Кэтлин Вудивисс - Так велика моя любовь
— Бедняга Форсворт до сих пор страдает от последствий твоего удара по голове. Он уверяет, будто ты ударила его дубинкой, и мама приложила все усилия, чтобы он еще больше возненавидел тебя. — Квентин сочувственно вздохнул и покачал головой. — Он уже никогда не будет прежним. Уверен, ты сломила его.
— Лорд Форсворт, как он себя называет, был сломлен еще до того, как я прикоснулась к нему, — заметила Илис. — Признаться честно, меня удивляет, что ты произошел из той же семьи. Совершенно очевидно, что ты далеко ушел от своих родственников в том, что касается ума и мудрости, не говоря уже о хороших манерах.
Прижав руку к груди, Квентин поклонился, выражая тем самым признательность за комплимент.
— Примите мою благодарность, прекрасная дама. Есть некоторые преимущества в том, что ты старший сын. Как тебе известно, отец оставил мне родовое поместье и свое состояние. Это дало мне возможность отойти от соперничества и постоянных заговоров, процветающих в нашей семье.
Илис гордо вскинула изящную головку, всем своим видом показывая, что никакие причины не могут оправдывать действия ее родственников. Вдова и младшие сыновья Бардольфа Редборна принадлежали к капризному классу аристократов, которые применяли свою власть столь же хладнокровно, как если бы использовали тяжелый палаш на поле брани, рубя налево и направо всех, кто стоял на их пути.
— Дядя Бардольф был очень великодушен по отношению к Кассандре. Богатства у него было более чем достаточно, чтобы в будущем обеспечить и твою мать, и братьев. Если сейчас ее деньги тают, то это результат ее полнейшей глупости. Она забрала то, что мой отец оставил мне, и утверждает, будто это принадлежит ее сыновьям и является частью наследства Редборна. Да будут прокляты она и твои трое братьев, если они верят в ее ложь. Ты сам прекрасно знаешь, что моему отцу, как второму сыну, пришлось самостоятельно зарабатывать состояние, поэтому его деньги не могут принадлежать твоей семье. Если бы они не заперли меня и не стали бы допытываться, где папа спрятал золото, я бы считала, что они виновны в его исчезновении.
Квентин внимательно слушал ее, сцепив руки за спиной и нахмурившись.
— Согласен. Маловероятно, чтобы они пытались что-то вытянуть из тебя, если бы имели в своем распоряжении дядю Рэм-си. — Он тяжело вздохнул. — Мне очень грустно, что мама и братья пустились на всякие махинации, чтобы завладеть богатством.
— Кассандра и ее выводок пустоголовых болванов намеревались испортить мне жизнь. — Она замолчала, сообразив, что слова могут обидеть одного из членов той семьи, и досадливо поморщилась. — Прости, Квентин. Я сделала тебе больно, но я не хотела. Ты так отличаешься от них, иногда я забываю, что надо сдерживаться в твоем присутствии. Не могу понять, почему ты вообще пошел на то, чтобы увезти меня от них, заранее зная, в какую ярость придет твоя мать.
Он коротко рассмеялся.
— Боюсь, я проявил недальновидность в своем рыцарском поступке. Мне следовало закрыть перед ними двери своего дома. Тогда тебе не пришлось бы убегать во второй раз.
— Твои братья пришли, когда ты отсутствовал, они забрались в дом, как воры, ночью, чтобы выкрасть меня и вернуть в Лондон. Тебе не в чем винить себя, Квентин.
Его карие глаза пристально взглянули в ее темно-синие.
— Я вот все спрашивал себя… — неуверенно начал он. — Мне бы не хотелось говорить об этом, Илис, но придется. Что моя семья сделала с тобой?
Она печально пожала своими изящными плечиками, не желая вспоминать тех жестокостей, которые ей пришлось вытерпеть от тетки и двоюродных братьев. Не ограничившись словесными оскорблениями, они приступили к безжалостным допросам, а когда и это не дало никаких результатов, стали морить ее голодом, предварительно превратив ее спальню в камеру пыток. Теперь, когда она была свободна, Илис понимала, что ради душевного спокойствия ей следует никогда не вспоминать о событиях тех недель.
— Если судить по моему нынешнему состоянию, они, Квентин, не причинили мне особого вреда. — Однако девушка знала, что ее еще долго будет преследовать кошмар заточения. Выдавив улыбку, она взглянула на своего кузена. — Ты так и не сказал мне, зачем ты здесь. Я всегда считала, что ты испытываешь отвращение к дяде Эдварду.
— Не могу отрицать этого, — хмыкнув, подтвердил Квентин, — но я набрался храбрости, чтобы пробраться в гнездо стервятника и взглянуть на сокровище.
— Квентин, ты пришел слишком поздно, — уже более весело заметила Илис. — Свадебные речи произнесены, и Арабелла уже замужем за графом.
— Моя прекрасная Илис, я пришел для того, чтобы увидеть не Арабеллу, а тебя! — заявил он.
— Ты дразнишь меня, кузен, — упрекнула его девушка, восприняв его слова скептически. — Ты скорее убедил бы меня в своей искренности, если бы сказал, что приехал повидать дядю Эдварда. Ни один мужчина не может устоять против красоты Арабеллы, и у меня не вызывает сомнений, что все ее отвергнутые поклонники пришли сегодня сюда, чтобы попрощаться с ней.
Наклонившись к ней, Квентин хитро улыбнулся и прошептал:
— Разве пылкие трубадуры еще не сочинили баллады, прославляющие твою красоту, прекрасная Илис? Или они лишились дара речи, увидев такое совершенство? — Он придал своему лицу страдальческое выражение, а Илис продолжала с сомнением смотреть на него. — Прекрасная дева, я не лгу! Твои глаза как драгоценные камни, как бесценные сапфиры. Они сверкают из-под черного бархата ресниц. Твои брови подобны крылу стремящейся ввысь птицы, а твои волосы цветом своим сравнимы только с теплым оттенком вишневого дерева, их нежный аромат вызывает восторг в моей душе. Твоя белоснежная кожа своим мягким блеском затмевает жемчуг… и сулит неземное блаженство.
Илис продолжала недоверчиво смотреть на кузена. Его высокопарные слова совершенно не тронули ее.
— По всей видимости, вино затмило твой разум, если ты думаешь, будто я поверю в эту чепуху.
— Я не пил ни капли! — принялся страстно уверять ее Квентин.
— Я слышала множество историй о тебе, — не обратив на него внимания, добавила Илис. — Так много, что, думаю, твои речи уже успели поистрепаться от частого использования. Не сомневаюсь, десятки девушек с удовольствием слушали, как ты восхваляешь их красоту.
— Поистине, прекрасная дева, — протестующе воскликнул Квентин, — ты несправедлива ко мне!
— А вы, сэр, напрасно мнете свой дублет[5], трагически прижимая к груди руки. Мы оба знаем, что я права, — с задорной улыбкой ответила Илис. — Ты повеса, каких свет не видывал. Вот, к примеру, всего две недели назад я слышала, как точно такие же слова произносились перед Арабеллой… и слетали они с твоих губ!
