Бренда Джойс - Соперник
– Не хочу вам мешать, – выдавил он наконец, не смея взглянуть на пристально смотревшего на него графа.
– Ты нам нисколько не помешаешь, – быстро проговорил тот. – Я тоже хочу, чтобы ты поехал с нами. Только одна к тебе просьба – переоденься и напудри волосы. В клубе немало моих друзей, которым захочется поближе познакомиться с тобой, Гаррик.
Младший сын сдержанно кивнул, в душе изумившись такому повороту событий. Зачем отцу брать с собой в клуб еще и его, если он собирается представить там Лайонела как своего наследника?
На лице графа появилась довольная улыбка.
– Вот и отлично! Жду вас обоих дома.
Развернув коня, он тронул его к выходу из парка.
Оба сына молча смотрели ему вслед.
– Признаться, я удивлен тем, что он захотел взять меня в клуб, – покачал головой Гаррик. – Особенно теперь, когда у него есть ты.
– Ну ведь он еще не объявлял о том, что я и есть его давно пропавший и наконец вернувшийся старший сын, – пожал плечами Лайонел.
– А ты, значит, только этого и ждешь? – испытующе посмотрел на него Гаррик.
– Я не лгу! – возмутился Лайонел. – Я именно тот, кем себя называю. Я – его первородный сын!
Гаррик ничего не ответил, пытаясь отыскать истину в голубых глазах собеседника. Но тщетно! Если он действительно был мошенником и охотником за чужим наследством, то, несомненно, еще и превосходным актером.
– А тебе это не по нраву? – уставился на него Лайонел.
– Собственно, почему это вообще должно меня волновать? Мне титул графа и даром не нужен. Я предпочитаю мой Барбадос этой вечно холодной и слишком сырой земле.
На лице Лайонела как будто мелькнула довольная улыбка, но он отвернулся так быстро, что Гаррик не успел убедиться в этом.
– Даже если ты и есть мой брат, сомневаюсь, что нам удастся восстановить прежние отношения взаимной привязанности и полного доверия, – напрямую бросил Гаррик. – Мы похоронили тебя, Лайонел, много лет назад. Со времен Иисуса Христа еще ни разу не бывало подобных чудесных воскрешений…
Они вошли в библиотеку. Это было просторное помещение с высокими потолками, отделанное деревом и лепниной, с роскошным голубым персидским ковром на полу и множеством стульев, столов и диванчиков. С потолка свисали две массивные хрустальные люстры. Гаррик шел чуть позади отца и Лайонела. Когда все трое остановились на пороге, все головы посетителей повернулись к ним, и в комнате воцарилась выжидательная тишина.
– Прошу сюда, – с улыбкой обратился граф к сыновьям и величественной походкой направился к одному из никем пока не занятых диванов, рядом с которым стояли два клубных кресла.
Присутствующие тотчас вернулись к своим газетам и журналам, настороженно вслушиваясь в разговор графа с сыновьями.
Стэнхоуп уселся на диван, Лайонел без колебаний устроился рядом, а Гаррик опустился в одно из кресел. Отец предложил ему свою табакерку с нюхательным табаком, но он решительно отказался.
Вскоре к ним подошел господин в огромном парике и в изумрудно-зеленом камзоле.
Поклонившись, он сказал с улыбкой:
– Рад видеть вас, граф Стэнхоуп!
Граф учтиво встал:
– Как поживаете, граф Хардинг? – И, обернувшись к Лайонелу, добавил: – Вот… мои сыновья.
Наступила напряженная пауза. Все вокруг ждали, что сейчас граф назовет Лайонела своим старшим сыном и единственным законным наследником по праву первородства.
Лайонел тут же встал с места, и Хардинг, стараясь не слишком пристально разглядывать его, учтиво произнес:
– Милорд, приятно познакомиться с вами.
– Мне тоже, – широко улыбнулся Лайонел.
Гаррик молча поклонился Хардингу. Он никак не мог взять в толк, что задумал его отец.
– В следующий вторник я устраиваю небольшой прием, – обратился Хардинг к Стэнхоупу. – Мы с графиней будем рады видеть вас и ваших сыновей в нашем доме.
– С удовольствием принимаю ваше приглашение, Хардинг, – поклонился Стэнхоуп.
Постепенно со всех сторон к ним стали подходить другие джентльмены. Гаррик молча наблюдал, как его отец представлял всем своих сыновей, не называя их титулов. Он был слишком осторожен, чтобы так сразу объявить Лайонела своим первородным сыном со всеми вытекающими из этого последствиями.
Внезапно Гаррик заметил, как к ним, отделившись от группы молодых аристократов, не спеша направился… Арлен Грей.
У Гаррика оборвалось сердце. Перед его мысленным взором пронеслись яркие воспоминания о ночи жаркой любви с Оливией в Стэнхоуп-Холле. Он мгновенно забыл и о Лайонеле, и об отце. Теперь он с новой силой желал защитить ее от жестокости мужа. У него не было чувства вины, наоборот, его переполняло чувство сильнейшей неприязни к Арлену.
– Какой приятный сюрприз, господа! – проговорил Грей, приблизившись к графу и его сыновьям. – Как вам понравился Лондон, де Вер? – обратился он к Лайонелу.
– Очень нравится, – улыбнулся брат Гаррика. – А разве вы не вернулись вместе с женой в свое поместье? Оно, кажется, в Суссексе?
Арлен продолжал беспечно улыбаться, но у Гаррика сжалось сердце.
– Моя жена действительно вернулась в Эшбернэм четыре дня назад. Она предпочитает жить в деревне, а вот мне больше по нраву Лондон, – ответил Арлен.
– Мой брат тоже стремится жить за городом, – отозвался Лайонел, не глядя на Гаррика. – И тоже часто уезжает из Лондона. Последний раз, если быть точным, он уезжал четыре дня назад. Правда, на следующий же день вернулся.
Гаррик насторожился. Неужели Лайонел что-то пронюхал? Но каким образом он мог узнать о том, что произошло в Стэнхоуп-Холле три дня назад?
– Я решил съездить в родовое поместье, – пояснил Гаррик, намеренно опережая события.
– Ах, вот как, – перестал улыбаться Арлен.
– Кажется, Эшбернэм совсем рядом со Стэнхоуп-Холлом? – поинтересовался Лайонел.
Арлен ответил не сразу.
– Да, всего в нескольких часах езды на лошадях, – ответил наконец он. – Надо же, какое совпадение! Вы с моей женой покинули Лондон в один и тот же день!
Воцарилась гнетущая тишина. Гаррик отлично понимал, о чем думали сейчас все присутствующие благодаря искусным замечаниям Лайонела.
– Уверен, Гаррик даже не догадывался о том, что леди Эшберн уехала в свое поместье, – прервал молчание Лайонел, простодушно улыбаясь.
– Вы и на ярмарке оказались вместе, не так ли? – глухо спросил Арлен, с ненавистью глядя на Гаррика.
– Обожаю бывать на ярмарках, – холодно улыбнулся он.
– Графине тоже нравятся простонародные забавы, – сухо заметил Арлен и, повернувшись к Лайонелу, стал вести с ним светскую беседу ни о чем.
– Я уезжаю, – доложил Гаррик отцу.
– Отлично, – кивнул он. – Будь осторожен, Гаррик.
