Дебора Макгилливрей - В ее постели
Деймиан взмахнул рукой.
– Эйнар, передай страже, что я иду.
Викинг взглянул на Эйтин, чтобы убедиться, желает ли того же она, и не сдвинулся с места, пока она не кивнула, разрешая идти. Поднявшись, Эйнар почтительно поклонился Эйтин и повернулся, чтобы идти.
– Эйнар, – окликнул его Деймиан. – С этого момента и впредь, когда я буду отдавать тебе приказ, ты будешь выполнять его. И не будешь обращаться к леди Эйтин за распоряжениями. Это понятно?
Великан кивнул.
– Все в Лайонглене под вашим началом, лорд Рейвенхок. Только я – не часть Лайонглена. Я – личная почетная охрана принцессы Эйтин. Я служу ей. Только ей. Ей я присягал на верность.
Деймиан шагнул вперед, но Эйтин положила ладонь ему на руку и мягко удержала.
– Эйнар, отныне ты будешь подчиняться приказам лорда Рейвенхока. Он теперь здесь хозяин. Я уверена, он не даст никаких распоряжений, которые противоречили бы моим желаниям.
– Слушаюсь, принцесса. – В светло-голубых глазах читалось колебание, когда викинг взглянул на Эйтин.
Она продолжала сжимать руку Деймиана до тех пор, пока Эйнар не ушел.
– Я провела почти десять лет, пытаясь изменить его отношение к себе. За все эти годы мне не удалось даже добиться, чтобы он перестал называть меня принцессой.
Деймиан накрыл ее ладонь своею.
– Что ж, ладно, принцесса. Идемте приветствовать вашего поклонника.
Джулиан Шеллон сидел за хозяйским столом, снова скрестив ноги и положив их на край стола. Увидев Эйтин, Джулиан вскинул черную бровь и опустил ноги на пол. Эйтин подавила улыбку, вспомнив слова Моффета, что Тамлин говорит «да» или «нет» этому властному воину, а потом поступает, как ей угодно. Она гадала, легко ли кузине справляться с Драконом, раздумывала, не следует ли ей придерживаться такой же тактики с Деймианом.
Печаль вернулась. Тамлин, возможно, и сходит с рук такое поведение, но лишь потому, что лорд Шеллон любит ее. Эйтин же не имеет такой власти над Сент-Джайлзом.
– Будем действовать как раньше, Эйтин. Ты не разговариваешь с этим человеком. Я сам веду беседу. Ты отвечаешь ему, только если я дам разрешение, – велел Деймиан.
Эйтин поджала губы, негодуя на такое обращение.
– Я привыкла говорить, когда считаю нужным, лорд Рейвенхок. Я выступала за весь этот глен почти половину своей жизни.
– А теперь это делаю я, а ты обращаешься ко мне за руководством, принцесса. – Он почти толкнул ее в кресло леди-хозяйки, затем сел сам, двойные двери распахнулись.
Филан Комин вошел решительным шагом, трое его людей – следом. Его хитрые голубые глаза окинули быстрым оценивающим взглядом как Шеллона, так и Рейвенхока. Взгляд прошелся по Эйтин, но не задержался надолго. Как она и сказала Деймиану, подлинный интерес для Филана представляет Глен-Эллах, а не она.
Филан по-прежнему казался Эйтин красивым мужчиной, почти таким же красивым, как Сент-Джайлз, только его мужественность бледнела по сравнению с мужественностью Шеллонов. Эти норманнские воины излучали какую-то невероятную жизненную силу, и их внешность была настолько яркой, что мало кто из мужчин мог с ними сравниться. И дело не только в физической привлекательности. Была какая-то внутренняя сила, которая светилась в их зеленых глазах, аура рожденных повелевать. Все принимали это как естественный порядок вещей.
Эйтин видела, что Филан тоже это понял. Вспышка недоумения, страха перед этими английскими Драконами промелькнула в его глазах, прежде чем он моргнул, чтобы скрыть свое беспокойство.
– Я вижу, это правда… Лайонглен повергнут Драконами. Я подумал, Динсмор растерял те немногие мозги, с которыми родился, когда до моей крепости дошло известие, будто внук Гилкриста принимает титул и этот феод, хотя всей округе известно, что у старика не было семьи.
Деймиан слегка вскинул бровь, показывая, что он с трудом выносит непродуманные высказывания.
– Динсмор никогда не блистал умом. – Он откинулся в кресле и развалился со скучающим видом. – По крайней мере, у вас хватило ума не заявиться сюда с какой-то небылицей об исполнении воли Эдуарда.
Филан издал смешок, но он прозвучал натянуто, неестественно.
– Не самый мудрый из поступков Динсмора.
– Итак, вы слышали о том, что я принимаю титул, и все же до конца не поверили, поскольку считали, что Лайонглен не имел наследника. Неверно. Моя мать была дочерью Лайонглена. Она вышла замуж за норманнского рыцаря. Я служил оруженосцем у лорда Майкла Шеллона, теперь служу его сыну. – Деймиан чуть нетерпеливо выдохнул, потом сложил пальцы домиком. – Такова моя история… не то чтобы я обязан рассказывать ее. Просто решил предупредить все возможные вопросы.
Филан вяло улыбнулся:
– Возможно, некоторые. Однако возникают и другие. Поймите, мы с Динсмором беспокоимся об Эйтин, поскольку она наша соседка и не имеет защиты…
– Не имеет защиты? Боюсь, тут вы ошибаетесь. Глен-Эллах был передан мне во владение Эдуардом. Теперь после Данбара он правит этой страной, а не ваш король Джон Баллиоль. Капитуляция Баллиоля – это всего лишь вопрос времени. Шеллон уже владеет Глен-Шейном, женившись на леди Тамлин. Я присягаю ему на верность как сюзерен Глен-Эллаха. Все хорошо и замечательно, а?
– За исключением того, что, по словам Динсмора, Эйтин вышла замуж за Гилкриста… – Филан был похож на собаку с костью и не намеревался легко сдаваться.
– Леди Эйтин, – поправил Деймиан.
Это сбило Филана с толку.
– Прошу прощения?
– И правильно делаете. Я поправил ваше упоминание о миледи. Она леди Эйтин. Вы говорили о ней фамильярно. Я не давал на это соизволения. – Деймиан жестом собственника взял руку Эйтин и стал играть ее пальцами.
Филан начал снова:
– Как вам будет угодно. Динсмор прислал сообщение, что леди Эйтин вышла замуж за Лайонглена…
– Я Лайонглен. – Деймиан поднял глаза на слугу, расставляющего бокалы и наливающего вино. – Присоединитесь к нам? Это хорошее французское вино, а не остатки с прошлого лета.
Эйтин металась взад-вперед по комнате, настолько расстроенная, что почти ничего не соображала. Она чувствовала, что вот-вот может потерять последние остатки самообладания. Остановившись перед очагом, Эйтин задумалась, как умудрилась настолько запутать свою жизнь. Сент-Джайлз – внук Гилкриста, она носит его ребенка, и если он узнает про ее уловки и обман, то станет презирать ее, как презирает мать Моффета. И сейчас этот несносный гордец впрямую подначивал Филана отправиться со своими подозрениями к Эдуарду.
– Я Лайонглен, – проговорила она, передразнивая Деймиана. Подбросив еще один брикет торфа в огонь, добавила: – Да, он Лайонглен. Глупец, глупец, глупец.
