Патриция Кэбот - Поцелуйте невесту, милорд!
Эмма вдруг обнаружила, что смахивает с ресниц слезы, хотя и не понимала, с чего это она пришла в такое плаксивое состояние. Она всегда обожала мать Джеймса, доводившуюся Стюарту теткой. Леди Денем, которую Эмма знала почти всю свою жизнь, обладала добрым сердцем и щедрой душой…
Но достаточно ли она великодушна, чтобы простить свою невестку за прегрешение, которое та совершила полгода назад?
— Может, — начала Эмма, стряхивая украдкой слезы, повисшие в уголках глаз. Она надеялась, что Джеймс не заметил этой неожиданной вспышки эмоций или принял ее за признак женской слабости и недостаток уверенности в себе. — Может, нам не стоит говорить ей… ну, ты понимаешь. О нашем браке. Мне не хотелось бы ее обманывать… Она такая замечательная. Я не хочу, чтобы она плохо думала обо мне. — «Хуже, чем она уже думает», — добавила она про себя.
— Пожалуй, — согласился Джеймс и, поскольку Эмма не выдвинула больше никаких возражений, бодро кивнул: — Значит, решено. Завтра мы отправляемся в Лондон.
И потянулся к графину, чтобы долить ей вина, с таким будничным видом, словно они только что договорились позавтракать беконом, а не ветчиной.
В замешательстве Эмма бросила взгляд на Робертса, убиравшего в буфет остатки еды. Глядя на него, никто бы не сказал, что за последние часы произошло что-либо выходящее за рамки обычного, словно его хозяин каждый божий день сочетался браком с нищими вдовами.
Как же она завидует самообладанию Робертса! Если бы она могла держаться с такой же невозмутимо)! отрешенностью! Увы, это невозможно. Ведь только вчера ее больше всего беспокоило, как отучить непутевого петуха от ночных прогулок. А теперь, в полном соответствии со сложившейся традицией, полоса неудач достигла точки, где на нее обрушилось такое множество проблем, что она просто не знала, с чего начать. Причем то, что она завтра отбывает в Лондон, было наименьшей из них.
Как пережить свадебную ночь — вот первое, с чем нужно разобраться.
Ибо, как отметила Эмма, уже становилось довольно поздно, а Джеймс не выказывал никаких признаков того, что собирается возвращаться к миссис Мактавиш. Что еще более удивительно, она не могла вспомнить, попросил ли он Мерфи подождать. Если тот ждет снаружи, то наверняка уже заснул. И с их стороны непозволительная нелюбезность не предложить бедняге даже чашку чаю.
А если он не ждет снаружи, то как прикажете это понимать?
— Разве мы не должны, — сказала Эмма с наигранным оживлением, — пригласить мистера Мерфи на чашечку чаю, прежде чем он отвезет вас обоих назад в гостиницу?
Она поздравила себя с тем, как тонко сформулировала вопрос. Вежливо, но с намеком.
Последовавший ответ, однако, заставил ее сердце учащенно забиться.
— Я отослал Мерфи ужинать к Мак-Юэнам, — сообщил лорд Денем, вытащив из кармана кисет и трубку и набивая ее табаком. — Там ему будет удобнее ждать, пока освободится Робертс и они оба вернутся в город.
Эмма прикусила губу, переводя встревоженный взгляд с хозяина на слугу.
— Но… — Ее глаза сделались совершенно круглыми. — Но ты же не собираешься ночевать здесь, Джеймс?
Однако тот, откинувшись назад на стуле и раскуривая трубку, всем своим видом демонстрировал намерение поступить именно так.
— Неужели ты думала, что я останусь на эту ночь в гостинице, Эмма? — сказал он, явно забавляясь. — Между прочим, судья Риордан снимает там комнату. Боюсь, ему покажется странным, что новобрачные проводят свадебную ночь порознь. Ты не возражаешь, если я закурю?
Отвлекшись на последний вопрос, Эмма поспешно замотала головой, хотя все ее мысли пришли в смятение. Джеймс проведет еще одну ночь в ее доме? Но не может быть, что он собирается… неужели он считает…
Но взглянув на его мужественную фигуру, расположившуюся в кресле Стюарта, маловатом для его более крупного кузена, Эмма сказала себе, что она просто смешна. Конечно же, он будет спать на диване, как и прошлой ночью. Не может быть, что у него на уме что-нибудь другое. В конце концов, их союз носит чисто формальный характер. Разве он не предложил аннулировать брак почти одновременно с предложением руки и сердца?
Разумеется, он имеет в виду диван. Какие могут быть сомнения?
Однако как только Эмма убедила себя в этом, воспоминание о том поцелуе — пропади он пропадом! — смешало все ее мысли. А что, если он захочет поцеловать ее на ночь? Конечно, она может подставить ему щеку. Но что, если по какой-либо причине он промахнется и вместо щеки поцелует ее в губы? Такое случается. Что, если на нее накатит такое же безумие, как тогда в замке Маккрей? Вдруг этот поцелуй снова вызовет в ней неудержимую и безрассудную жажду…
Чего? Признаться, Эмма не совсем понимала, чего она так жаждет. Хотя, нет, понимала, но эта мысль была слишком постыдной, чтобы ее принять. Ибо она лишний раз подтверждала то, что Стюарт всегда о ней говорил: она слишком легкомысленна по натуре. Право, она должна обратить свои помыслы на более возвышенные предметы, чем телесные наслаждения.
Какой, однако, ужас, что поцелуй мужчины — особенно такого, как Джеймс Марбери, — способен возбуждать в ней столь сильный чувственный отклик.
Пожалуй, ей лучше лечь спать пораньше, пока Робертс не ушел. Маловероятно, что, пока он здесь, возникнет вопрос даже о самых целомудренных поцелуях на ночь. К тому же в его присутствии она не ответит на поцелуй Джеймса, как тогда в замке… не дважды же за один день!
Эмма решительно поднялась — так резко, что чуть не опрокинула бокал с вином, но, к счастью, Робертс успел его вовремя подхватить, — и сказала:
— Поскольку завтра нам предстоит длинный день, я хотела бы лечь. Спокойной ночи, милорд.
Она протянула правую руку графу, который поспешно вскочил на ноги.
— Но еще слишком рано, — произнес он с озадаченным видом.
— Да, — согласилась Эмма. — Но здесь, в сельской местности, я привыкла вставать с петухами. — Во всяком случае, пыталась в тех редких случаях, когда петух не убегал. — Спокойной ночи, милорд. И спасибо за очаровательный ужин. Ну и за то, что вы… женились на мне.
Хотя последние слова прозвучали странно даже для ее собственных ушей, Эмма говорила от души. Просто замечательно, что лорд Денем на ней женился, и ей хотелось, чтобы он знал, что она ценит его хлопоты… Но вместе с тем она хотела — нет, должна — сохранить определенную дистанцию. Иначе ей будет очень трудно совладать с тем непостижимым влечением, которое она начала к нему испытывать. Ну почему, почему она не может обратить свои мысли на более возвышенные материи, что так легко удавалось Стюарту?
Джеймс, бросив на нее очередной озадаченный взгляд, взял ее руку, но вместо того чтобы крепко пожать, поднес к губам — удивительно романтичный жест, как отметила Эмма, пульс которой залихорадило от прикосновения его теплых губ, для человека, известного тем, что он руководствуется головой, а не сердцем.
