Джулия Куин - Невинное развлечение

— Вот уж нет! — ничуть не стыдясь, признался он. — Я был просто зверем. Но… — Он наклонился к ней, и его глаза блеснули озорством. — Я всегда действовал исподтишка.

— Да ладно. — У Оливии было достаточно опыта в общении с родственниками мужского пола, чтобы понимать, что он не имеет ни малейшего представления о том, что говорит. — Если вы пытаетесь утверждать, что ваша сестра не догадывалась о ваших проделках…

— Да нет, она определенно обо всем догадывалась. А вот моя бабушка — нет.

— Ваша бабушка?

— Она жила с нами с тех пор, как я родился. Она была мне гораздо ближе, чем мои родители.

Оливия почувствовала, что все время кивает.

— Она, должно быть, была чудесной.

— У нее было много разных качеств, но чудесной она никогда не была.

— Что вы имеете в виду?

— Она была… — он махнул рукой, подбирая слово, — суровой. И должен сказать, что она никогда не изменяла своим убеждениям.

— Как, вероятно, и вы.

Оливия улыбнулась, почувствовав замечательное, почти кровное родство душ с этой бабушкой.

— Я бы ей понравилась?

Вопрос явно застал его врасплох. Он задумался, а когда опомнился, сказал:

— Не думаю.

Настала очередь Оливии удивиться.

— Вы хотели бы, чтобы я сказал вам неправду?

— Нет, но…

— Ее все выводило из терпения. Она уволила шестерых моих учителей.

— Шестерых?

Он кивнул.

— Господи, — выдохнула Оливия. — Мне бы она понравилась. — Мне удалось избавиться только от пятерых гувернанток.

— Разве не странно, что я не нахожу это удивительным? — улыбнулся он.

Она взглянула на него сердито. То есть она хотела выглядеть сердитой. Поэтому получилось что-то вроде усмешки.

— Почему я ничего не знаю о вашей бабушке?

— Вы не спрашивали.

А он что думал? Что ей больше делать нечего, как расспрашивать всех о его бабушке? Но потом ее вдруг осенило — а о нем самом что она знает?

Очень мало.

Это было странно, потому что она знала его. Она была в этом совершенно уверена. Но опять же… Она знает человека, но ей неизвестны факты его биографии.

— Какими были ваши родители? — спросила она вдруг.

Он посмотрел на нее с некоторым изумлением.

— Я не спрашивала о вашей бабушке, — сказала она в качестве объяснения. — Мне стыдно, что я об этом не подумала.

— Ничего. — Больше он ничего не сказал, но по выражению его лица она поняла, что он размышляет. Видимо, он не мог сразу решить, что ответить. Наконец он сказал: — Мой отец был очень болен. Он был алкоголиком.

«Мисс Баттеруорт», которую она все еще держала в руках, выскользнула и упала ей на колени.

— Он был довольно дружелюбным человеком, но странным образом это не делало его более приятным. — Гарри даже улыбался, словно все это была шутка.

Так ему было легче признаваться.

— Мне очень жаль, — тихо сказала она.

Гарри пожал плечами:

— Он никак не мог с этим справиться.

— Это очень трудно.

Он резко обернулся, услышав в ее голосе что-то похожее на смирение, а может быть, и… понимание.

Но разве она могла понять? Это было просто невозможно. Она выросла в порядочной и счастливой семье, ее брат женился на ее лучшей подруге, а ее родители о ней заботились.

— Мой брат, — сказала она, — тот, что женился на моей подруге Миранде, уже был однажды женат. Кажется, я вам об этом не говорила. Его первая жена была ужасно неприятной особой. А потом она умерла. Можно было подумать, что он был рад от нее избавиться, а он становился все более несчастным. — Помолчав, она добавила: — Он сильно пил.

Это не то же самое, хотел сказать Гарри. Брат — не отец, он не был человеком, который должен был любить ее и защищать. Это было не то же самое, потому что ей не приходилось убирать за братом его блевотину. Черт побери, это было не то же самое, не то же…

— Это не то же самое, — тихо сказала она. — Это было бы невозможно.

И от этих простых слов все внутри его, все те чувства, которые его обуревали, вдруг успокоились.

Она улыбнулась ему. Улыбка была еле заметной, но искренней.

— Все же я думаю, что я могу понять. Может быть, не все, но хоть немного.

Он почему-то взглянул на ее руки, лежавшие поверх книги у нее на коленях, а потом на диван, застеленный покрывалом в бледно-зеленую полоску. Оливия и Гарри сидели не совсем рядом — между ними уместился бы еще один человек. Но если бы Гарри протянул руку, и если бы Оливия протянула руку…

У него вдруг остановилось дыхание.

Потому что она протянула руку.

Глава 16

Он не думал о том, что делает. Не мог. А если бы подумал, не сделал бы этого. Но когда она протянула руку…

Он ее взял.

Только после этого Гарри понял, что он сделал. И возможно, она тоже только в этот момент поняла, что она наделала. Но было уже поздно.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал каждый палец у основания — там, где она носила бы кольцо. Сейчас никакого кольца не было, но в минуту какого-то внезапного озарения он увидел, что на ее пальце надето его кольцо.

Это должно было бы послужить предупреждением и вызвать панику. Ему следовало бы отпустить ее руку и бежать — из комнаты, из дома, от нее. Навсегда.

Но он этого не сделал. Он все еще держал ее руку у своих губ, не в силах оторваться.

Пальцы были мягкими и теплыми.

Он наконец поднял голову и заглянул ей в глаза. Они были широко открыты и смотрели на него с тревогой, с доверием и, может быть, с… желанием? Он не был в этом уверен, потому что знал, что и она не могла быть уверенной. Ей вряд ли знакомо чувство вожделения — эта сладкая мука, телесное влечение одного существа к другому.

А он знал и понял, что знал об этом с тех пор, как увидел ее. Был тот первый, на уровне инстинкта, момент притяжения. Но тогда он этого не понял. Тогда он ее не знал. Она даже ему не понравилась.

Но сейчас… все по-другому. Сейчас ему нужна была не просто ее красота, или мягкий изгиб ее груди, или вкус ее кожи. Он хотел ее всю. Ему нравилось в ней все — ее любовь к чтению газет, а не романов, ее чуждый условностям поступок, заставивший ее открыть окно и читать ему этот глупый роман, несмотря на пространство, отделявшее их дома.

Его желание распространялось и на ее острый ум, и на выражение триумфа, когда ей удавался особенно удачный ответ, и на смущение, когда он брал над ней верх.

Он желал видеть огонь в ее глазах, ощущать вкус ее губ и… да, да… он хотел, чтобы она была в его объятиях.

Ему придется на ней жениться. Вот как все просто.

— Гарри, — прошептала она, и его взгляд упал на ее губы.