Саманта Джеймс - Пророчество любви
Наконец рыцарь откинулся назад, сильной рукой захватив кубок. Взгляд, брошенный на саксонку, был откровенно оценивающим, и Алане отчаянно захотелось казаться такой же выдержанной, как он. Каким только образом ему удается заставлять ее всегда испытывать в его присутствии смущение? Ой, какая глупая мысль! Да ведь он старается, чтобы она всегда оказывалась в нелепом положении!
Алана запустила пальцы в складки юбки, пытаясь выдержать его взгляд, и позорно потерпела поражение.
— Неужели обязательно так смотреть на меня? — она не в силах была сдержать раздражение.
Меррик улыбнулся, но глаза оставались непроницаемыми.
— Я просто отдаю должное твоему самопожертвованию, саксонка. Надеюсь, Радберн оценит твой поступок, — он пристально вглядывался ей в лицо.
— Должно быть, он тебе очень дорог.
Губы Аланы разомкнулись:
— Да, но не в том смысле…
— А в каком, саксонка? Ты его любишь?
Горячность Меррика поразила Алану. Неужели Женевьева права: он ревнует? Она прикусила губу, не подозревая, что все колебания и сомнения отражаются на ее лице.
— Может, когда-то и была влюблена, — робко произнесла Алана, — но тогда я была совсем девчонкой, а он взрослым человеком… Я… я тогда ничего еще не знала об отношениях между мужчиной и женщиной. — Алана склонила голову. — Он сын лорда с юга Англии, — продолжала она тихим голосом. — Я рано поняла, что такой рыцарь, как он, никогда не возьмет в жены дочь крестьянки, разве только свяжется с нею ради развлечения. Его… его будущее потерпело бы крах. Я понимала, он должен связать свою судьбу с леди…
Она говорила, а Меррик водил загрубевшим пальцем по краю кубка. Он был рад и безмерно доволен целомудренностью Аланы. Радберн просто глупец, что проглядел такую красавицу. Однако ревность продолжала его мучить. Не тоскует ли она втайне по нему?
Меррик поднялся, подошел к очагу и обернулся к Алане.
— Я хотел бы знать, саксонка, мечтала ли ты о нем, когда делила со мной ложе?
У Аланы невольно вырвался возглас:
— Нет!
Слишком поздно сообразила она, что иной ответ, возможно, освободил бы ее от Меррика на эту ночь и, пожалуй, даже еще на несколько…
Неумолимый взгляд лорда обескураживал.
— Ты дорого платишь за его свободу, саксонка. И ничего от этого не выигрываешь!
— Я точно так же позаботилась бы и о любом другом. Я не простила бы себе, если б из-за меня пострадал кто-то.
— Выходит, ты можешь поклясться, что он ничего для тебя не значит?
Алана покраснела, но не уклонилась ни от взгляда Меррика, ни от его вопроса.
— Да.
— И по своей воле ты идешь ко мне?
К своему ужасу она обнаружила, что не может отвести глаз от глаз Меррика. Алана кивнула, не в силах говорить.
— Тогда иди же ко мне!
Сердце у нее начало сильно биться. Меррик ждал, расставив ноги и высокомерно держа голову. Глаза у него сверкали, как серебряные факелы.
В горле у Аланы сразу пересохло, ноги задрожали. И все же она поднялась. Сделка есть сделка, нужно платить. Медленно приблизилась Алана к рыцарю.
Странная дрожь охватила ее. Она была взволнована, как никогда прежде. На близком расстоянии он казался еще выше и громаднее. Алана покорилась судьбе, но в глубине души удивлялась, почему Меррик производит на нее такое впечатление — человек, которого она презирает всем своим существом! Достаточно ему посмотреть на нее, и она чувствует себя так, будто внутри поднимается ураган. А уж когда он прикасается к ней…
Рука Меррика скользнула по ее волосам. Мурашки пробежали по телу, когда кончиками пальцев он коснулся затылка.
— Ты дрожишь, саксонка! Неужели ты до сих пор находишь меня отвратительным?
— Нет, — торопливо ответила она. — Это только потому, что я не знаю, чего ты от меня потребуешь в следующую минуту.
Воображение далеко завело Меррика. Чего он потребует! Ее близость всегда возбуждала его до болезненного состояния. Он хотел чувствовать, как маленькие руки саксонки гладят ему тело, хотел ощущать ее горячие губы на своей коже…
Пальцы Меррика погрузились в великолепие золотых волос. Он медленно приподнял ее лицо.
Взгляд рыцаря пронзил Алану. Его голос звучал тихо и напряженно:
— Я не требую, я прошу тебя не отвергать меня этой ночью. Раздели со мной ложе, саксонка, и все удовольствия любовных утех, но без единой мысли об отказе, без единого вздоха сожаления. Если ты не можешь сделать это… если не хочешь… то тебе лучше сейчас уйти.
Алана не сводила с него глаз. Никогда еще не была она так потрясена. Вошла она в спальню Меррика в полной уверенности, что он намерен приручить ее, добиться своего, однако сейчас она не могла различить на его лице ни единого намека на насмешку или победное торжество. Алана видела в его глазах только лучащиеся теплоту и нежность, от которых у нее бешено заколотилось сердце,
Она вздохнула. Ее пальцы слегка касались груди Меррика, тело как будто горело в огне. Желание отдернуть руку было велико, но Алана этого не сделала. Ее рука показалась ей такой маленькой и белой среди темной поросли на мужской груди.
— Я не собираюсь нарушать условия сделки, которую мы заключили, — прошептала она и тряхнула головой. — Я… я не уйду, норманн.
Его глаза потемнели.
— Пусть так, — услышала в ответ Алана, — в любом случае больше я не могу ждать.
Губы Меррика завладели ее губами, и Алана сдалась на милость победителя с тихим стоном. Она обвила руками его шею. С нежной пылкостью губы рыцаря прижимались к ее рту. В его объятиях чувствовалась ненасытность, и страсть Аланы разгорелась с такой же неистовостью.
«Отказаться?» — в смятении думала она. Святая Дева! Алана не могла отказаться, не могла отрицать свое предательское влечение к норманну.
Меррик не прерывал упоительного слияния губ, ни когда опускал Алану на постель, ни когда ложился с ней рядом. Он отстранился, лишь став освобождать ее от одежды. Она вспыхнула от обжигающего взгляда его сверкающих глаз, скользивших по обнажаемому телу, но не отвернулась.
Меррик приподнялся, чтобы раздеться. На могучих плечах поблескивали отблески огня. Торс был сильным, мускулистым.
Взгляд Аланы коснулся выпуклых мускулов сильных рук и беспомощно скользнул ниже. У нее перехватило дыхание при виде его возбужденной плоти. Она отвела глаза и снова посмотрела Меррику в лицо, осознав, что ее изумление не осталось незамеченным. Краска залила ей щеки. Алана страшно смутилась, что рыцарь застал ее за столь нескромным разглядыванием.
Меррик вытянулся на постели рядом с ней, шепнув на ухо:
— Я не могу и не хочу скрывать мою страсть к тебе, саксонка, но никак не предполагал, что ты станешь разглядывать мой член. Однако я рад этому, — он издал странный смешок, — но еще больше обрадуюсь, если ты к нему прикоснешься.
