Джиллиан Хантер - Дьявольские наслаждения
Одем ликовал — он даже ногой притопнул.
— Получилось! Давно я так не веселился. О, Гермия всегда была бесстрашной. Господи, Вулвертон, эта женщина сводит меня с ума. А теперь чаша весов склонилась в мою пользу.
Эйдриан с угрюмым видом стянул с головы капюшон плаща.
— Мне бы не хотелось выглядеть в ваших глазах невоспитанным грубияном. Я, очевидно, ваш должник на всю жизнь. Скажите, мы с вами раньше встречались?
В карих глазах графа промелькнул азартный огонек.
— Мы оба большие негодники, так что какое имеет значение, были мы знакомы раньше или нет?
Эйдриан шумно выдохнул и посмотрел в окно кареты. На улице стояла Джейн и довольно улыбалась. Из дома выбежал высокий мужчина. Какой это из братьев Боскасл, Эйдриан не разглядел, но одно было ясно — хитроумная Джейн, несомненно, с ним справится.
А неприятности предстоит расхлебывать завтра.
Хит стоял рядом с невесткой и смотрел, как удаляется карета. У него зародилось неприятное — и даже ужасное — подозрение. Чему сейчас он был свидетелем? Побег? Невозможно! Джейн повернулась к нему и подавила зевок.
— Уже поздно. Мне надо уложить сына. А где Грейсон? С Дрейком?
Хит продолжал смотреть вслед почти скрывшейся карете. Он нехотя улыбнулся:
— По-моему, он все еще наверху.
Джейн бросила на Хита взгляд снизу вверх и весьма убедительно — ну чем не актриса? — произнесла:
— Наверху? Что он там делает? Я думала, что мужской клан собрался у тебя в кабинете.
Сзади раздался удивленный женский голос:
— О чем это вы тут секретничаете?
Хит резко развернулся. Сердце, как обычно при виде жены, радостно замерло. Чему он радуется? Он подозревал, что Джулия и остальные дамы его перехитрили. Но этого не может быть! Хотя…
— Где тетя Гермия?
Джулия спустилась по ступенькам и положила голову мужу на плечо.
— Кажется, она еще наверху с Эммой.
— Но Девон сказал… Кто только что уехал в карете Одема?
Джейн плавной походкой прошествовала в дом.
— Одем, разумеется. Странно, что ты задаешь такой вопрос.
Хит сжал губы.
— Но я думал, что Гермия…
Джулия отодвинулась от него.
— Гермия с Эммой, Хит. Если ты о ней тревожишься, то я уверена, что она сама тебя успокоит. Правда, вечером она жаловалась на боль в горле.
— Понятно.
Хит медленно вернулся в дом, поднялся наверх и остановился у закрытой двери в комнаты Эммы. Там его и обнаружил Грейсон.
— Давай взломаем дверь и ворвемся к ней, — сказал Грейсон и уже занес кулак. — Дело зашло слишком далеко. Вулвертон не может прятаться там вечно.
Хит отрицательно покачал головой. Умный человек знает, когда следует признать поражение.
— Грейсон, я бы предпочел, чтобы ты не ломал двери в моем доме.
Но Грейсон уже колотил что было мочи в дверь. На пороге появилась недовольная Эмма.
— Грейсон, — раздраженно сказала она, — в чем дело? К чему этот грохот? Кто-то заболел?
Грейсон ворвался в комнату со словами:
— Почему бы Эйдриану не выйти из укрытия и самому не ответить на этот вопрос?
— Грейсон Боскасл, — с оскорбленным видом заявила Эмма, — я запрещаю тебе сделать еще хоть один шаг.
Он застыл от ее непререкаемого тона.
— Эмма, тебя я не виню, — наконец сказал Грейсон. — Вулвертон может обольстить кого угодно. Не важно, наследник он герцога или нет, но его следует…
Он замолчал, сделал для храбрости глубокий вздох и распахнул дверь в гардеробную. Возмущенный крик заставил его отшатнуться.
— О Господи! Боже милостивый! Гермия, я понятия не имел. Я не…
Перед потрясенным Грейсоном предстала леди Далримпл без парика, руки в боки. Ее пышный бюст негодующе колыхался.
— Надеюсь, ты объяснишь свое беспардонное появление, Седжкрофт?
Грейсон стоял с окаменевшим от ужаса лицом. У него не было сил вымолвить ни единого слова в свое оправдание. Наконец Хит со смехом отстранил его.
— Все кончено.
— О чем, черт подери, ты говоришь? — обрел дар речи Грейсон и выскочил за дверь.
— Нас победили, — усмехнулся Хит. — Пора бить отбой.
— Вы его нашли? — крикнул снизу из холла Девон. Из-за его спины прозвучал скрипучий голос Хэмма:
— Лорд Вулвертон не выходил из парадных дверей, милорды. Я стоял там, где вы мне велели. Он никак не мог пройти незамеченным.
Грейсон повернулся к Хиту и сердито спросил:
— Ты уверен, что Волк вообще был здесь? Хит покачал головой:
— Как же я не сообразил… — И с восхищенными нотками в голосе закончил: — Я же чувствовал.
— Тогда почему ты ничего не предпринял? — возмутился Грейсон.
Хит ничего на это не ответил и лишь улыбнулся.
Эмма провела всю ночь — вернее, часть, оставшуюся от ночи, — шепотом повествуя своим сообщницам Хлое, Джулии, Шарлотте и тете Гермии о тайной помолвке с Эйдрианом. Теперь, когда она приняла его предложение и призналась сама себе в своих чувствах, Эмма не видела причин скрывать восторг.
Конечно, при этом она вела себя так, как подобает будущей герцогине. А если приличия и были нарушены, то у них с Эйдрианом вся жизнь впереди, чтобы все исправить.
— Девочкам придется научиться обращению «ваша светлость», — мечтательно заметила Шарлотта, вытянувшись на кровати Эммы с бокалом шампанского в руке.
Лакей Джейн Уид доставил четыре бутылки «Дом Периньон» менее чем через час после того, как маркиза вернулась домой. После удачной проделки торжествовала любовь! Хлоя ловко извлекла пробки и произнесла тост в честь старшей сестры. Все выпили шипучее вино, которое прославил скромный монах-бенедиктинец, пожертвовавший свои доходы беднякам.
— Это благотворительное вино, — радостно объявила Хлоя.
— Тогда давайте выпьем еще! — подхватила Эмма.
— За Боскаслов и их друзей! — присоединилась верная Гермия.
— Эмма, как нам сказать ученицам о твоей помолвке? — спросила Шарлотта.
Эмма опустила глаза.
— Сама не знаю. И еще я не знаю, смогу ли вот так просто расстаться с академией.
— Почему нет? — громко воскликнула Гермия, хотя язык у нее немного заплетался. — Я всегда в жизни руководствовалась порывом и не жалею об этом. Сказано — сделано. Яопасная женщина.
— Только для красивых молодых людей, которые похожи на греческих богов, — не подумав, сказала Шарлотта.
Джулия залилась смехом, другие дамы тоже не удержались от хохота. Эмма встала с дивана и стала призывать их успокоиться.
— Пожалуйста. Мы должны…
— …выпить еще шампанского, — подсказала Хлоя, подняв кверху похожую на луковицу бутылку. — Ох, Эмма, Эмма, кто бы мог подумать, что ты способна таким образом воздать должное нашим предкам? Клянусь, что буду умирать с улыбкой на лице, вспоминая эту эскападу. Эйдриан — самый восхитительный негодник на свете, а теперь он станет моим зятем. Наша фамильная дурная слава не посрамлена, и мне совершенно не стыдно.
