Кристиан Малезье - Очаровательная шпионка Марии Медичи или Альковная дипломатия
Служанка запнулась, но Изабелла жестом велела ей продолжать.
– Так вот, я решила не отвлекать вас от игры, тихонько поднялась наверх и, минуя гостиную, направилась в вашу спальню. И вдруг, за дверью, в которую я только что собиралась войти, послышался мужской голос! Я так испугалась! Думала, что воры забрались в дом. Потому и стала подслушивать.
– Ну, и что же ты услышала?
– Ах,– служанка мечтательно улыбнулась,– мужчина что-то говорил про розу и соловья, про луну, звезды и любовь…
– Ах, негодная,– возмутилась хозяйка,– да как ты смела!
– Но, госпожа, я же не знала, что вы так скоро переберетесь из гостиной в спальню! И потом, как только я убедилась, что голос принадлежит графу де Ла-Гарду, я сразу же сообразила, что свечи вы и без меня погасите, и ушла.
Изабелла с негодованием взглянула на служанку, но та лишь смущенно отвела лукавые глаза.
– Ладно, мы поговорим об этом после, но я надеюсь, Мари, что больше такое не повторится!
– О нет, мадемуазель.
– В таком случае раздень меня, да поскорее!
Мари сняла с шеи своей госпожи крест, усыпанный драгоценными камнями, расшнуровала платье и помогла его снять. Обнаженное тело прекрасной Изабеллы просвечивало сквозь тонкую прозрачную ткань нижней сорочки. Мари накинула на плечи госпожи ночной халат из золотой парчи и начала распускать прическу.
– Не надо, Мари,– остановила ее хозяйка.– Возьми лучше жемчужную сеточку и закрепи ее на волосах.
Спустя несколько минут Изабелла придирчиво разглядывала себя в зеркале, поправляя выбившиеся из-под сеточки черные локоны.
– Ах, госпожа, вы самая красивая дама во всем Париже,– с улыбкой проговорила служанка.– Недаром все придворные кавалеры сходят с ума от вашей красоты.
– Ах, Мари, хватит болтать. Накрой-ка лучше в гостиной стол на две персоны, а потом можешь идти спать. И если в дверь будут стучать, не беспокойся. Я сама открою.
– Да, мадемуазель, не волнуйтесь. Все будет как в прошлый раз,– заверила девушка свою хозяйку.
Время приближалось к полуночи. Изабелла уже начала нервничать, но тот, кого она ждала, все не появлялся. Наконец где-то вдалеке, в самом конце улицы, послышалось цоканье копыт по булыжной мостовой. Изабелла прильнула к окну.
Всадник, которого она не могла хорошенько разглядеть из-за темноты, спешился напротив ее дома. Увидев, что лакей беспрепятственно пропустил незнакомца во двор, Изабелла, не помня себя от счастья, сбежала по ступенькам вниз и бросилась отпирать парадную дверь.
– Анри… Как долго вы шли ко мне…
– Изабелла, дайте я посмотрю на вас!
Граф, крепко обхватив хрупкие плечи возлюбленной, слегка отпрянул назад и замер, созерцая ее красоту словно чудо.
– Ну, как вы находите меня?– кокетливо спросила Изабелла.
– Вы… вы… вы ангел, Изабелла!– проговорил граф, запинаясь, и попытался поцеловать ее в шею.
Изабелла со смехом вырывалась из его объятий.
– К чему так спешить, милый граф?
– Вам неприятны мои поцелуи?
– Мне неприятно, что вы так торопитесь!
Спешка в амурных делах – плохая примета…
– Вот как? Стало быть, мое любовное томление для вас плохая примета?
– Конечно, что ж хорошего, если любовник не умеет держать себя в руках!– ответила Изабелла лукаво.
– Кто это вам сказал, что любовник должен держать себя в руках? Я предпочитаю держать в руках ту, ради которой столько верст проскакал из Мадрида без остановки.
Анри притянул к себе упирающуюся Изабеллу и принялся осыпать ее лицо, шею, грудь страстными поцелуями.
– Тише, граф, тише! Прислуга, наверное, еще не спит…
Изабелла тщетно пыталась уклониться от ласк де Ла-Гарда: граф был слишком опытным и настойчивым любовником, чтобы позволить возлюбленной одержать над собой победу.
– Ах, Анри, ну к чему так спешить! Пусть все это произойдет в спальне,– пролепетала обессилевшая Изабелла.
– В спальне? Ну конечно, в спальне это тоже произойдет,– невозмутимо ответил граф.– Я очень люблю перемену мест.
– Ну, снимите хотя бы шпагу. Неужели перевязь вам не мешает!
– О, дорогая, в делах любви мне не может помешать даже чужая шпага, не то что моя собственная. Но если вы так настаиваете…
В тот момент, когда граф стал снимать перевязь, Изабелле все же удалось выскользнуть из его объятий, и девушка со смехом помчалась наверх. Но де Ла-Гард недолго преследовал свою очаровательную возлюбленную. Он догнал ее в два прыжка и, подхватив на руки, понес в спальню.
– Анри, вы направляетесь не туда. Нам нужно сначала в столовую,– запротестовала Изабелла.
– Так значит, вы предпочитаете заняться этим не в спальне, а в столовой?
– О нет, конечно! Просто я ужасно голодна.
– Вот совпадение: и я голоден сверх всякой меры. И ждать больше не намерен!
– Свечи, затушите свечи!– прошептала она, чувствуя, как рука Анри скользнула под прохладный шелк сорочки и нежно сжала ее грудь.
Дыхание Изабеллы участилось, она закрыла глаза и позволила возлюбленному раздеть себя. Анри восхищенно замер, созерцая ее стройную обнаженную фигурку, а затем принялся покрывать поцелуями ее шею, грудь, упругий живот, подбираясь к самым интимным уголкам ее тела.
Его рука нежно раздвинула ноги девушки и у Изабеллы сжалось сердце, а из груди вырвался жалобный стон. Тело ее извивалось, с губ слетали признания, которые она никогда не решилась бы произнести вслух, казалось, еще немного – и она сама овладеет этим мужчиной или умрет от нестерпимого желания.
Анри уловил это, и в глазах его появился азартный блеск. Он наклонился, поцеловал небольшую впадинку внизу живота, и Изабелла ощутила, как шевелятся шелковистые завитки от его дыхания. Это было слишком непривычно. Изабелла вздрогнула и постаралась выскользнуть из объятий, но ее стыдливость только воспламенила смелого любовника. Он обхватил ее руками, притянул к себе, и она почувствовала упругость его обнаженной плоти. Горячая волна наслаждения захлестнула молодую женщину; руки Анри в такт движениям сжимали ее ягодицы; ритмичные содрогания тела возлюбленного доводили ее до экстаза, заставляя то слабо постанывать, то вскрикивать от нестерпимо острого блаженства…
Простыни сбились, подушки скатились на пол, кровать жалобно всхлипывала под тяжестью их тел, но влюбленные не думали о пощаде.
Изабелла припала к плечу Анри и, чтобы заглушить рвущиеся с губ стоны, начала в забытьи покусывать его влажную соленую кожу. Он воспринял это как сигнал к решающей атаке. Темп движений участился, мускулы Анри на мгновение окаменели, и из груди его вырвался крик наслаждения – последний аккорд восхитительной сонаты их любви.
