Фиби Фиджеймс - Серебряный ангел
Шагая по узкой улочке, они подошли к тому месту, где кирпич под ногами уже кончался и рядом с крутой деревянной лестницей стояла довольно большая, почти в рост человека, конструкция, напоминающая треугольник. Футах в двадцати, ниже, начинался узкий и грязный участок земли, на котором не было ни булыжника, ни кирпичей, а только покрытая ржавчиной упряжь и что-то похожее на трубку.
— Вон там, внизу? — переспросила Брайди.
— Куда, интересно, подевались эти проклятые Маккри? — проворчала Рут и, схватив молоток, висевший рядом с треугольником, несколько раз с силой по нему ударила.
— Подождите! — невнятно, откуда-то снизу, отозвался грубый голос. — И не надо так громко стучать, глухих здесь нет!
Голос этот звучал где-то совсем близко, но Брайди, как ни старалась, не видела того, кому он принадлежал.
— Берт! — позвала Рут, спускаясь с Брайди вниз по лестнице. — Эти парни, что, опять сегодня напились и не в состоянии работать?
— Вы, как всегда, клевещете на нас, миссис Спайви. Мы с Боу не заслуживаем к себе такого отношения!
— Ты лучше подумай о том, Берт Маккри, что в один прекрасный день я обращусь в суд с просьбой взыскать с тебя те деньги, которые ты у меня одалживал на выпивку, — пригрозила вдова, и Брайди почувствовала на своем плече железную хватку ее руки. — Идемте, дорогая моя.
— А вы что, не одна, миссис Спайви? — спросил голос невидимого Маккри.
— Где он? — прошептала удивленная Брайди.
— В стволе шахты, — ответила вдова и закричала, обращаясь уже не к ней: — Да, Берт, я не одна. И вещи моей спутницы выгружают сейчас на Джаспер Стрит.
Преодолев последнюю ступеньку, Брайди шагнула на залитую солнцем площадку. В Потлаке были такие крутые лестницы, что взбираться и спускаться по ним было не так-то просто. Слава Богу, подумала девушка, что у меня практически никогда не кружится голова. И когда к ней подошла вдова, Брайди спросила:
— В каком еще стволе?
— Он находится позади вас.
Повернувшись лицом к крутому склону холма, девушка увидела там приличных размеров штольню, подпираемую массивными деревянными балками, внутри которой сидел, развалясь, красноносый, по всей видимости, малорослый мужчина. Позади него, где-то в глубине штольни виднелся свет.
— Эта штольня выходит на противоположную сторону холма, — объяснила вдова. — Но где-то в ее середине начинается еще один ствол, выходящий прямо на вершину холма. Этот рудник назывался Литтл Профит Майн.
Берт Маккри вышел из полумрака штольни и приблизился к женщинам.
— Он и теперь так называется, — заметил Берт сердито. На голове его была вылинявшая черная фуражка с небольшим козырьком, закрывавшим глаза, а сзади и по бокам головного убора выбивались ярко-рыжие кудрявые волосы. — Мы с Боу еще не теряем надежды здесь когда-нибудь поработать. Вот увидите, этот рудник еще заявит о себе.
— Если это и случится, Берт, — раздраженно взмахнула рукой вдова, — то ты все равно не будешь иметь к руднику никакого значения. Всем известно, что ты продал его Тагу вместе с правом добычи здесь руды. И все, что вам теперь принадлежит, так это ваше изобретение, да и оно, как видно, работает неважно, раз вы заставляете двух леди столько времени стоять на солнцепеке.
Метнув на Рут Спайви, вместо ответа, свирепый взгляд, Маккри повернулся в сторону штольни и закричал:
— Боу! Есть работа. Запрягай Прискиллу.
Выйдя из банка на улицу, Таг Слоан опустил в карман пачку бумаг. Что за чертовщина с ним сегодня творится! Ведь не собирался задерживаться в банке, а проторчал здесь столько времени. Бедному Д. Декстеру Хоубарту пришлось по нескольку раз повторять свои слова, потому что он, Таггарт Слоан, как безголовый мальчишка, смотрел в окно и предавался мечтам о Брайди.
Перед глазами стояло ее лицо, то смеющееся, то растерянное, то гневное… И эти удивительные, жаркие, словно всполохи огня, рыжие волосы! Они такие буйные и непослушные, что вряд ли легко уложить их в прическу. А как они отливают на солнце, вспыхивая россыпью золотых искр! Густые, непокорные, волнами ниспадающие по плечам… Мягкие, светящиеся — в его руках… Послушные, с медным оттенком — на подушке… Они, наверное, в свободном падении достают до пояса, шелковистой завесой рассыпаясь по спине.
А спина у Брайди, должно быть, такая же белоснежная, как и лицо: белая, молочно-нежная, гладкая, как шелк. Если у нее такая спина, то что говорить тогда о груди?
Почему же эта необыкновенно красивая девушка до сих пор не замужем?
— Потому что она упряма и своенравна! — твердил Слоан, направляясь на Синистер Стрит. Но через минуту ловил себя на том, что непослушные мысли вновь устремились куда-то под облака, и опять перед ним возникал образ Брайди. Вот она надменно вскидывает голову, желая показать, будто ее нисколько не волнует, как сидит на ней платье Марты Мэсси.
«И опять этот Ник! — думал Таггарт. — Одному Богу известно, что именно он успел наговорить Брайди. „Проблемы на семейной почве“! Как жаль, что на ее пути встретился такой человек, как Мэллори, который наплел …Интересно, что он рассказал ей о Мэй?»
— Хватит! — Он резко встряхнул головой и рявкнул на себя так громко, что спугнул какую-то дворняжку, гревшуюся на солнышке посреди улицы. Собака вскочила и, поджав хвост, убежала, но Таг едва ли ее заметил. — Ты ведь только что отделался от Мэй, — отчитывал он себя, сворачивая на Синнабар. — Тебе предстоит построить железную дорогу и что сейчас, действительно может помешать, так это еще одна женщина, которая впутается в твою жизнь!
— Сумасшедшая! — произнес Слоан вслух, проходя Синнабар и собираясь спуститься на Эгет. — Сумасшедшая, капризная и своенравная. И слишком высокого о себе мнения.
«Тогда почему же ты не перестаешь о ней думать?»
Спустившись с лестницы, Таггарт резко повернул направо и размашисто зашагал к зданию своей конторы. Почему, когда бы они ни встретились с Брайди, всегда успевали поругаться и расставались, как заклятые враги?!
— Склочница, — проворчал Таг. — Склочница, больше никто!
Проходя мимо булочной, он кивнул Томасу и Лупи Рамирес, но вместо того, чтобы улыбнуться, глянул на них зверем.
«Кто же из нас двоих, все-таки, начинает ссору первым? — подумал он. — Может быть, я сам? Нет, она. Но, Боже мой, как она красива! И умна. И остра на язык».
— У нее достаточно ума и остроумия, чтобы превратить твою жизнь в сущий ад! — отрезал Слоан, проходя мимо заколоченных окон часовой мастерской.
«Сначала она заявила, что именно я устроил пожар в „Шмеле“. Теперь она считает, что я собираюсь купить отель! А завтра заявит, что я хочу убрать со своего пути и ее саму вместе с этим проклятым отелем!»
