Хизер Гротхаус - Страсть и судьба
Хорошо бы это случилось поскорее, потому что сейчас она чувствовала себя отвратительно.
Внизу у лестницы ее ждал Джон Грей. Его смущенная улыбка нисколько не улучшила ее настроение, но она постаралась изобразить на лице радость, оперлась на протянутую им руку, и он повел ее в зал.
К великому облегчению Сесили, там не было ни Оливера Белкота, ни Джоан Барлег. Сибиллы тоже не было, но обычно она никогда и не спускалась к завтраку. За главным столом сидели только Элис и Пирс, и в сердце Сесили закралась надежда на то, что с этого момента начнется ее новая жизнь в качестве жены Джона Грея. Жизнь, в которой не будет места Оливеру Белкоту.
Усилием воли заставив себя широко улыбнуться, Сесили вместе с Джоном направилась к главному столу. Она отчетливо видела, как Элис наслаждается завтраком. Что же, хороший аппетит на раннем сроке беременности это отличный знак. Может, теперь тошнота наконец прекратится.
Подходя к пустому креслу рядом с Элис, Сесили почувствовала, как у нее забилось сердце, и прижала руку к груди. На столе, перед улыбающейся розовощекой младшей сестрой стояло блюдо, от края до края заполненное…
— Элис! Что это?
— Яблочный пирог! Со взбитыми сливками! — промычала Элис с набитым ртом и улыбнулась сестре. — Я уже давно мечтала о нем.
Машинально усаживаясь в услужливо пододвинутое Джоном кресло, Сесили не могла отвести взгляда от блюда с яблочным пирогом. Тошнота и головная боль вмиг куда-то исчезли.
— А там… там еще осталось для меня? — спросила она.
Элис с аппетитом проглотила очередной кусок пирога и радостно закивала головой:
— Я велела, чтобы на кухне всегда был наготове яблочный пирог со сливками, пока я здесь, в Фолстоу.
Она повернулась к прислуживавшему за столом мальчику и жестами велела ему принести для Сесили яблочный пирог.
Словно в приятном сне, Сесили расправила полотняную салфетку, не сводя глаз с дверей, ведущих в кухню. Ей понадобилось все ее самообладание, чтобы не оттолкнуть Элис от ее блюда с пирогом и не схватить самый большой кусок.
Вскоре, хотя ожидание показалось Сесили вечностью, из кухни показались две служанки. Одна из них поставила перед Джоном Греем большую тарелку с холодным нарезанным мясом и миску горячей овсянки, другая подошла к Сесили с тарелкой, на которой лежала скромная порция яблочного пирога и немного взбитых сливок.
Сесили сердито приподняла бровь и повернулась к служанке.
— Принеси весь пирог. И сливки тоже. Да побольше!
— Побольше, миледи? — недоуменно переспросила служанка, привыкшая к скромному аппетиту средней сестры Фокс.
— Именно так, побольше сливок! Как же я съем весь пирог, если сливок окажется мало?
Присутствовавшие на завтраке замолчали и в удивлении повернулись в сторону Сесили. Несколько секунд служанка широко раскрытыми глазами смотрела на Сесили, потом сделала торопливый книксен и убежала на кухню.
— Надо же, всего один кусочек пирога, — сердито пробормотала Сесили, намазывая на него сразу всю порцию сливок. Засунув в рот сразу половину куска, она пробубнила, жуя: — С ним обязательно нужны сливки!
Слева от нее раздался приглушенный смех. Элис прижимала ко рту салфетку, ее плечи тряслись от смеха.
— Знаешь, Сесили, ты сейчас была так похожа на Сибиллу!
Помедлив секунду, Сесили тоже расхохоталась.
Когда служанка вернулась, неся целых три яблочных пирога и две большие чашки взбитых сливок, обе сестры заливались неудержимым хохотом. Пирс Мэллори негромко сказал Джону:
— Извини, дружище, похоже, они обе сошли с ума.
— Похоже, причиной истерии является этот яблочный пирог, — шутливо ответил Джон Грей. — Ни за что не стану пробовать его.
Через несколько мгновений сестрам все-таки удалось вернуть самообладание и перестать хохотать. Сесили продолжила свой завтрак, чувствуя, как от долгого смеха даже болят некоторые мышцы лица.
Элис вытерла выступившие от смеха слезы и придвинулась к столу, намереваясь снова наполнить свою тарелку кушаньями.
— Извини, Сесили, что я заставила тебя съесть так много яблочного пирога. Я и не подозревала, что ты до такой степени чувствуешь мое физическое состояние.
— Не надо никаких извинений, Элис, — возразила Сесили, с наслаждением поглощая божественно вкусную еду. — Клянусь, мне приятно разделить с тобой здоровый аппетит. Это куда лучше дурноты.
— Ты права, — согласилась с ней Элис, аккуратно разрезая последний кусок пирога. — Тошнота это просто ужасно. Слава Богу, все уже кончилось. И довольно быстро к тому же.
Рука Сесили с вилкой остановилась на полпути ко рту. Повернувшись к сестре, она спросила:
— Значит, тебя уже давно не тошнит?
— Ну да, не тошнит, слава Богу, — довольно улыбнулась ей Элис, откусывая от пирога. — Недомогание длилось не больше недели, иначе я бы весь праздник Сретения провела в туалете.
Сесили посмотрела на свою вилку с насаженным на нее куском пирога и осторожно положила на тарелку.
У нее снова начинались спазмы желудка, предвестники тошноты и рвоты. Резко встав, она сказала:
— Прошу прошения, мне нужно в свою комнату.
Я там кое-что забыла…
Джон Грей тоже встал с места с озабоченным видом:
— Я провожу вас, миледи.
— Нет-нет, не надо, — пробормотала Сесили и поспешно отошла от стола, чувствуя на себе взгляды трех пар удивленных глаз. — Я сейчас вернусь, одну минуточку!
Пытаясь выдавить улыбку, она быстрым шагом направилась к выходу, едва сдерживаясь, чтобы не побежать. На лбу и шее у нее выступил холодный пот, приступы тошноты становились все сильнее, желудок требовал немедленного опустошения.
Выскочив в вестибюль, она остановилась у лестницы, которая вела на второй этаж в жилые комнаты. Прямо перед ней высились массивные входные двери в замок, по обеим сторонам которых стояла стража, всегда готовая выполнить ее приказ.
Сесили поняла, что не успеет добежать до своего туалета. Тогда она рванулась к входным дверям, одну руку прижав ко рту, а другую вытянув вперед.
— Откройте! — воскликнула она, задыхаясь.
Стражники тут же распахнули перед ней двери, и она мигом очутилась на холодном мартовском воздухе, едва не столкнувшись со стоявшим к ней спиной мужчиной. На нем была белая рубашка, на бедре висел длинный меч в ножнах.
— Прошу прощения, — задыхаясь, пробормотала она и поспешила прочь, не думая больше о нем.
Щурясь от яркого весеннего солнца, она отошла, пошатываясь, в сторону и, поняв, что дальше идти уже не может, упала на колени, опершись одной ладонью о каменную стену. В ту же секунду ее стошнило.
