Сара Ларк - Остров надежды
Леди Вентворт вовремя спохватилась — ведь перед ней сидит дочь купца. Если она будет восторженно распространяться о том, как легко выращивать сахарный тростник на Ямайке, Барбадосе и Виргинских островах, то отец Норы, вероятно, постарается занизить цены.
— Одни рабы чего стоят!
— Но мы, собственно, не хотели бы держать рабов, — заметила Нора тихо, но вполне откровенно.
Об этом она тоже говорила с Саймоном, и он полностью поддержал ее.
— Это... это не по-христиански.
Леди Вентворт, решительная женщина тридцати с небольшим лет, чья дородная фигура, казалось, вот-вот разорвет корсет и платье, засмеялась.
— Ах, дитя мое, — парировала она, — вы же не имеете ни малейшего понятия об этом. Церковь же, к счастью, преподносит все это совершенно реалистично: если бы Бог не хотел, чтобы черные работали на нас, он бы не создал их. И если вы хотя бы раз побываете по ту сторону океана, мисс Рид, вы это тоже признаете. Климат там не приспособлен для белых людей: слишком жарко, слишком влажно. Никто не может там долго работать. А вот негры — наоборот, для них это нормально. Мы обращаемся с ними хорошо. У них есть еда, мы даем им одежду, они...
Леди Вентворт прервалась на полуслове. Казалось, ей больше нечем продолжить этот небогатый список.
— Священник даже читает им Евангелие! — в конце концов, воскликнула она с триумфальным видом, как будто ради одного этого стоило тяжко трудиться на протяжении целой жизни.
— Пусть даже они не всегда умеют это оценить. Там царят такие ритуалы, деточка, — это ужасно! Когда они заклинают своих старых богов... Без сомнения, Богу угодно, чтобы мы их ограничивали. Но давайте поговорим о более приятных вещах, мисс Рид.
Леди потянулась за пирожным.
— Может быть, у вас уже есть конкретный план выйти за кого-нибудь замуж на наших чудесных островах? И что говорит ваш отец о ваших планах переселиться туда?
На эту тему Нора говорить не хотела и вместо этого еще раз попыталась разузнать об альтернативах.
— А как обстоят дела с купцами на островах? — спросила она. — Скажите, нет ли... хм... Посредников или кого-то подобного, которые...
Леди Вентворт отрицательно махнула рукой.
— Не в таком количестве, которое заслуживало бы упоминания, дитя мое. Пара капитанов занимаются импортом, скорее всего, на свой страх и риск, но обычно мы торгуем с родиной напрямую.
Это, в принципе, не представляло никаких трудностей, поскольку большинство плантаторов имели один или даже несколько домов в Англии. Вентвортам, например, принадлежал не только этот изысканный городской дом, но еще и загородное поместье в Эссексе. В больших семьях практически всегда один из мужчин жил в Англии и мог вести переговоры с купцами. Если картель, конечно, сразу же не добивался договоренностей о ценах, обязательных для всех.
Нора прикусила губу. Леди была права: торговля сахарным тростником не нуждалась в торговых домах на Ямайке или Барбадосе.
— Естественно, пара купцов имеется, — немного погодя добавила леди Вентворт, — в особенности на больших островах, в городах. Ведь самые важные товары завозят обычно с родины... — Короткими жестами она указала на ценную мебель своего дома, которая определенно ни в чем не уступала меблировке ее дома на плантации, на картины на стенах и, не в последнюю очередь, на пышное домашнее платье, объемные рюши которого свешивались на подлокотники ее кресла. — Но, естественно, и на островах есть портные, пекари, лавочники... — По выражению лица леди Вентворт было видно, что она весьма невысокого мнения о данном слое населения. — Конечно, их деятельность невозможно сравнить со значительностью такого торгового дома, как дом вашего отца.
Нора подавила вздох. Плохие перспективы для нее и Саймона, в особенности учитывая то, что ее любимый совершенно не годился на роль пекаря, закройщика или хитрого владельца какой-нибудь лавки. Что касается самой Норы, то она вполне могла себе представить, что при необходимости встанет за прилавок и будет болтать с женщинами в Кингстоне или Бриджтауне, показывая им свои товары. Но робкий воспитанный Саймон... Услышав первую по-настоящему сочную сплетню, он тут же смущенно удалится восвояси.
Саймон, запыхавшись, вошел в старую контору Томаса Рида на северном берегу Темзы. Контора сия была довольно мрачной, особенно помещения для писарей и секретарей — маленькие, с едва освещенными письменными столами. В таких условиях пожилым служащим зачастую было весьма непросто разбираться в цифрах. Однако личный кабинет Томаса Рида с удобными креслами для посетителей и клиентов украшали высокие окна, открывающие вид на реку. И в этот день, казалось, Рид тоже кого-то принимал. Когда, стоя в коридоре перед кабинетом, Саймон с трудом стягивал с себя пальто, он услышал раскатистый голос купца и другой голос, не менее громкий, с шотландским акцентом.
— Боже, Рид, только не надо внушать мне моральные сомнения! У нас дела обстоят еще терпимо — на других островах законы намного строже. Датчане разрешают живьем сжигать строптивых негров! Такая жестокость, естественно, не приличествует честным британцам, однако дисциплина быть должна. Тогда на Барбадосе можно выжить даже в качестве раба. — Говоривший засмеялся. — Я это точно знаю. В конце концов, я сам был одним из них.
Саймон наморщил лоб. Это звучало интересно. О белых рабах на островах он никогда не слышал. А посетителя он уже узнал по гербу, который украшал выставленную в коридор сумку. Ангус Мак-Эрроу — с недавних пор даже лорд Феннилох. Саймон вспомнил, что Томас Рид выступил посредником при покупке им места в парламенте. Теперь, видимо, шотландец, который называл плантацию в Барбадосе своей собственностью, нанес ответный визит. Из сумки торчала пара бутылок самого лучшего темного рома, а по голосам мужчин можно было понять, что еще одну из них они уже открыли.
— Я могу туда зайти? — нервно спросил Саймон одного из старших служителей в бюро. В конце концов, ему нужно было отдать хозяину письмо.
Мужчина великодушно кивнул ему.
— Судя по тону их разговора, не похоже, что они обмениваются какими-то секретами.
Саймон осторожно постучал в дверь, чего, очевидно, не услышали ни его работодатель, ни гость, потому что в это время Рид как раз громогласно расхохотался.
— Вы, Мак-Эрроу? Раб на плантациях сахарного тростника? Среди толпы черных парней? — В голосе его звучало недоверие.
— Я же вам говорю!
Саймон услышал хрустальный звон. Судя по всему, они снова налили себе рома.
— Тогда, конечно, это называлось не так. Тогда чаще говорили о наемных рабочих на плантациях. И среди негров мы тоже не жили. Их завезли позже. Но речь шла об одном и том же: я вкалывал целых пять лет, горбатился на одного из первых плантаторов и, в конце концов, получил за это кусок земли. Тогда многие так делали, пока на острова не завезли множество чернокожих. Поверьте мне, некоторые из сегодняшних сахарных баронов начинали в качестве бедных рабочих. Только большинство в этом никогда не признается, не говоря уже об их потомках. Впрочем, многие из этих белых рабов не доживали до старости. Времена принудительной работы были тяжелыми, а потом приходилось вкалывать и на своих плантациях. Так что, пока рос сахарный тростник, и взрослели дети... В общем, для них все закончилось быстро. Они в прямом смысле слова загнали себя работой в гроб. Зато их внуки теперь живут, как короли!
