка!». Подмигнув, она объяснила мне, что помощник режиссера за ней увивается и готов для нее на все — в известных пределах, конечно!
Мне кажется, что это не Бог весть какое шоу, но не мне судить, так как с одиннадцати лет я к театру близко не подходила, но Бесси согласна со мной, что в репертуаре оно долго не продержится. Я надеюсь только, что обе мы ошибаемся, потому что, пока оно идет, нам не стоит беспокоиться о завтрашнем дне.
Бесси повела меня в маленький комиссионный магазин, где я купила себе очень элегантное платье и жакет за три фунта — потратив, таким образом, весь свой первый недельный заработок, но у меня еще осталось кое-что из маминых денег.
Я не так уж хорошо танцую, чтобы выступать вместе с Бесси, но мне дали одну из выходных ролей. Она заключалась в том, что я разгуливала по сцене в очаровательных туалетах и огромных шляпах. Все в один голос сказали, что они мне очень к лицу, и мне захотелось завести себе несколько таких же.
Нашей примадонне, когда она снимает грим, на вид лет сто. Некогда она блистала в Вест-Энде, но звезда ее давно закатилась. Справедливости ради надо сказать, что она добрая и совсем не спесива, и не завистлива.
Репетиции были очень утомительны. Нас держали в театре далеко за полночь, и по утрам я чувствовала себя просто трупом, но теперь, когда прошла премьера, стало немного полегче.
Наша вторая прима очень хорошо танцует, но голоса у нее никакого. К тому же она отличается резкими перепадами настроения, склонна к истерикам, и когда начинает рыдать, то всем приходится ее успокаивать.
Театральные костюмы нам придумывает модельер-мужчина. Он то и дело вмешивается в ход репетиции и вносит свои изменения. Когда я впервые появилась на сцене, он закричал продюсеру:
— Стоп! Стоп! Это уже слишком! Я же говорил, чтобы в красном платье была брюнетка, а они нацепили его на блондинку.
Все на меня, конечно, тут же уставились. Лично мне красное платье очень нравилось, но я, разумеется, промолчала, и только после долгого спора модельер согласился оставить платье на мне, так как другим девушкам оно было мало.
