Патриция Хэган - Горячие сердца
Забвение поглотило ее. Не кто иной, как Кори Макрей, осторожно поднял ее на руки и понес к своей лошади.
Глава 15
Кори Макрей стоял перед мраморным камином, заложив руки за спину и не сводя глаз с потрескивавшего огня. Над каминной полкой висел его портрет, заказанный им одному художнику в Пенсильвании. Выражение лица Кори на написанной масляными красками картине было весьма схоже с тем, которое проступало на нем сейчас – холодное, задумчивое. В пронзительном взгляде блестящих черных глаз отражались властность и уверенность в себе.
Первые лучи солнца, пробивавшиеся через окно, упали на дорогой персидский ковер, отбросили пурпурные отблески на яркие алые, золотистые и желтые краски. В комнате пахло лимонным маслом. Слуги знали, что каждый предмет мебели из дорогого красного дерева нужно каждый день протирать и полировать до зеркального блеска. Он не терпел никакого беспорядка в своем доме, равно как и в своей жизни.
Он отвел взгляд от камина, любуясь окружавшей его красотой. Его гостиная! Ему так нравились бархатные занавеси густого пурпурного оттенка – в них присутствовало нечто королевское. Ценные гобелены на стенах и диваны, обитые белым атласом, подчеркивали роскошь обстановки.
Он улыбнулся: эта комната, особняк, плантация, простиравшаяся на сотни акров, – все такое красивое и величественное. Поистине он многого добился в жизни!
Его счастье могло бы стать полным – если бы не два обстоятельства.
Он снова перевел взгляд на камин, в глазах сверкали гнев и досада. Джетро и Карл так и не вернулись с тех пор, как он послал их с поручением убить Колтрейна. Прошло уже много месяцев, а от них не было ни слова. Он отправил за ними следом еще нескольких людей, чтобы выяснить, в чем дело, однако им пришлось вернуться несолоно хлебавши, так ничего и не узнав. Впрочем, Колтрейн тоже не вернулся.
Это, безусловно, хороший знак. Вероятно, произошла перестрелка, в которой никто из участников не уцелел. Что ж, тем лучше, ему не грозит опасность быть замешанным в дело об убийстве.
Кори поднял глаза к потолку. Другой предмет его желаний лежал наверху, в одной из спален Он хотел, чтобы Китти Райт стала его женой, однако был по-своему горд и не собирался ее умолять. Его устраивала только полная покорность с ее стороны. Это тело, полное пылкой страсти, обещало столько наслаждения! Она окажется в его постели и будет беспрекословно слушаться его, готовая удовлетворить любое его желание, каким бы странным оно ни показалось.
Ему хотелось, чтобы она разделяла с ним наслаждения плоти. Кори подумал о небольшом сундучке, который прятал в тайнике стенного шкафа у себя в спальне, где хранились всевозможные приспособления, способные приносить боль и удовольствие одновременно. Рано или поздно он растянет ее на постели, разведет ноги как можно шире и закрепит веревками, а затем сделает с ней все, о чем так давно мечтал: поставит на колени, приподнимет бедра и будет овладевать ею как животное, и ей это понравится, и она будет умолять его повторить снова и снова…
Желание его стало нестерпимым. Как бы он ни был пресыщен обществом Нэнси, ему необходимо утолить свою похоть. Сделав шаг к шнуру звонка, он вызвал слугу. Спустя считанные мгновения дверь в гостиную открылась. Даже не обернувшись, он распорядился:
– Сейчас же пришлите сюда миссис Стоунер.
– Э-э… миссис Стоунер говорит, что останется у себя в комнате, пока мисс Райт не выгонят из дома, – произнес испуганным тоном чернокожий слуга. – И еще она говорит…
– Мне ровным счетом наплевать, что говорит миссис Стоунер – Резкий голос Кори прозвучал, словно удар кнута. – Я хочу, чтобы ее немедленно привели ко мне, даже если придется тащить ее на руках. И передай, что если она не подчинится, то горько об этом пожалеет.
– Слушаюсь! – Дверь с тихим щелчком закрылась.
Он принялся снимать с себя одежду, небрежно швыряя ее на диван. Нэнси – презренное создание, и он с нетерпением ждал того дня, когда вышвырнет ее из своего особняка раз и навсегда. Однако она обладала совершенным телом и покорялась любым его причудам Нэнси не скрывала от него своих намерений: ее не устраивала участь любовницы, она хотела во что бы то ни стало стать миссис Макрей, а он не собирался жениться на ней.
Дверь открылась, и, обернувшись, он увидел Нэнси. На лице ее застыла маска гнева, глаза злобно сверкали. Она была полностью одета, хотя наверняка знала, чего он от нее ждал. Он звал ее лишь тогда, когда его обуревала похоть.
– Разденься, – проворчал он раздосадованным тоном, окидывая ее взглядом. – И поскорее.
Нэнси издевательски улыбнулась:
– В чем дело, Кори? Неужели одной мысли об этой твари наверху достаточно, чтобы возбудить в тебе желание? Уж не думаешь ли ты, что можешь утолить свою похоть со мной? У меня тоже есть гордость, и я не потерплю…
Он стремительно пересек комнату, одним быстрым движением сильных рук разорвал на Нэнси платье до талии и грубо швырнул ее на пол.
– Как ты смеешь… – истошно кричала она, отбиваясь от него, между тем как Кори сжал ей грудь. – Кори! Я не позволю тебе брать меня вот так!
Он изо всех сил ударил ее. Она замолчала и лежала неподвижно, совершенно ошеломленная, а он ухватился за ее колени и, разведя их в стороны, проник в нее. Главное – удовлетворить страсть, и как можно скорее. Лишь грудь Китти он мечтал осыпать поцелуями, грезил лишь о том, как губы ее сольются с его губами. Теперь же он просто дал волю снедавшей его похоти.
«Китти… Китти…» – словно кричал его рассудок, между тем как он, ритмично двигая бедрами, овладевал раз за разом женщиной, беспомощно распростертой на полу. Очень скоро он почувствовал облегчение в чреслах и, совершенно обессиленный, открыл глаза и уставился сверху вниз на холодное, сердитое лицо Нэнси, желая всем существом, чтобы на ее месте была Китти, смотрящая на него с любовью.
Он поднялся с пола и стал поспешно одеваться, пробормотав на ходу Нэнси, что она может идти.
– Ах, вот как? – воскликнула она возмущенно, вскочив на ноги. – Ты зовешь меня сюда как… как какую-нибудь служанку, срываешь с меня одежду и насилуешь.
– Я тебя насилую. – Он презрительно фыркнул. – Еще ни одному мужчине не приходилось брать тебя силой, Нэнси. Ты была рассержена и хотела со мной поиграть, только и всего. А теперь уходи. Я хочу побыть в одиночестве.
– Я не уйду, пока не скажу тебе всего! Я требую, чтобы ты удалил из дома эту женщину. Пусть я всего лишь твоя любовница, а не жена, Кори, однако я вправе рассчитывать на уважение. Все знают, что она собой представляет. Как ты посмел опозорить дом, позволив ей здесь произвести на свет незаконного ребенка? Как ты допустил такое?
