Бетина Крэн - Экзамен для мужа
— Это ей повезло, что мы не ворвались в монастырь с обнаженными мечами и не поимели ее драгоценных «девушек».
— Грубая шутка, милорд! — Отец Бассет осенил себя крестным знамением и в ужасе оглянулся. — Вы никогда бы не осквернили дом Господа насилием. — И убежденно закончил: — Вы слишком добрый и справедливый лорд.
— Я? — изумленно уставился на него Перил. — Добрый и справедливый? Неужели?
— Да, истинно так. На самом деле вас заботит только благоденствие ваших людей. Вы готовы сделать все, чтобы они были счастливы, и именно поэтому переплыли море, чтобы выбрать себе невесту великого благочестия и добродетели, которая станет их госпожой.
— Включая трату моего последнего фартинга на пересечение Ла-Манша в безумных поисках чего-то особенного, чтобы удовлетворить их…
— … страстное желание иметь хозяйку! — назидательно проговорил отец Бассет. — Право же, аббатиса честная и умная женщина. Она понимает цену вашей жертвы, она найдет вам прекрасную и добродетельную невесту.
Что-то случилось — Перил это чувствовал. Священник, похоже, вдруг утратил способность воспринимать его шутки. Он казался встревоженным и неловким в его присутствии, у него то и дело заплетался язык… и он никогда раньше…
Маленький служитель церкви вдруг дерзко схватил хозяина за рукав и потащил на середину комнаты.
— Стены аббатства имеют уши, милорд. Не давайте волю своему языку, пока мы здесь, — прошептал он, вынудив графа склониться к нему и тоже понизить голос.
— Что? Ты считаешь, они подслушивают у дверей и подглядывают в раскрытые окна? — Перил выпрямился и откинул с лица волосы. — Они же монахини, Бассет. Святые женщины.
— Да, женщины, но не святые, — тихо сказал священник. — И аббатисы — худшие из них… Они умные, предприимчивые, ловкие, вероломные и знают то, что не пристало знать женщине. Нет ни одного епископа, который бы их не опасался.
Вспомнив их поединок взглядов во время разговора, Перил ощутил самодовольное удовлетворение. Этот постыдный всплеск удовольствия был вызван тем, что он слишком долго не участвовал в сражениях и потому сейчас жаждал драки. Слова отца Бассета позабавили графа, когда он представил себе женщину, которая могла бы оказаться для него достойным противником. Да такая еще на свет не родилась! Но если она все же существует, то это, должно быть, весьма необычное создание вроде двухголового теленка, виденного им однажды в Лиссабоне. Несчастное животное невольно приковывало его взгляд, и в то же время ему отчаянно хотелось отвести глаза.
С сардонической улыбкой отогнав эти мысли, Перил снял нагрудник кирасы и швырнул на кровать.
— Я приехал сюда не за тем, чтобы отражать словесные удары монахини, даже такой, которую боятся все епископы. Я приехал, чтобы взять женщину, добродетельную женщину. — Граф поставил ногу на кровать, отстегнул поножи и, обернувшись, пронзил священника острым, как кинжал, взглядом. — И освободить мои земли от проклятия шлюхи.
— О Господи! — Вздрогнув, отец Бассет знаком призвал его к молчанию. — Пожалуйста, милорд, — прошептал он — не говорите об этом в стенах монастыря.
— Что? Сейчас ты просишь не говорить об этом, хотя и ты сам, и все люди в моих деревнях чуть не до смерти замучили меня своими мольбами? Не говорить о деле, которое оторвало меня от домашнего очага и заставило отправиться в это безрассудное путешествие, чтобы исполнить вашу просьбу?
— Милорд, пожалуйста! — испуганно пролепетал отец Бассет. — Умоляю вас, не дайте аббатисе услышать ваши слова. Все женщины считают брак серьезным делом… но для нее это призвание, миссия, священная обязанность, ниспосланная ей самим Всемогущим.
Перил с насмешливой улыбкой наклонился к священнику.
— Неужели? Тогда мне, вероятно, придется выложить ей как на духу всю историю и заручиться ее поддержкой. Пусть она сама выберет мне невесту, которая снимет проклятие. — Граф потер колючий подбородок. — Дескать, любезная аббатиса, какая из ваших совершенных девушек может разрушить дьявольские чары, спасти мои земли и моих людей от ужасного проклятия? — Он приложил ладонь к уху. — Вы спрашиваете, что это за проклятие? О, всего лишь глупые слова ревнивой женщины, заявившей, что пока любовь не восторжествует над алчностью и невеста исключительной добродетели не будет держать в своих руках ключи от Уитмора, ничто не вырастет, ничто не свершится и никто в Уитморе не узнает покоя. — Граф вздрогнул, подумав, с какой сверхъестественной точностью эти слова отражают состояние дел в его владениях. — Говорят, что никого месть не радует так, как женщину. И эта ведьма, похоже, имеет все основания для радости.
Отец Бассет со стоном перекрестился, после чего упал на колени и начал истово молиться.
Перил даже зажмурился от досады. Он ненавидел, когда Бассет, огорченный его рассуждениями, потеряв всякую надежду его перевоспитать, обращался за помощью к Всевышнему. Это заставляло его чувствовать себя жестоким и несправедливым, ему становилось стыдно за то, что он искушал священника. Ведь Бассет не виноват, что Господь возложил на него гораздо более тяжелую ношу, чем позволяло его хрупкое телосложение.
Тут в дверь постучали, и граф дал разрешение войти. Юная монахиня робко заглянула в комнату, но, увидев сидящего на кровати Перила и молящегося рядом отца Бассета, открыла дверь пошире. Вслед за ней вошли еще две сестры в черных одеждах, держа в руках белье, чан с водой и угли для жаровни. Женщины жались друг к другу, как испуганные птенцы, спеша наполнить жаровню, чашу с кувшином, стоящие на полке под окном, и выложить полотенца. Затем, опустив головы, сестры неуклюже присели, пробормотали нечто похожее на «ваше сиятельство» и быстро выскользнули из комнаты.
Граф покачал головой. Монахини вели себя так, словно он какой-то великан-людоед. В этом они не слишком отличались от других представительниц женского пола. Женщины, которым не удавалось избежать его присутствия, как правило, съеживались или глупо улыбались. Перил со вздохом потер заросший подбородок, размышляя о впечатлении, какое он производил на слабый пол. И в данном случае не без оснований, ибо сейчас он наверняка выглядит как сущий дьявол.
Теперь он жалел, что, желая путешествовать быстро и налегке, оставил своего оруженосца дома. Это большая ошибка. Нужно было взять с собой целую свиту, и, кстати, одна или две служанки в отряде сделали бы его появление здесь более цивилизованным.
Перил тяжело вздохнул. И почему умные мысли приходят ему в голову слишком поздно?
Аббатиса выпрямилась, отошла от ниши в каменной стене, опустила занавеску из сурового полотна, прикрывающую отверстие, сквозь которое она слушала беседу гостей, и несколько минут постояла, запечатлевая в памяти услышанное.
