Кимберли Кейтс - Украденные небеса
— Проклятие… — проворчал Эйдан. — Ты все чертовски усложнила, маленькая плутовка. Я думаю, что вы, женщины, делаете все возможное, только бы довести мужчин до бешенства.
— Но, папа, я вовсе не хочу тебя раздражать. Я хочу, чтобы ты нашел Нору и потанцевал с ней.
— Я найду ее.
С этими словами Эйдан решительно направился к двери, ведущей в сад. Гости приветствовали его, но он не обращал на них внимания. В эти мгновения он ничего не видел и не слышал и думал лишь об одном — о том, что его жену увел из зала заносчивый англичанин.
Сад был освещен бумажными фонариками, мерцавшими розовыми, сиреневыми и зелеными огоньками. В лунном сиянии каменные скамейки отливали серебром, а статуи казались ожившими.
Эйдан невольно замедлил шаги и осмотрелся. Наконец остановился в нерешительности. Тут откуда-то из-за кустов послышались голоса, и он подумал: «Может, окликнуть ее? Может, предупредить о своем приближении, чтобы она успела вывернуться из рук любовника?»
Эйдан поморщился и пробормотал сквозь зубы:
— Нет-нет, Нора не Делия.
Эйдан быстро прошел по дорожке и, обогнув кусты, замер при виде открывшейся ему картины. Он увидел жену в объятиях англичанина, и с губ Норы срывался мелодичный серебристый смех.
— О, Филипп, — она обвила руками его шею, — ты самый замечательный мужчина на свете! Я знала, что смогу на тебя рассчитывать, если мне понадобится помощь! Как отблагодарить тебя?
— Хочешь, чтобы я сказал тебе, Нора? Хочешь, чтобы показал?
Тут Монтгомери склонился над ней и поцеловал ее в губы.
— Филипп! — ахнула Нора, изображая негодование. — Филипп, зачем?!
Монтгомери запустил пальцы в шелк ее волос и прохрипел:
— Нора, ты не можешь любить этого зверя, которого называешь своим мужем! Никто не станет осуждать тебя за то, что ты ищешь утешения в объятиях более достойного человека. Нора, позволь мне любить тебя.
Эйдан в ярости сжал кулаки, и все поплыло у него перед глазами.
— Филипп, я даже не знаю, что тебе сказать, — в растерянности пробормотала Нора. — Филипп, неужели ты не понимаешь?.. Ведь я же замужем за сэром Эйданом.
В этот момент Эйдан вышел на освещенный участок сада и громко проговорил:
— О, прошу вас, миледи, не придавайте столь большого значения свадебным клятвам, когда речь идет о ваших удовольствиях.
Нора вскрикнула и вырвалась из рук Монтгомери.
— Кейн, ты за нами следил, мерзавец! — прорычал англичанин. — Мне следовало бы догадаться, что ты затаился где-то в кустах, чтобы следить за нами.
Эйдан криво усмехнулся.
— Ошибаешься, я не скрывался. Я пришел сюда, чтобы пригласить свою молодую жену на танец. Просто вы с Норой не услышали мои шаги, потому что… Потому что слишком заняты.
Нора прижала к груди руки, обтянутые перчатками, и с дрожью в голосе проговорила:
— Эйдан, пожалуйста, не сердись. Возможно, ты подумал… Уверяю тебя, ты ошибаешься. Мы вышли в сад только потому…
Эйдан рассмеялся.
— Дорогая, ты забыла, что у меня есть кое-какой опыт в делах подобного рода. В роду Кейнов есть семейная традиция — забывать супружеские клятвы, когда они становятся помехой. Однако должен признаться, что не припомню ни одной жены, столь проворной. Забыть о клятвах уже на второй день после свадьбы!..
— Но это ты утверждал, что наши обещания ничего не значат. Я же никогда…
— Не утруждай себя объяснениями, — перебил Эй — дан. — Ты являла собой образец скромности, моя дорогая. Я полагаю, ты обняла этого мужчину за шею только для того, чтобы он вынул у тебя из глаза соринку, не так ли? Уверен, что именно этим своим подвигом он и заслужил… Как ты назвала его? Самым замечательным мужчиной на свете?
Он ожидал, что жена покраснеет, потупится, но она, как ни странно, взглянула на него с вызовом:
— Эйдан, почему ты пытаешься меня унизить? Почему не веришь мне? Пожалуйста, объясни…
— Полагаю, что в данном случае объяснения не требуются. Если тебя обнимает мужчина и при этом говорит о любви, то все ясно, разве не так?
— Даже если и так, какое тебе до этого дело?! — в ярости прокричал Монтгомери. — Не пройдет и недели, как ты уже будешь развлекаться в постели очередной красотки. Или, может быть, сразу с двумя, а, Кейн? Я говорю так только потому, что мне кое-что о тебе известно. Но твоя жена, к сожалению, ничего о тебе не знает. Ты ведь не пожелал ее просветить, не так ли? Или, может быть, ты и ее уже обучил всяким мерзким фокусам?
Эйдан почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Снова сжав кулаки, он шагнул к англичанину, но вовремя сдержался. Повернувшись к жене, он с угрозой в голосе проговорил:
— Миледи, мне помнится, вы хотели рассказать нашему герою о том, что произошло между нами в первую брачную ночь. Так рассказали?
— Конечно, нет! — возмутилась Нора.
— Значит, вы не рассказали ему о наших маленьких играх? О заманчивых ставках?
— Дорогой, пожалуйста, прекрати.
Эйдан снова повернулся к англичанину и сквозь зубы процедил:
— Монтгомери, вот что я скажу тебе. Ты ошибаешься, если думаешь, что Нора такая уж скромница. Смею тебя заверить, прошлой ночью она была на редкость смелой и решительной.
— Негодяй! — взревел Монтгомери. — Я сделаю все, что в моих силах…
— Филипп, перестань! — воскликнула Нора. — Пожалуйста, помолчи.
— Монтгомери, запомни следующее. — В голосе Эйдана звенел металл. — Запомни, если ты когда-либо снова приблизишься к моей жене, ты очень об этом пожалеешь.
Англичанин рассмеялся:
— Красивые слова, Кейн! Ты и пальцем не пошевелил, когда твоя первая жена спала со всеми подряд! Думаешь, много времени понадобится, чтобы и Нора отвергла тебя, как когда-то Делия?
Тут Эйдан наконец не выдержал. Размахнувшись, он ударил англичанина в лицо, и тотчас же послышался стон Филиппа Монтгомери; он попятился и прижал ладонь к губам.
Эйдан снова шагнул к англичанину, но Нора закричала:
— Прекратите! Прекратите немедленно!
Монтгомери поморщился и пробормотал:
— Нора, вот видишь, на что он способен? Этот человек способен на все… Неужели ты сможешь жить с таким мерзавцем?
— Она моя жена, — заявил Эйдан. — Она моя, Монтгомери, запомни.
— Твоя?! — взорвалась Нора. — Ты что, намерен запереть меня в башне? Ты считаешь, что я твоя собственность?
— Успокойся, Нора.
— Нет, Эйдан, это ты должен успокоиться! Неужели ты ревнуешь? Почему ты не веришь мне?
— Но Монтгомери держал тебя в объятиях! Он целовал тебя!
— И ты решил, что мне это понравилось? Эйдан пристально взглянул на жену.
— Но почему же ты его обнимала?
— Я обняла его за то, что он согласился поговорить со своей бабушкой, с герцогиней Уэр. Она могла бы помочь Кассандре, когда та появится в лондонском обществе.
