Патриция Райс - Дьявольски красив
Джослин отогнала свои страхи подальше, когда дрожащие пальцы никак не могли застегнуть крючки шемизетки.
Опасаясь, что Блейк убежит и больше никогда не вернется, пока она тратит время на одевание, она стала искать халат.
Блейк опрокинул ее мир с ног на голову, и она была слишком потрясена, чтобы думать. Что он с ней сделал? Так вот они какие, занятия любовью? Это было чудесно, прекрасно, хотя… чего–то не хватало. Но сейчас у нее нет времени на глупые размышления.
Отыскав халат, Джослин подхватила длинные полы и выбежала из комнаты, где познала сладость супружества и была совсем недолго любимой и желанной.
Она всем сердцем жаждала еще этой сладости. Но восхищение Блейка долго не продлится. Она узнала этот пронизанный паникой голос за дверью. Ричард. Как только до Блейка дойдет, в каком она живет бедламе, как подсказывал ей ее опыт с Гарольдом и зятьями, он придет в ярость. И как следствие раскаленной добела злости — оскорбления, крики и летающие предметы.
Но в этот раз их нельзя вышвырнуть из дома. Она повторяла эти утешительные слова, быстро спускаясь по черной лестнице.
Прибежав в оранжерею, она обнаружила там забившуюся под лавку Битти, обезумевшего Ричарда, бегавшего кругами и прижимавшего к груди клетку с Перси, и попугая, орущего на нескольких языках.
Все эти дни Ричард, должно быть, чинил большую клетку. Последний раз, когда она видела ее, клетка была не более чем грудой палок на одном из рабочих столов, после того как слуги убрали мусор.
Причина паники брата лежала, растянувшись, на почти пустом каменном полу, тряся головой, словно чтобы прочистить мозги. Судя по одежде, незваный гость был бандитом. Толстая палка, из которой Ричард, должно быть, вырезал жердочки, валялась на полу рядом с распластавшимся типом. То, что ее безобидный младший брат мог стукнуть вора, на какое–то время буквально лишило ее дара речи.
— Мой! — в отчаянии вскричал Ричард, когда Джослин вошла. — Мой! — Прижимая к себе клетку с Перси, он носился как обезумевший, как будто искал притаившихся врагов.
С озадаченным видом ее новоиспеченный муж схватил вора за шиворот, рывком поднял на ноги и вопросительно поднял брови. А может, в ожидании ответов. В любом случае Блейк не улыбался.
Он также не кричал и не кинулся с кулаками на Ричарда, как мог бы поступить Гарольд. Джослин сделала глубокий вдох, чтобы хоть чуть–чуть успокоиться.
— Ричард, — произнесла она твердым голосом, который иногда проникал сквозь приступы паники брата. — Ричард, все хорошо. Ты пугаешь Перси.
Джослин пересекла оранжерею, чтобы и остановить его, и привлечь его внимание.
— Никто не забирает Перси, — напомнила она. — Это ты остановил вора?
— Тони, она плохая, — закричал Ричард, прижимая клетку к тощей груди с придурковатым видом, как порой случалось, когда он был напуган.
Тони? Гарольд часто называл Антуанетту Тони. И Ричард, бывало, спорил с Антуанеттой, когда та приближалась к клеткам с птицами. Как–то раз произошла ужасная сцена, незадолго до того как Гарольд выгнал их, когда Ричард обнаружил Антуанетту рядом с клетками посреди ночи. Но тогда ему было шесть лет. Должно быть, у Ричарда все смешалось в голове.
Джослин нервно взглянула на вора, но не увидела никакой связи с их невесткой. Теперь, когда Блейк держал чужака, Битти вылезла из своего укрытия и зарычала.
Ее младший брат больше не тот маленький ангелочек, которого она прижимала к себе и укачивала, когда ему снились кошмары. Он уже выше и, вероятно, сильнее, чем она. Но для него она по–прежнему старшая сестра, которой он доверяет. Пока Блейк допрашивал вора — как ни странно, на французском, — Джослин осторожно забрала клетку, поставила ее на рабочий стол и успокоила Ричарда. Как только он утихомирился настолько, чтобы до него дошло, что никто не причинит вреда его любимцу, он опустился на лавку и стал покачивать бормочущего Перси и что–то тихо ворковать.
Она боялась повернуться и увидеть, что Блейк с негодованием и отвращением уходит. Несколько божественных минут она была объектом желания и чувствовала, что в ее жизни еще может все наладиться.
Разъяренный вскрик боли Блейка заставил ее в тревоге обернуться.
К ее испугу, вор уже достаточно пришел в себя от удара, чтобы попытаться сбежать. Он держал в руке окровавленный нож, а Блейк сжимал запястье. Она не понимала слов, но по действиям мужа предположила, что француз приказал ему отойти в сторону. Где же эти чертовы слуги, когда они нужны? Вероятно, прячутся в подвале.
Рукав рубашки Блейка окрасился кровью. Не успела Джослин ничего сообразить или даже запаниковать, как ее свирепый муж выбил нож из рук негодяя и тот покатился по полу.
Выкрикивая французские проклятия, бандит выскочил из оранжереи и помчался к фасаду дома. Держась за раненую руку, Блейк погнался за ним — босиком, в одних чулках!
Разрываясь между необходимостью успокоить брата и помочь Блейку, Джослин не смогла сделать ни то ни другое. Босиком она прошла по траве и осторожно вернулась в холл в надежде вытащить служанку и лакея из их укрытия. При виде капель крови на натертом воском паркете ее сердце подскочило к горлу, а дыхание перехватило.
Дробный стук лошадиных копыт предупредил ее, что вор сбежал. Дрожа, она встала на верху кухонной лестницы и прокричала бесполезным слугам принести перевязочный материал и оказать помощь. Наконец они прибежали.
Она встретила Блейка у передней двери с корзинкой, где лежали медицинские принадлежности, надеясь предложить свою помощь в благодарность за то, что он не орет на нее.
Он нахмурился, отказался от ее помощи и прошел мимо нее в сторону зимнего сада. Слишком потрясенная, чтобы спорить, она пошла следом, оставив служанку вытирать кровь.
Обнаружив, что Ричард все еще бессмысленно укачивает уже угомонившегося попугая, Блейк бросил на нее сердитый взгляд, ожидая объяснений. Как будто они у нее были.
— Что произошло? — спросил он у ее бессвязно бормочущего брата.
Ричард покачал головой и крепче обнял клетку с птицей.
— Кто–то причинил вред Перси? — спросила Джослин, не видя тут больше ничего, что можно было бы украсть.
Ричард неохотно кивнул.
— Вор говорит только по–французски. Он отказался назвать того, кто его послал. Зачем ему мог понадобиться попугай? — спросил Блейк.
Джослин не нашлась что ответить.
— Может, его прислал Огилви выкрасть птицу?
Она поставила корзину с медикаментами на скамейку и подождала, когда муж сядет, чтобы перебинтовать ему рану.
Блейк схватил ткань и обернул ею руку.
Раздраженная его реакцией, потрясенная эмоционально и физически, она прибегла к своей обычной практике блаженно игнорировать всякий конфликт. Она села рядом с Ричардом и гладила его руку, пока он не перестал так сильно раскачиваться.
