Лиза Клейпас - Это случилось осенью

— Приеду к ужину. Ливия устало вздохнула.

— Лучше бы тебе не задерживаться, — предупредила она. — Когда я согласилась исполнять роль хозяйки твоего дома, я и не предполагала, что мне придется буквально все делать самой.

— Я никогда не опаздываю, — ровным голосом сообщил Маркус и рванул вперед такими шагами, как приговоренный к казни человек, которого вдруг помиловали.

Глава 2

Маркус скакал прочь от дома, направляя лошадь по наезженной лесной дороге далеко за пределы поместья. Он спустился в лощину, а затем взобрался вверх по склону и опустил поводья. Лошадь неслась через высушенные солнцем луга. Когда-то здесь был королевский охотничий заказник, теперь же поместье пользовалось славой одного из самых модных мест в Англии. Сюда особенно любили наезжать сливки общества.

Нескончаемый поток гостей был Маркусу только на руку. У него появится многочисленная компания для охоты и спортивных развлечений. Можно будет спокойно допустить некоторую свободу политического и финансового маневрирования, ведь какие только дела не решались на домашних приемах!

Однако в последние несколько дней Маркус почувствовал какую-то тревогу, а со временем это ощущение только усилилось. Человек исключительно рациональный, он не верил в предчувствия и всякую спиритуалистическую чепуху, столь модную ныне в свете. Но ему действительно казалось, что даже воздух Стоуни-Кросс-Парка изменился. Какое-то тревожное ожидание, затишье перед бурей. Маркус просто не находил себе места.

При мысли о Боуменах беспокойное чувство усилилось. Не надо было их приглашать. По правде говоря, он с превеликой радостью отказался бы от сделки с Томасом Боуменом, если бы это избавило от их присутствия. К сожалению, они уже приехали и собирались гостить в поместье целый месяц.

«Что ж, надо извлечь из этого выгоду».

Маркус собирался переговорить с Томасом Боуменом насчет расширения его мыловаренного производства и строительства фабрики… где-нибудь в Ливерпуле или, скажем, в Бристоле. Если верить друзьям-либералам в парламенте, информирующим Маркуса о состоянии дел, британский налог на мыло будет вскоре отменен. Если такое случится, мыло станет доступным для простых людей. Это будет способствовать улучшению здоровья нации и… пополнению банковского счета Маркуса. Все зависит от того, возьмет ли Боумен его в партнеры.

Однако к чему лукавить? Томаса Боумена волновали не столько деловые переговоры, сколько желание представить свету своих дочек. В последнее время стало модным привозить американских наследниц в Англию, чтобы они могли подцепить мужа. Честолюбивые американские мисс, жаждущие титулов всеми правдами и неправдами, добивались, чтобы о них написали в газетах. Они без устали расхваливали самих себя. Это с их-то ужасным акцентом! Неуклюжие и горластые, самоуверенные молодые девицы мечтали купить себе титул на деньги своих родителей и часто добивались успеха.

Маркус познакомился с сестрами Боумен в их прошлый визит в Стоуни-Кросс-Парк. Обе показались ему особами малопривлекательными. Особенно невзлюбил он старшую, Лилиан. Она и ее подруги — «желтофиоли», как они себя называли с гордостью, придумали целый план, пытаясь завлечь в брачную ловушку наследника знатного рода. Маркус и сейчас не может забыть, как он был шокирован, когда план раскрылся. Он тогда спросил у Лилиан, может ли хоть что-нибудь ее остановить. И что же ответила эта нахалка? «Может быть, и есть, да только такого еще не случалось!»

Эта дерзкая американка не была похожа ни на одну женщину из его знакомых. А игра в лапту? Она ведь нарочно бегала в одном нижнем белье! Маркус пришел к стойкому убеждению, что Лилиан Боумен просто хулиганка. Это было похоже на приговор, ведь Маркус редко менял свое мнение.

Сейчас же Маркус лихорадочно пытался придумать, как ему лучше всего вести себя с Лилиан. Спокойно и отстраненно, Несомненно, она придет в ярость, когда увидит такое безразличие. Маркус даже немного развеселился. Да, он будет делать все, чтобы избегать ее, а если это будет невозможно, Маркус будет вести себя с холодной учтивостью. Он перестал хмуриться, натянул поводья и легко перескочил через живую изгородь.

— Итак, девочки, — сказала Мерседес Боумен, строго глядя на дочерей, стоя в дверях их комнаты, — я настаиваю, чтобы вы вздремнули хотя бы два часа. Вечером вы должны выглядеть свежими и бодрыми, ведь ужин у лорда Уэстклифа обычно начинается поздно. Я не хочу, чтобы вы зевали за столом.

— Да, мама, — послушно ответили обе, сохраняя на лице самое невинное выражение.

Миссис Боумен отличалась чрезмерным честолюбием, кипучей энергией и такой стройной фигурой, что рядом с ней даже хлыст показался бы недостаточно изящным. В своей обычной резковатой манере она взволнованно и твердо выговаривала дочерям, ни на минуту не забывая о главной цели своей жизни — найти обеим блестящие партии.

— Вы не должны выходить из комнаты ни при каких обстоятельствах. Никаких прогулок тайком по поместью лорда Уэстклифа, никаких авантюр или интриг, никаких приключений на свою голову. Думаю, вас нужно запереть на ключ. Только так я смогу быть спокойна.

— Мама, — запротестовала Лилиан, — пожалуй, во всем цивилизованном мире не найдется места более скучного и безопасного, чем Стоуни-Кросс-Парк. Я готова съесть собственные туфли! Какая беда может с нами приключиться?

— Вы умеете сотворить беду прямо из чистого воздуха, — возразила Мерседес, и ее глаза сузились — Вот поэтому я с вас глаз не спущу. Взять хотя бы ваше поведение в прошлый приезд. Удивляюсь, как нас вообще сюда пригласили!

— А я нет, — сухо заметила Лилиан. — Все знают, что Уэст-клиф имеет виды на папину парфюмерную компанию.

— Лорд Уэстклиф, — прошипела Мерседес. — Лилиан, тебе следует говорить о нем уважительно. Это самый богатый лорд Англии, а что касается его происхождения…

— Его род древнее, чем у самой королевы! — произнесла Дейзи нараспев. Все это она уже много раз слышала.

— Самый древний графский род в Британии, что делает его наследника.

— Самым разборчивым женихом в Европе, — закончила сухо Лилиан, насмешливо приподняв брови. — А может быть, и во всем мире. Матушка, если вы всерьез верите, что Уэстклиф может жениться на ком-нибудь из нас двоих, вы просто сошли с ума.

— Она не сошла с ума, — сказала сестре Дейзи. — Просто она из Нью-Йорка…

Там, в Нью-Йорке, людей, подобных Боуменам, становилось все больше. Такие семьи в фешенебельных кругах считали выскочками. Они сумели сколотить крупные состояния в промышленности, на заводах или рудниках, тем не менее попасть в высший свет Нью-Йорка у них не было никакой возможности, а они так жаждали туда проникнуть! Одиночество, обида — вот что питало амбиции Мерседес.