Ульяна Соболева - Катерина. Из ада в рай, из рая в ад
— Ты будешь пить? — Он достал бутылку вина.
— Да!
Она произнесла это прямо у его уха, и мужчина вздрогнул от неожиданности. Он резко обернулся и встретился с ней взглядом. Несколько секунд они смотрели друг на друга; ему ужасно хотелось ее поцеловать, и не просто поцеловать, а завладеть ее губами алчно, жадно, словно голодный зверь. Его дыхание участилось, задрожали руки, сжимающие бутылку и два бокала. Девушка смотрела на него, не отрывая взгляда, и на миг ему показалось, что в ее зрачках плещется пламя страсти. Он непроизвольно потянулся к ее губам. Но девушка сделала предостерегающий жест рукой, и он отпрянул от нее, как ошпаренный, сгорая от стыда за то, что позволил себе такую вольность.
— Наверное, вы решили развлечься со мной? Думаете, заключенная на все согласится за кусок хлеба? Что же вы вдруг оробели? Давайте, берите меня, я ведь не имею права сопротивляться, не так ли? Это приравнивается к бунту, так? Вы будете вправе повесить меня на грот-мачте или где там у вас казнят провинившихся. Ведь это вы — капитан корабля?
И она нагло подставила ему губы. Диким усилием воли Соколов заставил себя успокоиться. Он отвернулся, униженный ее словами, принялся откупоривать бутыль с темно-красной жидкостью.
— Простите. Я, видно, перегнула палку…
Ее рука легла на его руку, и он замер — снова окаменел, не в силах оторвать от нее взгляда, судорожно проглотил слюну. Никогда в жизни он еще не был так пленен женщиной, никогда не желал с такой силой. Да что и говорить, рядом с ней он чувствовал себя, словно школяр на первом свидании.
— Что ж вы застыли? Наливайте!
Она улыбнулась, и ему вдруг стало так хорошо, так легко на душе; он вдруг забыл, что она заключенная, осужденная на пожизненную каторгу. Заговорщица, угроза его родине и императрице, которой он присягнул в верности.
— Зачем вы вчера вмешались? — тихо спросила девушка и пригубила вино. — Ведь я ничто для вас. Вы офицер и дворянин, наверняка с титулом… Что вам до меня? До нас?
Сергей быстрыми глотками осушил бокал. Его трясло, как в лихорадке, ему казалось, что он способен наброситься на нее, словно монстр, растоптать, порвать на ней одежду. Буря страсти не поддавалась описанию, и ему стало страшно от своих темных желаний. Такого он не мог допустить, нужно было немедленно убрать ее подальше отсюда, не видеть и не слышать.
— Ты права, мне нет до тебя никакого дела. Так что ты можешь идти. Не знаю, зачем я тебя позвал.
Он отошел от нее на безопасное расстояние и сделал жест в сторону двери.
— А мне кажется, что знаете.
И она снова приблизилась к нему. Руки девушки легли ему на плечи. На секунду в его голове пронеслась мысль, что его соблазняют. Но зачем? Разве она не понимает, как рискует? Одна, с мужчиной, который обладает достаточной властью, чтобы воспользоваться ее положением.
— Еще никогда и никто не делал для меня что-то просто так. Я не хочу быть неблагодарной.
Ее соблазнительные губки приоткрылись, сверкнул ряд жемчужных зубов. И ему подумалось, что для простой заключенной у нее слишком здоровые белые зубы. Она похожа на ангела, падшего и такого желанного. Ведь он мужчина, зачем она испытывает его терпение?!
— Ты хочешь со мной расплатиться за услугу?
Он удержал ее за плечи. Она кивнула и приблизила свои губы к его губам.
— Ну же, обнимите девушку, когда она сама об этом просит.
Пол словно закачался у него под ногами. Он привлек ее к себе с такой силой, что у девушки подогнулись колени. Он посмотрел ей прямо в глаза своими горящими глазами, ненавидя себя за слабость.
— Мне не нужны твои подачки, — хрипло сказал он. — Если я и возьму тебя, то только тогда, когда ты сама этого захочешь. Уходи. Я не беру женщин за плату. Я поступил бы так по отношению к любой. Продажные особы мне претят.
И он оттолкнул ее, притом довольно грубо.
— Ха, побрезговали?! Что ж, дело ваше, барское… Дважды предлагать не буду!
И она пошла к дверям, Сергей двинулся за ней.
— Подожди, я провожу. Если конвоир увидит, как ты разгуливаешь по палубе, тебя запрут в трюм. Я не капитан корабля, я его помощник, и помочь тебе не смогу.
Она пожала плечами.
— Мне все равно. Лучше умереть в трюме, чем отправиться на каторгу, на потеху тамошним солдатам. Я не выживу там, понимаете? Лучше смерть, здесь и сейчас!
И она вдруг вцепилась в рукав его мундира. Он увидел отчаянье в ее глазах. На секунду представил ее в объятиях пьяных солдафонов и сжал кулаки.
— Лучше с вами, чем с ними…
— За что тебя осудили?
Он не пытался убрать ее руку, хоть и испытывал пронизывающее возбуждение от прикосновения ее холодных пальчиков.
— Я не такая, как они. Вы должны мне верить!
— Расскажи мне, и я постараюсь!
— Я не могу, это не только моя тайна! Я не воровка и не убийца, и уж тем более — не заговорщица, как написано в моем деле. Может быть, я такая, как и вы, просто обстоятельства сложились так, что теперь я среди них!
Она казалась такой искренней, глаза светились мольбой о помощи. Еще несколько секунд, и он пропал. Сергей небрежно сбросил ее руку, все заходило слишком далеко.
— Идем, нам не о чем с тобой говорить. Даже то, что ты здесь — и это не по уставу, а на такие уговоры я и подавно не поддамся. Прости, но я не верю ни единому твоему слову, на твоем месте любая говорила бы именно это. У меня нет причин думать иначе.
Девушка отшатнулась от него.
— Ну и черт с вами. Не верьте!
Она вышла из каюты быстрым шагом. Сергей пошел за ней, все же опасаясь гнева рыжего конвоира. Но ничего не произошло, тот храпел по-прежнему. Девушка легла на тюфяк и демонстративно отпихнула маленькой ножкой кандалы.
2 ГЛАВА
Княжна Арбенина
Сергей проспал долго, а открыв глаза не сразу смог понять, который теперь час. Судя по солнцу, время близилось к полудню. Он вскочил с койки, умылся холодной водой из умывальника и быстро накинул мундир. Вышел на палубу и осмотрелся — было странно находиться на военном судне в полном бездействии. Соколов подумал о девушке и испытал легкое волнение. Тронул карман, куда вечером положил ключи, но их там не оказалось. «Вот чертовка», — подумал он. Катя украла их в порыве «искренности», когда схватила его за рукав. Улыбка заиграла у него на губах.
Он посмотрел на ссыльных: женщины стирали вещи матросов, напряжение спало. Конвоиры больше не сновали с угрюмыми лицами — здесь они могли расслабиться, не опасаться побега. Один из них курил трубку и читал потрепанную книжонку, другой болтал с одной из заключенных. «Наверняка, флиртует», — подумал Сергей, когда тот отвел девушку в сторону. Он не видел лица заключенной, зато была видна довольная физиономия конвоира. Того самого, рыжего. Заключенная явно заигрывала с ним, потому что свинячьи глазки, заплывшие жиром, сухо блестели, и он внимал каждому ее слову, как ребенок. Потом он протянул руку и осторожно, любовно снял с нее платок. Сергей поперхнулся табачным дымом. Золотая коса упала на серый тулуп и засверкала на солнце, огромная лапища рыжего, — на этот раз нежно, погладила золотую головку, погружая в волосы всю пятерню. Офицеру показалось, что в этот момент в его сердце впились тысячи маленьких заноз. Ну, вот и доказательство, что он был прав! Теперь эта девка соблазняет охранника. Мужчине до смерти захотелось услышать, о чем они говорят, и что она плетет этому дураку, который внимает ее речам, словно ангельскому пению. Но из-за шума волн и щебетания женщин до него доносился лишь ее смех. Мужик хотел привлечь девушку к себе, но Катя ловко увернулась и довольно громко промурлыкала:
