Бонни Винн - Летняя роза
Касси вдыхала невероятно сладкий аромат влажной травы и еловых иголок. Глядя на небольшое стеганое одеяло, расстеленное между корзиной с продуктами и длинными ногами Шэйна, она молча помолилась, благодаря за такой великолепный день.
— Не кажется ли тебе, что в этой корзине должна быть кое-какая еда? — лениво спросил Шэйн, созерцая редкие облака на небе.
— Возможно, — ответила она, быстро снимая свежую чистую салфетку, покрывавшую корзину. — Но кто не помогает, тот не ест!
— О, нет, так нельзя! Я проделывал ради тебя такое, что и словами не рассказать, и все только для того, чтобы ты могла устроить себе выходной.
Касси усмехнулась про себя, вспомнив, как Шэйн помогал ей обрабатывать раствором от паразитов оставшихся овец. Он с отвращением посмотрел на нее, когда она пыталась обработать овцу одной рукой, держа во второй книгу, затем не выдержал и принялся помогать. К счастью, он не столкнулся с Майклом, который немного раньше также помогал ей. Она никак не могла понять, почему Шэйн так болезненно относился к влюбленности своего брата в нее. Неужели он не в силах понять, что это просто детское обожание?
— И все, что я намерен делать, мадам, — это лежать здесь и позволить вам заботиться о моих малейших желаниях, — закончил он, надвигая шляпу на глаза и скрещивая руки на животе.
— Как галантно, — ответила Касси, открывая кувшин с лимонадом.
— Угу, — лениво ответил он, отказываясь шевелиться.
Касси улыбнулась, выкладывая тем временем жареного цыпленка и бисквиты. Она ничуть не возражала. Она постоянно отказывала себе даже в часовом отдыхе от бесконечных дел на ранчо, но в конце концов ослабела. И вот теперь, наслаждаясь мирным покачиванием деревьев под мягким ветерком, обществом красивого мужчины, растянувшегося рядом с нею, она неподдельно радовалась, хотя прекрасно знала, что он собирался уговорить ее продать землю.
Отказываясь думать о том, что, как она не сомневалась, являлось его истинной целью, Касси аппетитно разложила привезенную с собой еду на чудесных фарфоровых тарелках, которые она уложила на дно корзины. Видя, что Шэйн расслабился, она сорвала длинный цветок, подползла сбоку и, пощекотав у него под носом, объявила:
— Обед подан.
Шэйн открыл ленивые глаза.
— Вы что, всегда таким образом объявляете об обедах, мисс Дэлтон? Напомните мне не приглашать вас исполнять роль хозяйки на моем следующем официальном приеме.
— Я не привыкла играть роль хозяйки в чисто мужских делах, мистер Лэнсер, — ответила она.
— Возможно, нам придется изменить эту привычку, — заметил он, и глаза его зажглись знакомым огнем.
Она ударила его по костяшкам пальцев деревянной ложкой, которой помешивала лимонад.
— Ну, ну, мистер Лэнсер. Надеюсь, вы не пытаетесь ввести меня в заблуждение, сэр?
— Пытаюсь, но не считаю, что мне это удается, — пробормотал он, потирая пальцы и принимая сидячее положение.
Касси одарила его сияющей улыбкой, весело сознавая, что злорадствует.
— Верно.
Шэйн с наслаждением впился зубами в жирного цыпленка. Он испытывал удовольствие, сидя рядом с нею, удивляясь тому, что спокойное общение столь же приятно, как взрывы их страсти. Но в то же время ему приходилось постоянно напоминать себе, что все это делалось с одной целью.
Касси скосила глаза на облака, Шэйн лениво улыбнулся, увидев ее сосредоточенность.
— Надеешься наколдовать дождь?
— Нет, пытаюсь определить погоду по характеру облаков. Перистые, кучевые…
— О нет! Избавь меня от этого. Опять книжная премудрость.
Два пятна заалели на щеках Касси.
— Учиться по книгам не так уж и плохо. Возможно, было бы больше законности и порядка, если…
— Остановись — ничего не имею против книг. Расскажи мне про что-нибудь другое. Я уже понял, как определять погоду.
Касси внимательно посмотрела на него, желая знать, не смеется ли он над ней. Он выглядел совершенно серьезным. Поверив его тону, Касси продолжила:
— Я читала интересную книгу по ротационному выпасу.
Шэйн вопросительно поднял брови.
— Согласно опытам, про которые я прочла, в областях с ограниченным запасом воды фермеры добивались значительных результатов, пуская на пастбища сначала крупный скот, а потом овец. Затем давали траве подрасти, чтобы и те и другие могли полакомиться ей вновь.
— Что? Уж не собираешься ли ты сказать мне, что кто-то свихнулся настолько, что верит, будто скот и овец можно пасти на одном и том же пастбище?
Она почувствовала раздражение.
— Я просто сказала, — медленно повторила она, — что работы, которые я прочла, показывают…
— Исследования этих засохших сморчков, никогда и носа не казавших из своих лабораторий, ты это хочешь сказать? Скот никогда не станет пить из водоема, из которого пили овцы.
— Однако исследование доктора Уоррена говорит о другом. Он утверждает, что это не что иное, как народная байка, лишенная всякой основы. Скот станет пить воду из того же источника.
— Нет, здесь, в этой части страны, они не станут.
— Понимаешь, им нужно дать возможность доказать…
— Говоря о возможностях…
— Не хотел бы ты сменить тему?
— Да, мэм. Конечно. Не собираюсь портить такой отличный день спором, будут ли коровы и овцы пить…
Он затряс головой в притворном ужасе.
Касси рассмеялась, сама того — не желая. Но смех ее быстро смолк, и она поняла, что пытается взять себя в руки, угадав желание в его глазах. Они оказались вдвоем, наедине, впервые после того, как его близость пробудила в ней эмоции, о существовании которых она в себе и не подозревала.
Вспомнив, как руки Шэйна скользили по ее телу, Касси почувствовала сильное сердцебиение. Теперь она смотрела на эти руки, явственно представляя их прикосновение и ощущая вкус его губ. Лицо ее вспыхнуло от пламени, горевшего в его глазах и передавшегося ей.
Следовало бы начать собирать еду и тарелки, беззаботно посмеяться и попросить отвезти ее домой. Но вместо всего этого ей захотелось узнать, бросит ли ее в жар от его прикосновения, как это случилось в тот раз, так же ли шелковисты волосы на его груди, которые она видит сейчас через распахнутый ворот рубашки.
Кровь, казалось, стучала молотком в виски, отдаваясь в голове гулким эхом, наполняя тело тяжестью и лишая его способности двигаться. Она опустила взгляд на его горло, где заметила пульсирующую жилку, трепетавшую с той же сумасшедшей частотой, как и ее собственное сердце.
Когда Шэйн привлек ее к себе, чувства, нахлынувшие на нее, оказались еще более бурными, чем прежде. Как только голова ее коснулась его груди, как только она вдохнула запах его тела, всякая осторожность исчезла. Синие глаза, прикованные к золотисто-зеленым, темнели, по мере того как страсть вела молчаливую, красноречивую беседу. Губы их встретились в обоюдном согласии и взаимном восторге.
