Лаура Кинсейл - Тень и звезда
Сэмюел понимал, чем была вызвана ее боль, и вначале надеялся, что сумеет совладать с собой, но она стонала и выгибалась так страстно, что, забыв обо всем на свете, даже о собственном стыде, он вновь резким толчком глубоко проник в нее. На этот раз он двигался уже увереннее, наслаждаясь каждым мгновением этого волшебного единения. Снова и снова он проникал в ее лоно — до того мгновения, когда вдруг забыл, как дышать, как видеть или слышать… Он забыл обо всем на свете, кроме страсти, которая руководила им и привела к взрыву, наполнившему его восторгом.
Когда все было кончено и обоняние со слухом стали постепенно возвращаться к нему, Джерард впал в какое-то странное сонное оцепенение. Он увидел, что Леда смотрит на него своими милыми серо-зелеными глазами, но ничего не говорит, словно не находит нужных слов.
Тем не менее он испытывал и ни с чем не сравнимое удовольствие, облегчение и радость. Он вдруг понял, что больше всего на свете ему хочется заснуть в ее объятиях.
— С тобой все в порядке? — Сэмюел наклонил к ней голову и почти коснулся губами ее рта.
— Я не знаю… — Она произнесла эти слова тихо, как ребенок. Потом лицо Леды скривилось, и их тела разъединились.
Джерард ласково поцеловал ее; ему ужасно хотелось спать. Пуховое одеяло, в которое она завернулась, съехало вниз и теперь запуталось между их ног.
Сэмюел подтянул его, чтобы накрыться, так как в комнате было очень холодно. Потом он лег на бок, положив одну руку на ее грудь, а другую — под подушку, на которой покоилась ее голова.
Наступила тишина. Дремота постепенно овладевала Джерардом. Он заснул, так и не выяснив, чего теперь ему ждать от Леды: обвинений или благодарности.
* * *Услышав сквозь сон, что кто-то стучит в дверь, Сэмюел открыл глаза.
Яркий утренний свет освещал постель, мисс Этуаль, копну ее роскошных каштановых волос на фоне кремового одеяла. Потом Сэмюел увидел дверь и леди Тесс, застывшую в дверном проеме. В руках она держала подарок — нечто завернутое в белую бумагу с зелеными полосками и перевязанное красной лентой.
Сэмюел понял, что этот оттенок красного, полосатую бумагу, размер и форму коробки, которую леди Тесс держала в руках, он будет помнить всю оставшуюся жизнь.
Запоздалое раскаяние охватило его, но он по-прежнему не двигался.
Леди Тесс опустила глаза на подарок, словно не знала, что теперь с ним делать, потом опять посмотрела на Сэмюела и, закусив губу, тихо попятилась назад, после чего бесшумно закрыла за собой дверь.
Глава 26
Когда в дверь постучала горничная, Леда до подбородка натянула на себя одеяло. Всего несколько минут назад она откинула простыню и увидела темно-алые пятна, которые были повсюду: на ней самой, на ее сорочке и на белье; даже пуховое покрывало было в этих пятнах.
Но почему так много крови? Она ведь не так уж сильно страдала, а боль прошла, как только он… Впрочем, Леда была не в состоянии спокойно вспоминать о том, что произошло. Чувствительность мисс Миртл была бы оскорблена всего лишь произнесением некоторых слов за столом — она, например, никогда не говорила «бедро», «ножка» или «грудка» курицы, а как дама деликатная позволяла себе называть куски птицы только белым или темным мясом. И Леда была воспитана как весьма деликатная леди. Поэтому у нее не было слов для описания случившегося.
Сэмюел ушел, пока она спала, и если не считать пятен, таинственных запахов и неприятных ощущений, все это можно было бы счесть сновидением. Леда быстро посмотрела на пол, надеясь увидеть там светящийся камешек, который принес с собой Джерард, но он забрал даже его.
Войдя в комнату, горничная поставила на ночной столик возле кровати поднос.
— Миледи сказала, что вы неважно себя чувствуете и будете долго спать, поэтому вам лучше позавтракать в постели…
— Да, пожалуй. — Голос Леды звучал хрипло, словно она ни с кем не говорила несколько дней.
Внезапно от запаха тостов и свежего масла Леду затошнило, и она закрыла глаза, не находя слов для описания того, что произошло.
Она была в отчаянии. Ей очень хотелось принять ванну, но она боялась звонить в колокольчик и вызывать служанку. Черт бы побрал эти пятна! Что о ней подумают? Конечно, можно было бы объяснить их месячным недомоганием, но оно было у нее на прошлой неделе, о чем прекрасно знали в прачечной.
Отбросив покрывало, Леда вскочила и босиком бросилась к комоду, но тут кто-то тихо постучал в дверь, и она замерла.
Леди Тесс грациозно проскользнула в комнату и закрыла за собой дверь. Леда уже хотела было вернуться в постель, чтобы прикрыть покрывалом свой позор, но, когда леди Тесс подняла на нее глаза, она поняла, что это бессмысленно. Леди Тесс, самая добрая, лучшая, самая щедрая из всех женщин, мать девушки, на которой он собирается жениться, все знает!
Леда невольно начала всхлипывать, потом из ее глаз брызнули слезы ужаса, стыда и отчаяния.
— Ш-ш-ш… — Леди Тесс опустилась рядом с Ледой на ковер и, обняв за плечи, прижала ее к груди, потом стала гладить по голове, словно укачивая. — Все будет хорошо, верь мне. Все обязательно будет хорошо.
— Я так… — Леда не смогла договорить фразу — из ее груди вырвалось очередное горькое рыдание. — Ох, теперь я совсем не знаю, что мне делать!
— Успокойся, моя хорошая. — Леди Тесс снова погладила Леду по голове. — Не надо ни о чем рассказывать.
Наконец Леда немного успокоилась и, когда леди Тесс дала ей платок, вытерла мокрые щеки.
— Мне так жаль! — Ее лицо сморщилось, и она вновь принялась плакать. — Я не хотела… Я бы никогда… Я не понимала…
— Пойдем в туалетную комнату. — Леди Тесс помогла Леде встать. — Я приказала нагреть воды…
— Но как же постель… — прошептала Леда. — Теперь все всё узнают!
— Не волнуйся, я обо всем позабочусь.
Еще несколько раз всхлипнув, Леда наконец позволила леди Тесс отвести ее в туалетную комнату, примыкавшую к спальне.
Когда леди Тесс стянула с нее ночную рубашку, стали видны новые доказательства ее позора: безобразные темные пятна на бедрах; однако добровольная помощница Леды, казалось, даже не замечала их. Словно простая горничная, она наполнила ванну горячей водой, а когда Леда села в нее, дала ей мыло и губку.
Леде хотелось нырнуть в горячую воду, от которой поднимался пар, и никогда не выныривать оттуда. Ей хотелось утопиться, но она не могла. Леди Тесс принесла ей халат, свежее белье и даже мягкую прокладку, чтобы избежать новых пятен.
— Сегодня можешь не надевать корсет и турнюр, — сказала она, и ее спокойная уверенность опять довела Леду до слез. Завернувшись в халат, она стояла и плакала, а когда леди Тесс обняла ее, Леда стала плакать, уткнувшись ей в плечо.
