Бельканто на крови (СИ) - Володина Таня

— Вы пришли за мной…

— Я провожу вас домой, синьор Форти, — сказал Эрик и прижал Маттео к себе.

— Синьор Форти приговорён к изгнанию! — напомнил Карлсон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Разумеется. Но не сейчас же! Город в осаде! Он уедет, когда русские отступят.

— Сейчас, ваша милость. Немедленно. — Карлсон приблизился к барону и зашептал: — Он не может остаться в Нижнем городе, начнутся беспорядки. Вы видели крестьянский лагерь на задворках дома Катарины? Да они вас живьём сожгут!

— Нам некуда идти, — признался Эрик. — Стромберг закрыл Верхний город.

— Выпустите его за ворота, ваша милость, авось русские не убьют, а сами возвращайтесь к тётушке.

— Спасибо за заботу! Прикажите открыть Северные Морские ворота. Вы можете идти, синьор Форти?

Маттео кивнул, но Эрик сомневался, что он понял вопрос. Клее внизу усмехнулся. Он всецело поддерживал сделку, на которую согласился бургомистр, но не перестал считать Маттео еретиком и содомитом. Теперь он убедился, что и барон Линдхольм повинен в противоестественных наклонностях. Правда, привлечь барона к ответственности он не мог: жители Верхнего города находились под юрисдикцией губернатора Стромберга. Клее распорядился, чтобы солдаты выстроились в шеренгу и проводили помилованного преступника к воротам.

— Я пойду с вами! — заявил Мазини и протолкнулся к Маттео и Эрику.

В руках он держал кожаный баул, из которого торчал палисандровый гриф скрипки.

— Это опасно, маэстро, — возразил Эрик. — Останьтесь в городе, вы нужны фрау Гюнтер.

— Маттео я нужен больше! Я не брошу моего мальчика в беде!

Агнета горестно поджала губы. На её лице отразилась такая мрачная решимость, словно она задумала кого-то убить. Она развернулась и скрылась в людской толчее, ни с кем не попрощавшись. А Катарина вымученно улыбалась сквозь слёзы и бесконечно крестила Эрика, Маттео, Мазини и даже Юхана. Она не чаяла с ними свидеться.

Из-за спин солдат к барону протолкнулась чернокудрая Сюзанна из борделя у Южных ворот:

— Ваша милость! Мне нужно с вами поговорить. Это важно!

— Сюзанна? — удивился Эрик. — Чего тебе?

— Фрау Гюнтер купила у меня спорынью.

— Не понимаю, о чём ты.

Солдаты ружьями оттеснили их в сторону улицы, ведущей к морю. Барон отвернулся от Сюзанны. Он не знал, что такое спорынья, и зачем она может понадобиться молодой женщине. Они покинули площадь под свист и насмешливые выкрики толпы. Впереди их ждал новый грозный враг.

60

Барон выбрал Северные Морские ворота потому, что там не было русских земляных укреплений и пехоты. Флот Петра пристрелялся к береговой линии, и фрегаты нагло покачивались в отдалении.

— Попробуем пройти вдоль моря на запад. Возможно, нам удастся прорваться через линию осады. Я знаю тропинки, которые видны только во время отлива, — барон присел в густых зарослях сирени, и все последовали его примеру.

Над ними мирно жужжали шмели и чирикали воробьи. Крепостная стена взбиралась на скалу и обнимала неприступный замок Линдхольмов, сливаясь с ним в одно целое. Белоснежная балюстрада скрывалась за скальными уступами, а зубчатая башня нависала над берегом и подмигивала смотровыми бойницами. Если старина Ганс на башне, то он сможет рассмотреть в кустах у моря своего безрассудного хозяина.

К полудню духота сделалась нестерпимой, а на горизонте появились облачка — впервые за последние недели. Пот стекал по лицу барона, разъедая ранки на губах. Нос распух и не дышал, между ягодицами жгло. Он завидовал Маттео, который прохлаждался в одной короткой рубашке и выглядел на редкость безмятежным, учитывая последние события. Иногда его сотрясала крупная дрожь, а порой он улыбался, словно вспоминал что-то приятное.

— С ним всё в порядке? — обеспокоенно спросил барон у Мазини.

— У него горячка. Ратман Клее чем-то напоил его, чтобы он смог дойти до эшафота, — сказал маэстро. — Что дальше, ваша милость? У вас есть план?

— У меня был план! Я хотел отвести вас в свой замок, но Стромберг распорядился никого не пускать в Верхний город. Особенно нас. Так что план изменился: мы проберёмся на Берёзовую мызу. Она в десяти милях от города, но далеко от проезжих дорог. Это графская мыза, я часто бывал на ней в детстве. Мы спрячемся там ото всех. А пока что ждём отлив.

Мазини с сомнением оглядел растерзанного барона и качавшегося от слабости Маттео, но ничего не сказал. Издалека послышался странный свистящий звук, быстро переросший в пугающий рев. Ба-бах! Земля вздрогнула от тяжёлого удара. Чугунное разрывное ядро, начинённое порохом, взорвалось у Северных Морских ворот. Барон повалился на Маттео. Комья земли вперемешку с осколками и ветками сирени засыпали их спины. Не успели они поднять головы, как вторая бомба, пронзительно визжа, разворотила берег у них перед носом.

— Ложись! Бомбы! — запоздало закричали на крепостной стене.

Разрывные бомбы, впервые применённые в русско-турецкой войне, до смерти пугали Европу. Новое, страшное, бесчеловечное оружие.

— Мы долго не продержимся! — крикнул Мазини. — Где ваша тропа?

— Под водой, маэстро! — ответил Эрик.

Он сел, отряхивая рваный камзол от песка и грязи. Понюхал попавшуюся веточку сирени и протянул её Маттео:

— Я только об одном жалею — что не слышал всех ваших песен.

— Это правда, что вы меня не предавали?

— Я, может, дурной человек, но не Иуда.

— Тогда я с радостью для вас спою, — улыбнулся Маттео и попытался натянуть рубашку на голые поцарапанные колени.

— Начинайте прямо сейчас, синьор Форти. Боюсь, другого времени у нас не будет.

Третья бомба просвистела опасно низко и разорвала мир в клочья. Эрик упал на землю, ничего не видя, не слыша, различая лишь шум собственной крови в ушах. Испуганно бухало сердце. Тонкий звон, похожий на комариный писк, буравил мозг. Перед глазами плясали огненные шары. Он пошарил вокруг, наткнулся на тонкую руку Маттео и судорожно сжал её непослушными пальцами. Услышал где-то далеко-далеко:

— Небеса и пончик! Какая подлая сука навалила столько дерьма на наш чистенький песочек!

— Ма-а-арта, — прохрипел он.

— Марта! — послышался трубный голос Юхана. — Откуда ты вылезла? Неужто из окна своего подвала?

— А ты как думаешь, конопатый красавчик?

— И не застряла?

— Чтоб у тебя хрен застрял, когда ты к шлюхам пойдёшь!

— А верёвки у тебя не найдётся? — спросил ничуть не обидевшийся Юхан.

Русские прекратили стрелять, когда увидели, что четверо безумцев карабкаются по верёвке к бойнице у основания башни. Они веселились, подначивали верхолазов и палили в воздух из ружей. Потом разглядели мелькающую голую попу, и веселье разгорелось с новой силой. Они свистели и орали на чудовищном немецком:

— Фройлян! Где твои панталоны? Сдавайся! Мы будем тебя любить!

Эрик тоже хотел бы знать, где панталоны. Когда они нужны — их нет. И он тоже хотел любить фройлян — вернее, герра, который отчаянно цеплялся за верёвку над его головой. Они медленно лезли вдоль отвесной скалы, иногда находя трещину или уступ, чтобы на мгновение опереться ногами.

Небо затянули свинцовые тучи. Поднимался шторм, русские корабли ныряли с волны на волну. Зной дрожал над землёй, но чувствовалось приближение желанной грозы.

Окончательно оторвав рукав, барон протиснулся в узкую щель бойницы и втащил привязанный баул Мазини. По лицу струился пот, а руки тряслись от мышечных спазмов. На полу кладовки сидели Юхан, маэстро и Маттео — все тяжело дышали и едва могли говорить.

Эрик распорядился:

— Марта, отведи нас в новое крыло.

— Хозяин, я бы с радостью, но губернатор Стромберг захватил ваш дворец! Увидел, что вы лезете на башню, и прислал сюда солдат. Они хотят арестовать вас за незаконное проникновение в Верхний город.

Эрик застонал: