Клер - Валерия Аристова
Павлов смотрел на нее долгим взглядом, будто пытался понять, смеется она над ним или нет.
— Клара Ивановна, вы же сами понимаете, что все это ерунда.
Клер взглянула на него из-под длинных ресниц.
— Но тогда поясните мне такую ситуацию. В доме у старой финки я вытянула из мешочка три камешка, после чего та закричала, что вокруг меня смерть, что один мужчина уже умер, и скоро умрет второй. Откуда она могла знать это?
Павлов молчал. Он медленно достал из кармана портсигар, раскрыл его, и стал выбирать папиросу.
— Наверняка и этому явлению есть объяснение, просто пока еще наука не знает его, — сказал он и хлопнул крышкой портсигара, так и не закурив, — изучение гипнотического искусства помогло мне осознать, что большая часть явлений — это просто звенья одной цепи, часть которой просто теряется во тьме памяти.
Клер усмехнулась, понимая, что он ни за что не признает поражения.
— Это как история с несчастной Марикой Ланиной, — сказал он с досадой, — никто ничего не понимает, но все шепчутся.
— Шепчутся? — Клер сдвинула брови.
— А вы не знаете ничего?
Клер дернула плечом.
— Знаю, конечно. Только не понимаю, о чем там шептаться.
— Возможно то, что она вдруг неожиданно сорвалась с места и отправилась куда-то на Волгу, в какие-то отдаленные поместья, хотя столько лет ждала супруга, чтобы помириться. И вот супруг прибыл, а она через день садится в карету и едет.
— Они сильно поссорились, — сказала Клер.
Павлов пожал плечами.
— Вам виднее.
Клер смотрела на море. Эрнест вернулся в Италию вдвойне богатым человеком. И, более того, свободным. Он подробно рассказал Клер о ссоре с женой, о том, как она уехала в дальние поместья, или собиралась уехать. О том, как ее труп со сломанной шеей нашли на отмели в Волге, где она, видимо, сорвалась с высокого обрывистого берега.
— Я не вижу причин для пересудов. У Мари сдали нервы. Это печально, но такова жизнь.
— Да-да, — Антон Владимирович снова раскрыл портсигар, — вот эту именно фразу мне и сказала ваша кузина Элла, когда новость о смерти Марики пришла в Петербург.
— Элла? — Клер уставилась на него не мигая, — Элла была в Петербурге?
— Да, конечно. И везде сопровождала Эрнеста Михайловича.
— Элла...
Клер встала, отбросив белое письмо. Лицо ее побелело, а глаза зажглись лихорадочным огнем. У нее было чувство, будто это она сорвалась с обрыва и летит куда-то в пропасть.
В этот момент двери растворились и вошел Эрнест Ланин в белом костюме, невероятно красивый и сияющий. Вопрос, готовый сорваться с ее губ вдруг растворился в его улыбке.
— Ты готова, Клер? — он протянул ей руку.
Клер молча смотрела на него, боясь пошевелиться. Внутри все похолодело, и этот холод отразился на ее лице. Ужас, читавшийся в ее глазах, Эрнест принял за волнение, поэтому сделал шаг ей на встречу.
— Клара, милая, — он взял ее руку в свои и поднес к губам, — нам пора ехать.
Клер готова была попятиться от него, но в этот момент ребенок больно пнул ее изнутри. Видимо он почувствовал ее волнение, и завозился, ударяя Клер пятками. Клер приложила руку к животу и стала поглаживать его, успокаивая ребенка.
— Пинается, — сказала она, и голос ее прозвучал, как шепот.
Эрнест положил руку ей на живот и расцвел улыбкой. Клер же смотрела на него, боясь пошевелиться. Ребенок ее вот вот родится. И если она пойдет сейчас с Эрнестом, то у него будет отец, деньги, много денег. Если же она... Клер не додумала эту мысль. Медленно, она положила руку на руку Ланина.
— Антон Владимирович соблаговолите так же следовать за нами, — Эрнест улыбнулся и ему.
Клер сделала шаг, потом еще, и вскоре уже стояла с Эрнестом перед алтарем церкви Святой Беренгарии. Из витражных окон лился разноцветный свет, падая на лица священника и всех присутствующих.
— Клер, готовы ли вы взять в мужья Эрнеста....
Клер повернула голову и посмотрела на жениха. Лицо его было спокойно и сосредоточено. Что бы там ни было, она не станет задавать ему этот вопрос. Потому что никогда не пожелает узнать ответ. Возможно, Эрнест невиновен. Но теперь она всегда будет помнить, что когда Марика шагнула с берега Волги, Элла была в Петербурге. И Эрнест тоже там был. Чист он или виновен? Клер терялась в догадках. Ребенок снова пнул ее под дых. Клер положила руку на живот.
— Да, согласна.
Ради этого человека, что живет у нее под сердцем, она никогда не узнает правду.
Никогда.
