Незримые тени - Дея Нира
И еще ему известно все о своих и чужих страхах, поэтому он просто обязан взять себя в руки. Если понимаешь причину, то бороться с ней гораздо легче. А он как раз понимал.
– Ты довольно жалок, – сказал Деметрий своему отражению. – Если еще не готов быть отцом и мужем, по крайней мере оставайся хорошим врачом. Это тебе по плечу?
Он осторожно оглянулся и тихо приблизился к постели. Марина спала глубоким сном. На ее лице появилось новое выражение, которого раньше он не замечал. Кажется, жена была по-настоящему счастлива. Деметрий в какой-то степени позавидовал ей. Сам он редко испытывал счастье, и это терзало его. Казалось бы, что проще? Если хочешь быть счастливым – будь таким!
Вспомнились слова Софии, когда она посмеялась над ним и сказала, что он зануда. Видимо, так оно и есть. Хорошо, что он еще не начал ворчать и изводить близких.
У него еще есть время. Около семи-восьми месяцев, чтобы подготовиться и осознать новую роль.
Больше он не будет убегать.
Никогда.
Когда новость о беременности Марины достигла ушей тети Агаты, она тут же устроила небольшой прием, чтобы отпраздновать радостное событие.
На входе в дом Марину и Деметрия осыпали лепестками роз, словно они были молодоженами, а потом скрипач заиграл веселую музыку. Побывав в объятиях тетушки Агаты, крепко поцеловавшей каждого из них, они прошли в гостиную, где уже накрыли стол.
Окна были приоткрыты, и в комнаты врывался ветер, отчего пламя свечей словно пританцовывало. Кажется, достали весь спрятанный хрусталь и фарфор, чтобы придать вечеру особую торжественность.
Многие гости уже сидели за большим круглым столом. Была там и София. Деметрий сразу заметил, какие глубокие тени залегают у нее под глазами. Она осунулась и похудела. Он не на шутку встревожился. София не должна выглядеть такой потерянной. Это просто не в ее природе.
Он оставил Марину, извинившись, и сел рядом с сестрой. Она пила красное вино, и, кажется, это был не первый бокал.
– Твоя жена хорошо выглядит. Разве ее не тошнит постоянно? – спросила она, делая глоток вина.
– Я даю ей особую микстуру. София, я очень обеспокоен. Ты плохо себя чувствуешь.
Это был не вопрос. Она перевела на него взгляд. Ее густо накрашенные ресницы затрепетали, и часть краски немного осыпалась на веки. Деметрию захотелось взять сестру за руку и увести отсюда, туда, где не будет всех этих людей.
– Перестань, – она слабо улыбнулась. – Тебе сейчас нужно не обо мне беспокоиться.
– Но я не могу не беспокоиться. Я чувствую, нет, знаю, что тебе плохо. И предпочел бы, чтобы ты рассказала об этом сама.
София посмотрела на опустевшее дно бокала и протянула его брату.
– Будь так добр, налей еще.
Деметрий помедлил, затем взял бокал и наполнил его.
– Не в моих правилах читать нотации, но я не позволю тебе страдать. Где твой муж?
София скривилась.
– Он… занят. Слишком много работы. Впрочем, как и у тебя. Не так ли?
Он встретил ее упрекающий взгляд и чуть не застонал: в его глубине читалась невыразимая боль. Как же он мог упустить это?
– Прости меня… прости…
Ему хотелось упасть на колени и прижаться головой к ногам сестры. Ее одиночество показалось ему гораздо страшнее его собственного.
– Перестань, – повторила она. – Не смотри так, будто я безнадежно больна.
– Почему ты не пришла ко мне сразу?
София поставила пустой бокал на стол.
– Не знаю, что ответить. Все еще думаю, что смогу разобраться сама.
– Что он делает с тобой?
Деметрий чуть не выкрикнул эту фразу. Гости стали оглядываться. Он тут же понизил голос.
– Прошу тебя, – зашептала она. – Не здесь.
Сестра подняла голову и натянуто улыбнулась, пытаясь вернуть себе царственное выражение.
– На самом деле, не все так уж и плохо. Просто…
Ее зрачки вдруг расширились, и она схватила его за руку.
– Ты любишь меня?
Этот вопрос вызвал у него головокружение. Ему даже пришлось опереться о край стола, чтобы не потерять равновесие. Как она может спрашивать такое? Неужели это не очевидно?
– Ты знаешь, что люблю. Ведь ты моя сестра.
Молодая женщина кивнула, расправляя складки на платье. Когда София снова посмотрела на него, он заметил переливающиеся капли на ее ресницах.
– Мне давно такого не говорили.
Деметрий ощутил, как в нем поднимается черная волна. Все исчезло вокруг, кроме них, кроме нее. Она сидела в кресле, поникнув, словно прекрасный цветок, который увял, когда его срезали и забыли поставить в воду.
– Если хочешь, бери детей и переезжай к нам. Места хватит всем. Обещаю, мы будем счастливы.
Она снова улыбнулась, но покачала головой.
– Еще слишком рано сдаваться. Я не готова отступить.
– Отступить от чего? Если он обижает тебя, позволь мне хотя бы поговорить с ним, он не посмеет…
– Деметрий, хватит. Прошу тебя. Мне лишь нужна моя семья: мой муж и мои дети, мой дом. Понимаешь?
Они смотрели друг на друга со смесью разочарования, тоски и тревоги.
– Как же мне помочь тебе тогда?
– О, – София встрепенулась, словно приходя в себя. – Налей мне еще вина.
Ему пришлось подчиниться, хотя вовсе не хотелось этого делать.
– Выпью за тебя, твоего ребенка и твою жену. А вот и она, кстати. Нет, правда, Марина похорошела. Ты должен был это заметить.
Сейчас София снова становилась похожа на саму себя: зазвучали игривые нотки и показались ямочки на щеках. Но затравленное выражение в глубине глаз осталось, хотя она отчаянно постаралась его спрятать поглубже.
Марина тем временем давно наблюдала за ними. Она тоже хотела казаться веселой, но увиденное мешало ей. Как же разобраться во всем этом?
Он думал, что сейчас жена подойдет к ним и ситуация будет неловкой, но она осталась на своем прежнем месте и даже заговорила с одним из приглашенных.
Снова она проявляла чудеса такта, и за одно это качество Деметрию хотелось поблагодарить ее, дорогого и близкого друга, занимающего определенное место в его сердце. И все же в центре была другая женщина. Она проросла там намертво, прикипела к нему. Кажется, это случилось еще в материнской утробе, и он бессилен что-либо изменить.
Ужин показался бы Деметрию невыносимо долгим, если бы не София. Она много пила, смеялась и шутила. Слишком много. Он все время следил за ней, боясь, что сестра скажет что-то лишнее, но этого не произошло.
Все бокалы поднимались сегодня в честь молодой семьи племянника Агаты, и она с удовольствием чествовала его, как и все прочие, желая ему процветания и любви.
То, как вела сначала себя София, не ускользнуло от внимания Марины. Раньше она бы не решилась расспрашивать мужа, но теперь почувствовала себя сильнее. У нее появилась новая цель в жизни. Ее мечта должна осуществиться. Поэтому, выбрав удачный момент, когда гости стали расходиться и они сами сели в коляску, Марина поинтересовалась, что так могло опечалить Софию.
Деметрий молчал. Он не знал, как ему следует ответить. Лгать или
