Маргарет Макфи - Благородный разбойник
А Эмма?… Она старалась держаться со спокойным достоинством, но Нед видел в ее глазах облегчение от того, что это сделал он, а не Девлин.
И все же на душе у него скребли кошки, потому что он понимал, что от ее облегчения не осталось бы следа, узнай она правду.
Судьба с холодной иронией смеялась над ним.
Но он стоял на месте и молчал, защищая женщину, которую любил.
— Только не говорите, что я вас не предупреждала. — Леди Ламертон пребывала в крайнем возмущении, и Эмма не могла ее винить. Она уже потеряла одну компаньонку. А теперь ей предстояло лишиться другой. Кроме того, леди Ламертон хорошо относилась к ней, и Эмма это ценила. Вдова проявила к ней искреннюю доброту, не обращая внимания на скандал, окружавший имя ее семьи.
— Мне очень жаль, — сказала Эмма. И это была правда. Ей было жаль леди Ламертон. Жаль Неда. Жаль отца и Кита. Жаль, что вокруг нее заварилась вся эта каша.
— Я знала, что он нехороший человек.
Эмма сглотнула и крепко сжала губы, чтобы удержать слова в защиту Неда, готовые сорваться у нее с языка. Она боролась не с Недом, а с Девлином.
Нед выглядел мерзавцем, в то время как он был виновен только в том, что спас ее.
— Хотя никто из нас не подозревал, до какой степени падения он способен дойти. — Вдова поморщилась от отвращения, прежде чем решилась произнести неприятные слова. — Использовать силу против женщины… — Она покачала головой. — Я полагаю, дурная кровь всегда дает о себе знать. Он и вправду не джентльмен, а настоящий разбойник.
Услышав эти слова, Эмма закрыла глаза.
— Но для начала объясните мне, что вы делали в кабинете наедине с ним? Вы сказали мне, что идете в дамскую комнату.
— Я получила записку, — медленно произнесла Эмма, с отвращением думая о том, что не может сказать правду о сцене, произошедшей в кабинете. — В ней говорилось, что у него есть какие-то новости о моем брате.
Леди Ламертон нахмурилась.
— Гнусная ложь, достойная только самого отпетого негодяя.
— Да, вы правы. — За исключением того, что этим отпетым негодяем был не Нед, а виконт, принадлежавший к самому избранному кругу лондонского света.
— Слава богу, что туда зашел Девлин! Страшно подумать, что было бы с вами, если бы он этого не сделал.
Эмма отвела взгляд в сторону, чувствуя, что не в состоянии слушать, как превозносят Девлина и порочат Неда.
— В конце концов, он понял, что ему не удастся улизнуть от исполнения того, что обязан сделать порядочный человек. Не сомневаюсь, что он попытался бы это сделать, если бы не присутствие стольких джентльменов.
Эмма улыбнулась про себя такому нелепому утверждению. Если бы они только знали… Если бы дошло до драки, ни у полковника Морли, ни у Девлина, ни у всех остальных не было бы никаких шансов. Она вспомнила руку Неда, державшую Девлина за горло. Не вмешайся она, Нед, несомненно, задушил бы виконта.
Увидев, что Эмма не отвечает, леди Ламертон по-своему истолковала ее молчание.
— Я понимаю, как это тяжело, но вам придется выйти за него замуж. Если вы этого не сделаете, ваша репутация будет погублена безвозвратно. И ни я, ни кто-то другой не сможем ничего сделать. Я просила полковника Морли, Девлина и всех остальных сохранить это происшествие в тайне.
Эмма сомневалась, выполнят ли они эту просьбу. Она знала, как сильно Девлин ненавидел Неда. Хотя после того, что он сделал… От одной мысли об этом ее бросило в дрожь.
— И конечно, я в самых недвусмысленных выражениях объяснила мистеру Стрэтхему, что ему отказано от этого дома. У него хватило наглости думать, что этим утром он может явиться сюда.
Эмма подумала о том, что, пока они с леди Ламертон сидели наверху в малой гостиной и писали письма, Уилкот сообщал Неду, что ни леди Ламертон, ни мисс Норткот не примут его.
— Что плохого было бы в том, чтобы принять его?
— Что плохого? — фыркнула леди Ламертон.
— В следующую пятницу мы поженимся.
— Для начала будем надеяться, что у мистера Стрэтхема достанет благородства сдержать свое обещание.
Нед Стрэтхем был самым благородным человеком из всех, кого знала Эмма. Ей стоило неимоверных усилий спокойно сидеть и слушать, как его несправедливо обвиняют.
— Он не стал бы… — начала она.
— Неужели? — Леди Ламертон подняла брови и посмотрела на Эмму сверху вниз. — Я уверена, что от Неда Стрэтхема можно ожидать чего угодно.
Нед дождался, когда за его поверенным закрылась дверь, и только тогда заговорил:
— Готово. Теперь мои дела и проект, который мы затеяли с Мисборном, всегда будут под присмотром.
Роб кивнул:
— Ты делаешь доброе дело для этого города, Нед Стрэтхем.
— Эти деньги не мои.
— Твои. Ты взял желудь и вырастил из него дуб, ветви которого простираются далеко за пределы роскошных гостиных Мейфэра, лишив владельцев игорных клубов этих денег. Иначе они рано или поздно оказались бы в их и без того туго набитых карманах. Ты не можешь этого отрицать.
— Возможно. Но это не меняет того, откуда взялись эти деньги. — Нед смотрел на пустую блестящую поверхность своего письменного стола из красного дерева.
Они помолчали.
— Не думал, что Девлин способен на такую низость. — Роб с шумом втянул воздух.
— Отчаяние толкает человека на крайности.
— Он зашел слишком далеко.
— И даже дальше. — Нед закрыл глаза, вспомнив, что Девлин делал с Эммой. Эта сцена навсегда отпечаталась в его сознании. Каждый раз, когда он вспоминал об этом, его зубы скрипели, руки сами собой сжимались в кулаки, а кровь вскипала от ярости и желания защитить ее. — Ирония судьбы в том, что Девлину надо было подождать всего один час. Один час, пока мне не представилась бы возможность поговорить с ней. О том, кто я и что я. Ему не пришлось бы ничего говорить и ничего делать.
Роб сглотнул.
— Ты хочешь рассказать ей все до пятницы? — Он поднял брови. — Думаешь, она согласится выйти за человека, который погубил ее любимого братца? За человека, который выиграл у него все состояние и разрушил благополучие ее семьи?
Нед слегка покачал головой:
— Если я расскажу ей, она откажется. А если она не выйдет замуж, она будет безвозвратно опозорена.
Двое мужчин смотрели друг на друга.
— Да поможет нам Бог, — сказал Роб.
— Аминь, дружище, — откликнулся Нед. — Воистину, да поможет нам Бог.
Глава 14
Утреннее солнце наполняло всю карету, отбрасывая серебристые отблески на серо-голубое шелковое платье Эммы. Снаружи донеслась песня дрозда, которую не смогли заглушить ни шум колес, ни стук лошадиных копыт. Внутри кареты царила оглушительная тишина. Ни леди Ламертон, ни миссис Тэдкастер, сидевшие напротив нее, не проронили ни слова, пока карета не остановилась возле дома Неда Стрэтхема на Кавендиш-сквер.
