Луиза Аллен - Запретная драгоценность

— Ануша? Почему ты грустишь? — Перед ней стоял Ник. Она и не заметила, что мужчины вернулись в комнату. — Это из-за прошлой ночи? Ануша, нам все-таки нужно…

— Нет. — Она покачала головой и поднялась с кресла, возвращая налицо улыбку. Хоть у нее и болело сердце, но ему улыбаться было легко. Особенно когда он стоял перед ней, высокий, разодетый в парадную форму. — Я была не права. Здесь не о чем говорить, это была ошибка, о которой лучше теперь забыть.

Она двинулась было вперед, но, оказавшись с Ником лицом к лицу, на какой-то момент испугалась, что он ее не пропустит. Однако он с поклоном посторонился.

Ануша почувствовала, что атмосфера в комнате сильно изменилась. Стараясь не думать о молчаливо маячившем за спиной Нике, она пригляделась к происходящему. Это потрясающе — вот так, со стороны, наблюдать за людьми. Замужние дамы не спускали глаз с дочерей, но постоянно поглядывали на мужчин-холостяков. Ануша попыталась понять, кто здесь достойный жених, а кто нет, хотя на вышколенно безразличных лицах матерей мало что отражалось.

А еще интересно смотреть на незамужних девушек, которые, демонстрируя безразличие, сбивались в небольшие группки. Они делали вид, что не замечают присутствующих мужчин, и забавно краснели, когда кто-то из них к ним обращался. Ануша решила, что со стороны мужчин это внимание несерьезно. Да, они наслаждались флиртом, но не похоже, чтобы при этом подыскивали себе жену. Разве что те, кто постарше, они думают о семье и титулах.

Отец сидел рядом с хозяйкой дома и что-то ей говорил, а она в ответ согласно кивала. Они оба глянули на Анушу и затем снова отвернулись, словно говорили о ней.

«Я тоже должна пофлиртовать, — подумала Ануша. — Пусть отец считает меня послушной дочерью.

Он не должен ничего заподозрить».

Сразу несколько пар вышли на террасу. Ануша удивилась, но поскольку никто из старших дам не проявил беспокойства, она поняла, что это вполне приемлемое поведение. Как же безукоризненно должны вести себя мужчины, чтобы им оказывали такое доверие!

— Мисс Лоуренс? — К ней подошел сэр Клайв. Она улыбнулась ему, а когда заметила, что Ник за ними наблюдает, ее улыбка стала еще лучезарнее. Нельзя, чтобы он догадался, что она к нему чувствует. — Не хотите погулять по залу?

Ануша взяла его под руку, как учил Ник, и они стали прогуливаться взад-вперед перед открытыми окнами.

— Вам нравится Калькутта, мисс Лоуренс?

— Пока не могу сказать, я ведь только приехала. Хотя, конечно, я помню ее с детских лет.

— Здесь очень приятны верховые прогулки. Вокруг форта поистине превосходные поля. Я каждый день туда выезжаю. А вы ездите верхом?

— Конечно. Правда, у меня нет здесь собственных лошадей.

— А как же женщины садятся на лошадь в индийском платье?

— Верхом, как мужчины.

— Господи боже! Должен вам сказать, это вызвало бы в Калькутте настоящую суматоху. Кстати, давайте выйдем на свежий воздух. Здесь становится невыносимо душно, — предложил он.

— Хорошо.

На освещенной факелами террасе уже болтали несколько пар, вокруг сновали слуги, и дышать здесь действительно было легче.

Послышались громкие хлопки, и в небе вспыхнули радужные огни, послышались восхищенные крики.

— У форта дают фейерверк, — догадался кто-то, и все ринулись к парапету.

— Жаль, отсюда плохой обзор, — сказал сэр Клайв. — Это изумительное зрелище, похоже, у кого-то свадьба.

Раздался новый залп, в небе вспыхнули разноцветные огни, зрители захлопали.

— Кажется, я знаю, что делать, давайте поднимемся на верхнюю террасу.

Ануша любила фейерверки, а кроме того, вдоль лестницы горели факелы — явный знак, что эта часть сада тоже открыта для гостей. Да и слуги там, без сомнения, должны присутствовать.

К тому времени, когда они поднялись на террасу, зрелище стало настолько впечатляющим, что она тут же побежала им насладиться. Когда погасла последняя вспышка, она посмотрела вниз и осознала, что они с сэром Клайвом одни в полутьме верхней площадки.

— Мисс Лоуренс… Ануша. — Он был совсем рядом. Слишком близко.

— Нам надо спуститься, все уже ушли.

— Разве это не заманчиво? — Сэр Клайв уперся с двух сторон в перила, заставляя Анушу прижаться спиной к балюстраде. — Мы ведь пришли сюда, чтобы побыть вдвоем, не так ли?

— Я пришла, чтобы посмотреть фейерверк, и думала, здесь будут и другие гости.

Она не испугалась — это всего лишь флирт, хоть и зашедший слишком далеко, но уже начинала злиться и нервничать. И ей совсем не понравилось это ощущение.

— Пожалуйста, уберите руки, сэр Клайв.

— Не раньше, чем получу от вас поцелуй.

Он придвинулся так близко, что она ощущала тепло его тела и запах сандалового масла для волос. А дыхание его пахло бренди.

— У меня нет желания вас целовать, сэр Клайв.

На таком расстоянии она уже не могла резко вскинуть колено или вывернуться. Ануша нервничала все сильнее.

— Только не говорите, что вы не дразнили меня, Ануша.

Он наклонил голову, намереваясь поцеловать ее в шейку. Ануша отдернула голову, и его губы вместо шеи коснулись ее щеки.

— Прекратите! Я нисколько вас не дразнила.

Его губы скользнули вниз, к выпуклости груди.

— О нет, дразнили, — пробормотал баронет. — Большие серые глазки, длинные-длинные реснички, надутые губки.

Он поднял голову и, прищурившись, посмотрел ей в лицо хищным взглядом.

— Я знаю, что в занане вас обучали доставлять мужчине удовольствие, и не без помощи всяких экзотических штучек. И сейчас кое-что из них вы мне покажете.

— Джордж, нам необходимо поговорить об Ануше.

Ник взял своего названого отца под руку и завел в пустую гостиную.

— Прямо здесь? И сейчас? — Сэр Джордж внимательно посмотрел на него из-под опущенных бровей, и Нику невольно вспомнилось, что во времена его юности тот обладал сверхъестественной способностью понимать, что Ник что-то натворил. Видимо, муки совести отражались на лице грешника. Интересно, обладает ли Джордж и сейчас этой властью?

— Я волнуюсь о ней. Тебе надо поговорить с ней о матери. Она никогда не согласится выйти замуж, если все время будет помнить о ней и ждать, что ее снова отвергнут.

— Я же не собирался…

— Я знаю. Ты сделал единственное, что мог в той невозможной ситуации. Но она тебе не доверяет и видит в браке в лучшем случае тяжкое бремя, в худшем — ловушку.

— Как и ты, если в последнее время что-то не изменилось.

,Джордж устроился в кресле, предложил Нику сигару, и когда тот отрицательно покачал головой, закурил в одиночестве.

— Мы обсуждаем не меня.