Элизабет Торнтон - Полюби дважды
— Нет, — возразила Элли, повиснув на плече у Лукаса. — Я возмещу его стоимость из своих карманных денег.
Джессика слышала, как Лукас рассмеялся. Она все еще дрожала от возмущения и обиды.
— Элли сделала это нарочно, — повторила она, глядя на Перри.
— А я и не сомневался, — ответил он. — Элли давно заслуживает хорошей порки. Но попробуй сказать об этом Лукасу…
Эти слова будто развязали тугой узелок боли, застрявший где-то в желудке, и Джессика с трудом улыбнулась.
— Кажется, Лукас только что отдал нам распоряжение.
— О, это у него лучше всего получается, — расхохотался Перри. — Солдатская привычка. Но мы не его подчиненные.
— Теперь другие времена, — сказала Джессика.
Перри помрачнел.
— Да, совсем другие, — согласился он. — И чья в этом вина?
Джессика сразу пресекла дальнейшие рассуждения на эту тему.
— Нам пора, Перри, — заявила она.
Чтобы избежать любопытных глаз, они воспользовались лестницей для прислуги. Перри остался в коридоре, а Джессика прошла в свою спальню. Комната была обставлена и украшена менее изысканно, чем покои на первом этаже, но Джессике она казалась слишком холодной. Только сегодня утром сюда доставили те немногие вещи, которые принадлежали ей лично, но это не придало комнате индивидуальности и тепла. Более того, Джессика почувствовала себя самозванкой среди этого великолепия.
Она торопливо открыла дверь в гардеробную.
Прямо за дверью висел шнур сонетки для вызова горничной, но Джессика не привыкла, чтобы ее обслуживали, как ребенка, и стала раздеваться сама.
Увидев свое отражение в высоком, до потолка, зеркале, Джессика застыла, не в силах отвести взгляда от багрового, как кровь, пятна, которое веером расплылось от корсажа до подола. Платье было безнадежно испорчено — никакая чистка тут не поможет.
Я куплю ей другое.
Так сказал Лукас, провожая Элли к своей матери.
Но Джессика не хотела другого платья. Она хотела это платье. Это был ее подвенечный наряд. Она хотела сохранить его, любоваться им, может быть, надеть его по какому-то особенно торжественному случаю, например, на свадьбу собственной дочери, если ей посчастливится иметь дочь… Чуткий человек понял бы ее, но не Лукас.
На глаза навернулись слезы, и она торопливо сняла платье и принялась выбирать другое. Выбирать было из чего. Платья для любого случая из муслина, шелка, саржи. Элли была права, говоря о многочисленных коробках, которые всю прошлую неделю доставляли в Дандас-хаус. Но Джессика не имела к этому никакого отношения. Портниха явилась в дом, сняла мерки и ушла. Затем приехала миссис Марш и долго совещалась с матерью Лукаса. Спустя несколько дней стали привозить коробки. Ее собственную одежду пожертвовали в церковный приход для раздачи бедным. Джессике поменяли даже нижнее белье.
Под пальцами она ощутила нежную ткань. Шелк. Но удовольствие, которое она испытала, прихорашиваясь и наряжаясь к свадьбе, теперь, после выходки Элли, пропало без следа.
Сняв с плечиков муслиновое платье цвета горной лаванды, Джессика быстро оделась. Она уже покидала гардеробную, когда ее внимание привлекло яркое разноцветное пятно. На спинке стула, аккуратно сложенное, лежало лоскутное одеяло, которое она сшила в монастыре. Проходя в спальню, она взяла его и расстелила в ногах кровати. У двери Джессика обернулась, чтобы еще раз посмотреть на свою комнату — яркое цветное пятно на кровати бросалось в глаза.
Вот так-то лучше. Джессику Хэйворд не просто запугать. В любом случае она в этом доме оставит свой отпечаток.
Это касается и Лукаса Уайльда.
— Из-за чего ты поссорилась с Элли? — Вопрос Перри заставил Джессику вспомнить о неприятности.
— Это наше дело — Элли и мое, — не слишком вежливо ответила она и стала спускаться по лестнице.
— Ага, значит, из-за Лукаса, — догадался Перри. — Будь с ней поосторожнее, Джесс. Она — маленькая, ревнивая стерва и в отличие от меня не понимает, когда надо отступить.
Перри явно недолюбливал воспитанницу Лукаса, но и его неприкрытые намеки на чувства, которые он питал к Джессике, начинали надоедать девушке, и она твердо сказала:
— Мне бы хотелось сохранить нашу дружбу, Перри, но, если ты не будешь вести себя подобающим образом, дружбе этой придет конец. И случится это здесь и сейчас же. — Она остановилась и повернулась к нему. — Но я этого не хочу, потому что дорожу своими друзьями, которых у меня очень мало.
Мрачное лицо Перри озарила улыбка.
— Я постараюсь довольствоваться твоей дружбой, Джесс. Поверь, я высоко ценю наши отношения, — сказал он.
— Спасибо, Перри, — поблагодарила его девушка. — Я очень рада. Пойдем.
Но не сделали они и нескольких шагов, когда Джессика снова остановилась и повернулась к Перри.
— Расскажи мне, пожалуйста, что ты знаешь о черных днях Лукаса?
От неожиданности Перри вздрогнул.
— Это Элли сказала тебе об этом? — спросил он, изучающе смотря ей в лицо.
— Значит, это правда, — тихо произнесла Джессика.
— Да, но все уже в прошлом, — заверил ее Перри. — Он женился, и теперь его образ жизни изменится. — В ответ на ее вопросительный взгляд он шутливо заметил: — Немногие женатые мужчины, из тех, кого я знаю, позволяют себе покутить недельку-другую. Их жены строго следят за их поведением.
Она не собиралась говорить Перри, что он нечаянно сказал ей больше, чем она знала.
— Таким образом он, кажется, пытался залечить сердечную рану. Что скажешь? Это правда? — спросила Джессика, не дойдя до конца лестничного пролета.
Перри отвел взгляд.
— Лукас не поверяет мне своих тайн, но Адриан так не считает, — ответил он.
Джессике хотелось узнать больше, и она решила говорить прямо.
— Объясни мне, Перри, — потребовала она, — разницу между любовью к женщине и желанием женщины.
На щеках Перри вспыхнул румянец, он ужасно смутился.
— Нам не следует говорить на эту тему, — пробормотал он.
— Перри, — умоляюще глядя на юношу, сказала Джессика, — я ничего не знаю о мужчинах. Ты — мой лучший друг, Если ты мне не расскажешь, то кого еще я могу просить об этом?
Он мялся и краснел, молчал, потом что-то бормотал себе под нос, но в конце концов не устоял перед ее умоляющим взглядом.
— Мужчина любит только одну женщину, — потупив взор, сказал он, — но желать может многих. Ты, Джессика, из тех женщин, в которых мужчина влюбляется. Но существует тип женщин, которые созданы лишь для того, чтобы утолять мужские желания, как вода утоляет жажду.
Она нахмурила брови, подумала и спросила:
— А почему ты считаешь, что я принадлежу к женщинам, которых мужчины любят?
— Потому что ты вызываешь к себе уважение, — не задумываясь ответил Перри.
— Разве к женщине, которая утоляет жажду, мужчина не испытывает уважения? — спросила она.
— Как правило, нет. Такие женщины служат для удовольствия, — Перри в растерянности теребил свой шейный платок, словно эта полоска ткани мешала ему дышать. — Об этом говорила с тобой Элли? Она заслужила порку. Хватит спрашивать, Джессика. Я и так много тебе сказал.
Она решила сменить тему.
— Не стоит слишком сердиться на Элли. Кажется, я была такой же в ее возрасте. — Девушка насмешливо поглядела на Перри.
Он улыбнулся ей в ответ, довольный, что она решила отступить.
— О, ты была по уши влюблена в Лукаса, но это все, что вас с Элли объединяет. Элли баловали и портили с детства. Она была поздним ребенком, и родители души в ней не чаяли. После их смерти она переехала в дом своего брата и его жены, но и там пыталась задавать тон и командовать.
— Их звали Филипп и Джейн Брэгг? Они тоже умерли? — Джессика вспомнила имена, выбитые на надгробном камне.
Про их трагическую смерть Джессике рассказала Розмари Уайльд. Джейн Брэгг утонула во время лодочной прогулки по Темзе. Это был несчастный случай. Филипп же, муж Джейн и брат Элли, за несколько месяцев до этого погиб в битве при Ватерлоо. Он воевал вместе с Лукасом и был его близким другом. Поэтому Лукаса назначили опекуном Элли.
— Элли навязала себя Лукасу, — сказал Перри, — и…
— Навязала?! — воскликнула ошеломленная Джессика. — Перри, это нечестно…
— Честно или нечестно, но это правда, — Перри небрежно пожал плечами. — Может, и нечестно, — согласился он, — может, мне следовало сказать, что Элли выбрала Лукаса себе в опекуны…
— Выбрала? — не переставала удивляться Джессика.
— Ну да. Она еще могла выбрать Адриана или Руперта, потому что у них был договор, понимаешь? Но выбрала Лукаса, — пояснил Перри.
— Какой договор? — ничего не понимая, спросила Джессика.
— Разве ты не знаешь? — удивился Перри. — Они все были под Ватерлоо и накануне сражения поклялись друг другу, что тот, кто останется в живых, позаботится о семьях погибших. Лукас, Адриан, Руперт и Филипп были друзьями. Из четверых погиб Филипп.
