Эйна Ли - В путь за любовью
Ребекка улыбнулась. Он же всегда только и делал, что ворчал на этих кур! Неужели он и вправду с ними разговаривает в таком тоне? Невероятно! Ребекка выглянула из-за фургона: Клэй гипнотизировал кур.
– Вот Клементина сделала все, что от нее требовалось, правда, Клементина? Самое меньшее, что вы можете сделать, – это последовать ее примеру. Уверяю вас, я не для себя прошу. Это для нее. Так давайте же! Одна из вас снесет яйцо, или я обеим сверну тощие шейки!
– Ой, не надо их пугать! – Ребекка, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, подошла к нему. – Пряник лучше кнута. Доброе утро, мои дорогие! – заворковала она. – Я знаю, что мы мало общались в последнее время… Но мне очень вас не хватало!
Куры устроились в сене, закудахтали, и каждая снесла по яйцу. Ребекка засунула в клетку руку, погладила кур по головкам и забрала яйца. Их она протянула Клэю. Он выглядел смущенным.
– Ну, и много ли ты услышала?
– Достаточно.
– Я хотел сделать тебе сюрприз – приготовить завтрак, добавить немного солнца в твою жизнь прямо сейчас.
Ее сердце переполнилось нежностью и благодарностью.
– У тебя получилось, Клэй, – ответила Ребекка.
Поезд тронулся в путь. Скотт выбрал другую дорогу, чтобы наверстать упущенный день. Гравий под ногами, ущелья, узкие проходы и пересохшие озера не позволяли двигаться быстро, но Скотт сказал, что так будет короче на пятьдесят миль. До обеда не проехали и пяти.
Ребекке не особенно хотелось готовить, и она состряпала обед из позавчерашнего хлеба, вяленой оленины и горячего кофе. И снова она не притронулась к еде.
– Бекки, я знаю, что ты страдаешь, но тебе не следует держать все в себе, – сказал Клэй. – Дай волю слезам, милая. Чем скорее ты это сделаешь, тем скорее тебе станет легче.
– Как мне может стать легче после всех этих несчастий?
– Я не это хотел сказать. Я имел в виду, что ты не должна держать боль в себе. Ты можешь заболеть.
– Со мной все будет в порядке, Клэй. Мне просто нужно немного времени.
И она снова погрузилась в молчание.
Через несколько часов они выехали на площадку с несколькими деревцами и водопоем, который еще не успел пересохнуть. Скотт объявил привал на ночь. Вскоре прискакали Гарт и Ястреб.
– След искать бесполезно. – Гарт явно был расстроен. – Совершенно неясно, в каком направлении скрылся ублюдок.
– Думаю, ты прав, – согласился с ним Скотт. – Нам придется оставить поиски. Все, что мы можем сделать, – это сообщить в ближайшем городе о преступлении и описать приметы Фаллона, – с сожалением признал он.
– Чтоб мне провалиться! – вдруг воскликнул Ястреб, глядя куда-то им за спины. Все обернулись. Так вот что привлекло внимание разведчика.
К ним шагал Орлиный Коготь. За собой от тащил связанного и сильно избитого Фаллона. Индеец вытолкнул Фаллона вперед, и тот упал к ногам Клэя.
– Орлиный Коготь привел тебе человека, которого вы искали. Теперь-то ты отдашь Орлиному Когтю желтоволосую скво?
Ребекка ахнула и отступила за спину Клэя.
– Нет, Орлиный Коготь, я не сделаю этого.
– Мы очень благодарны тебе, Орлиный Коготь, – поспешно вмешался Скотт, – за то, что ты привел нам преступника, и мы с радостью заплатим тебе за это.
Орлиный Коготь не сводил с Клэя напряженного взгляда:
– Орлиный Коготь даст тебе десять мустангов за твою скво, Фрезер.
– Нет, Орлиный Коготь. Забери все, что у меня есть – ружье, пистолет, – но только не мою жену. Если ты захочешь отнять ее у меня, тебе придется сначала меня убить.
– Орлиный Коготь – вождь своего народа. У него много воинов. Он много раз уже мог убить тебя и забрать твою скво. Но он так не поступает. Орлиный Коготь – человек чести. Он предложил тебе пять мустангов за твою женщину, и ты отказался; он привел тебе этого человека, и ты отказался. Теперь он предлагает тебе десять мустангов. И все же ты отказываешься. Ты оскорбляешь его.
– Я не хотел обидеть тебя, Орлиный Коготь. Но если бы я согласился, я обесчестил бы себя. Не в обычаях моего народа торговать своими женами. Я поклялся защищать ее. Если я не сдержу этой клятвы, позор падет на меня.
Индеец еще несколько мгновений смотрел на него не мигая, а йотом, не говоря ни слова, развернулся и ушел.
– Как думаешь, Ястреб, мы видели его в последний раз? – спросил Скотт.
– Мне нечего тебе ответить, – пожал плечами Ястреб. – Кто знает, на что он способен.
К этому времени вокруг них собрались уже почти все переселенцы.
– Оттащите ублюдка Фаллона к дереву, – распорядился Скотт.
– Что вы собираетесь сделать? – завопил тот.
– Ты покушался на убийство, Фаллон. Мы тебя повесим.
Толпа взорвалась одобрительными криками.
– Вы не можете! – захныкал Фаллон. – Вы – еще не закон. Я имею право на справедливый суд! – отчаянно завопил он, когда несколько человек подняли его на ноги и потащили к дереву.
– Люди, послушайте меня! – Скотт перекрикивал рокот толпы. – Этот человек пытался изнасиловать юную девушку и убить молодого человека, который помешал ему это сделать. Наказание ему – повешение. Если здесь есть кто-то, кто хочет выступить в его защиту, пусть сделает это сейчас.
– Вздернуть его! – зашумела толпа.
Несколько мужчин закинули на дерево веревку с петлёй.
– Вот тебя и судили, Фаллон. Присяжные признали тебя виновным.
– Вы не можете, вы не имеете права! – Фаллон ныл и пытался вырваться из рук людей, усаживающих его на коня. – Раз он не умер, я не убийца, да и девчонку я не тронул, она лжет! Возьмите меня под стражу! Я не совершил ничего, за что достоин смерти! Если повесите меня, то это вы будете убийцами!
– Фаллон, а ты не забыл, что вдобавок ко всему украл лошадь? На Западе конокрадство карается смертью.
Фаллон зарыдал в открытую:
– Ты – не закон, Скотт!
– Нет, Фаллон, я – закон, – объявил Скотт. – В Индепенденсе ты подписался беспрекословно мне подчиняться. – Он обратился к толпе: – Леди, повешение не зрелище для детей, так что уведите их.
Матери стали сгонять детишек в фургоны.
– Говард Гарсон и Сэм Дэвис, если вы желаете свершить правосудие, вы можете это сделать, – объявил Скотт.
От толпы отделились два человека и, подошли к лошади сзади.
– Джейкоб Фаллон, – продолжил Скотт, – у нас есть доказательства того, что ты пытался изнасиловать Генриетту Гарсон, убить Томаса Дэвиса и украл лошадь. Ты приговариваешься к смертной казни через повешение.
Фаллон принялся лягаться и дергаться и сполз с лошади, но несколько рук водворили его на место.
Огонь костров заливал зловещим светом сцену, что разворачивалась сейчас под кряжистым узловатым дубом.
– Я не хочу умирать! – выл Фаллон. – Не хочу! Пожалуйста, отпустите меня! Не убивайте меня!
