Мэри Спенсер - Рискованный выбор
У нас все хорошо. То, что было посажено, прижилось. Урожай собрали три недели назад. На большой доход рассчитывать не приходится, но нам самим на зиму хватит, и еще останутся деньги, чтобы купить семена на следующий год. Если дела и дальше так пойдут, мы безбедно проживем до твоего возвращения.
Две недели назад состоялось бракосочетание Розин Фаррелл и Тарана Колвани. Праздновали в Большом зале. К моему великому возмущению, приезжал Иган Паттерсон. Я не могла указать ему на дверь, поскольку его пригласил жених. Но он вёл себя вполне прилично. Преподнес молодым необычный подарок – двух поросят, шесть кур-несушек и молодую молочную корову, а также привез с собой несколько бутылок вина и шампанского. Этим он нас здорово выручил – не пришлось трогать наши оскудевшие запасы. Мы с ним не разговаривали. Я даже не смотрела в его сторону, хотя он упорно пытался оказывать мне знаки внимания. Я не могу его видеть. Если б не он и не моя собственная глупость, ты находился бы сейчас со мной, и все было бы хорошо. Управляйтесь со своими делами, милорд, и возвращайтесь скорее.
Любящая тебя всегда Диана.
Керлейн, 7 ноября 1815 г.
Милорд!
Я только что получила деньги, присланные мистером Сиббли, и, безусловно, я благодарна за заботу о нас, но было бы гораздо полезнее приберечь эти средства для выплаты нашего долга за Керлейн.
Лэд, не нужно больше ничего посылать мне. Пока ты в Лондоне, занимайся только своими делами. Оставь Керлейн и его людей на мое попечение. Мы справимся. Тебе не следует
беспокоиться о нас. Просто делай все, что в твоих силах, чтобы скорее вернуться домой.
Диана.
Лондон, 15 декабря 1815 г.
Дорогая моя Диана!
Пишу тебе из почти опустевшего Лондона. Зима обрушила на нас свой тяжелый кулак – и все разбежались. Сейчас за окном идет снег, покрывая улицы белой порошей. Это заставляет меня вспоминать тот холодный снежный день, когда я впервые тебя увидел.
В такие минуты мне недостает тебя больше, чем когда-либо. Сэр Джеффри подтрунивает надо мной. Он видит, как часто я пишу письма, на которые не приходит ответа. Но, похоже, он меня понимает.
Обучение мое проходит весьма интенсивно. К концу дня мы оба приходим в полное изнеможение. Особенно когда приходится посещать всякие подозрительные места – таким образом, я обучаюсь игре в карты. Он намерен сделать из меня законченного аристократа, как бы трудно это ни было. Сэр Джеффри наказывает меня за каждую ошибку в произношении, или, как он выражается за «ужасную американскую речь». Он говорит, что ему потребуется около трех месяцев, чтобы переделать мой естественный выговор, т. е. по сути – мою натуру. В марте он собирается выпустить меня, графа Керлейна, в свет. Остается только уповать, что те, кто наслышан о моих прежних попытках пробиться в высшее общество, о них уже забудут. Если же нет, у сэра Джеффри есть способы заставить их забыть.
Диана, хочу поведать тебе об одном из его «уроков». Ты одна сможешь оценить это так же, как я.
Две недели назад сэр Джеффри взял меня в некую студию, где дают уроки фехтования. Тамошний маэстро стал меня «прощупывать». Сэр Джеффри с удовлетворением наблюдал, сколь плохо я владею шпагой. Потом он попросил дать мне кого-нибудь в пару. Маэстро выставил против меня одного из лучших своих учеников. Я даже не разглядел его лица – он был в маске. Прежде чем мы заняли места на площадке, сэр Джеффри отобрал у меня шпагу и положил ее на стол, рядом с коротким клинком. «Вы не слишком чтите титул графа, – сказал он и отступил назад. – Вы считаете, что вам от него мало пользы»….
Я не стал отрицать. Видит Бог, это правда.
Сэр Джеффри указал на шпагу. «Это, – сказал он, – граф Керлейн, английский аристократ, а это, – он показал на кинжал, – Лэд Уокер из Теннесси. А тот джентльмен, – сэр Джеффри кивнул на поджидавшего меня фехтовальщика, – сама Англия. Начинайте с кинжала, милорд, – предложил он, – и защищайтесь так, как вы делали это с момента вашего приезда, полагаясь только на себя самого». И, не дав мне времени на раздумье, он убрал шпагу.
Я запротестовал, но противник бросился на меня так внезапно, что я схватил кинжал и начал, как мог, отбиваться. Тот человек сражался как одержимый, вопреки всем правилам, словно хотел меня убить. Я долго боролся, прежде чем прокричать сэру Джеффри, что мне нужна шпага. Он спокойно ответил, что положил шпагу на место. И сделал это сразу после начала поединка. То есть шпага все время лежала там, дожидаясь, когда я воспользуюсь ею.
Я отбросил кинжал и взял шпагу. Не могу похвастаться, что выиграл, но уж точно не дал противнику проколоть меня насквозь.
Сэр Джеффри потратил немало времени, убеждая меня, как важен мой титул, а ты, Диана, – и того больше. Но все было бесполезно до того момента, как я оказался на фехтовальной площадке. Только тогда я понял то, что вы пытались внушить мне. Здесь, в Англии, титул – моя единственная защита.
Что касается карт – я понимаю, тебя наверняка тревожит, что я ввязался в это дело, – могу тебя успокоить. Сэр Джеффри великий мастер и требовательный учитель. Он уже показал мне несколько способов, посредством которых я приумножил наш фонд. Все деньги до последнего пенни, за исключением того, что я трачу на жизнь, уходят к мистеру Сиббли. Если хочешь, можешь написать ему и справиться о бухгалтерии. Тогда увидишь, сколько я сумел отложить для достижения нашей цели.
Конечно, мне далеко до сэра Джеффри. Но я научился многому. В самом деле, теперь я знаю назубок главные заповеди профессионального игрока. Во-первых, он должен быть очень терпелив, чтобы дождаться своей удачи. Во-вторых, никогда не заключать пари, каким бы выгодным оно ни показалось. И, в-третьих: никогда не предлагать заключить пари настолько нечестное, что наверняка сделает тебя победителем. Это и подло, и опасно. То есть чревато возмездием, которое будет красться за тобой каждый день, каждую минуту. Теперь я еще полнее осознал, как гнусно со мной обошелся Иган Паттерсон. Напоить меня и предложить играть ночью, в кромешной тьме, слишком серьезное попрание человеческого достоинства, чтобы оставить это без последствий. Клянусь, что в один прекрасный день виконт Карден тоже усвоит эту истину.
Снег повалил еще сильнее. Я вижу из окна, как он все плотнее укутывает мостовые и крыши. Сегодня вечером я бы остался дома, у камина, но сэр Джеффри настаивает, чтобы мы снова отправлялись играть.
