Констанс Холл - Мой дорогой герцог
– Ты, наверное, ошибаешься. Мой кузен умеет делать комплименты женщинам. А я давно разучился.
– Хочешь посмотреть щенков Шебы? – Джоанна схватила его за руку. – Пойдем, я покажу тебе.
– Ух, Анна, ты несносное создание! – закричала Эдит. – Оставь его светлость в покое.
– Нет, нет, она хорошая девочка. – Эдвард встал и последовал за Джоанной.
Келси выглянула в окно. Эдвард посадил Джоанну к себе на плечо. Оба смеялись. Эдвард чувствовал себя непринужденно. Он оставался для Келси загадкой, ей и в голову не могло прийти, что он любит детей. У нее дух захватило, стоило ей представить, что он несет на плече их дочь.
«Он никогда на тебе не женится! А незаконнорожденные дети тебе не нужны».
Келси вскочила.
– Прошу прощения, Лиззи. Мне лучше вернуться в Стиллмор. Хочу поработать.
– Келси, подожди, я с тобой, – сказала Лиззи, вставая.
– Я вас провожу, – встрепенулся Гриффин.
– Зачем? Ведь я с ней пойду! – Лиззи пристально посмотрела на Гриффина:
– Не знаю, мисс Бриджи, может быть, ей потребуется тот, кто не будет шипеть на нее и выпускать свои коготки. – В голосе Гриффина звучала досада, но глаза щурились от удовольствия.
– Ты самый…
– О, пожалуйста! – Келси округлила глаза, опасаясь, как бы Лиззи не наговорила лишнего, и остановила на ней суровый взгляд, напоминая об обещании вести себя прилично.
Лиззи скрестила руки на груди и, возмущенно фыркнув, принялась притопывать ногой по полу.
– Гриффин, почему бы тебе не показать Лиззи щенков? Надеюсь, ты не рассердишься, – она повернулась к Лиззи, – если я захочу побыть немного одна.
Не успела Лиззи ответить, как Гриффин схватил ее за руку.
– Пойдемте, посмотрите, какие замечательные щенки, может, подобреете, – шепнул он, наклонившись к ней.
– Отпусти меня… ты, грязная свинья! Черт бы тебя побрал…
Однако Гриффин бесцеремонно вытолкал ее за дверь. Элрой хотел пойти следом за ними, но Келси загородила ему дорогу:
– Не надо, Лиззи сама просила об этом.
– Все же он не должен обращаться с ней так, как со своими сестрами, – заметил Элрой, хмуро глядя в окно.
Келси проследила за его взглядом: Гриффин тащил упирающуюся Лиззи к амбару.
– Уверена, все будет в порядке. Лиззи он нравится, а я прогуляюсь, пока на горизонте спокойно.
Келси, попрощавшись, вышла из дома. Эдит прошлепала к окну, встала рядом с Элроем и принялась наблюдать за Лиззи и Гриффином.
– Ты только посмотри! Надеюсь, Гриффин не соблазнит ее. Даже думать об этом не хочется.
– Да уж, – встревожено произнес Элрой. – Она не рискнет с ним связаться. Салфорд ни за что не разрешит ей выйти за Гриффина.
– Дай Бог, чтобы ты оказался прав. Мне вовсе не улыбается взять в дочки эту сумасбродную леди. Я так надеялась, что наша Келси и Гриффин поженятся, но теперь поняла, что не бывать этому. Заметил, какие взгляды бросали друг на друга Келси и лорд Салфорд? И ушла она с мрачной физиономией – что-то между ними есть.
– Твоя правда. – Элрой потер подбородок.
– Надеюсь, бедная девочка не влюбилась в него. Уж очень не хотелось бы видеть ее несчастной… – Эдит покачала головой.
– Не волнуйся ты прежде времени, не каркай, были у него грехи в прошлом, но, может, он изменился к лучшему и у них с Келси любовь? Все образуется, вот увидишь.
– Твоими бы устами да мед пить.
– Не сомневайся. – Элрой сверкнул глазами и привлек к себе свою пухлую женушку. – А что до любви… – Он наклонился, чтобы поцеловать ее.
Она уперлась руками ему в грудь.
– Эй, убирайся, уже день на дворе.
– Ха, я целую не чужую, а свою жену, что в этом плохого? – Элрой зажал ей рот поцелуем, и она сразу обмякла в его объятиях.
Глава 15
Обратный путь оказался неблизким – Келси шла добрых сорок минут. Из-за влажного воздуха трудно было дышать. В кустах ежевики слышалось пение дрозда. Добравшись наконец до Стиллмора, Келси увидела на лужайке Эдварда в начищенных до блеска ботфортах и плотно облегающих бедра панталонах из черной оленьей кожи. Эдвард скинул плащ, снял галстук. Рубашка на волосатой груди была распахнута.
Он пристально смотрел на нее, напоминая опасного пирата, с повязкой на одном глазу, скрестив руки на широкой груди. Жилка на его шее пульсировала от напряжения – так сильно он стиснул зубы.
– Где ты была? – Решительной походкой он направился к ней, гневно сверкая глазами.
– Странно, что вас это интересует. Ведь вы не удостоили меня и взгляда с прошлой ночи.
– Что вы делали все это время в лесу?
– Думала. Разве это запрещено, ваша светлость?
Он остановился перед ней, схватил пальцами за подбородок, сжал его до боли.
– Ты раскаиваешься, что провела со мной ночь?
– Да, – честно призналась она, с трудом сдерживая слезы. – Ты был так нежен и внимателен прошлой ночью, а сегодня весь день игнорируешь меня, будто я вовсе не существую.
– Для меня ты всегда существуешь, Келси… – Он привлек ее к себе и страстно поцеловал.
Затем прислонил ее к толстому буку, задрал ей платье, снял панталоны и вошел в нее. Келси не сопротивлялась. Она всегда хотела его. На этот раз все кончилось быстро. На крыльях страсти они одновременно взмыли в заоблачные дали. Однако слов любви Келси так и не услышала. Что-то мешало Эдварду их произнести.
Эта мысль ранила душу, наводила на самые мрачные мысли. А может, он ее не любит, а только желает или, что того хуже, удовлетворяет свои мужские потребности. Келси старалась не думать об этом.
Келси провела остаток дня, наблюдая за тем, как штукатуры покрывали стену первым слоем известки. Верхний слой можно было нанести и на следующий день, поэтому она отослала их домой. Теперь у нее была возможность спокойно поработать в бальной зале, компонуя свои эскизы на больших листах бумаги.
Фрески предполагалось писать по одной, и каждый лист бумаги представлял собой часть единого целого. После того как известка высыхала, эскиз наносился на стену через отверстия в бумаге. Потом можно было нанести последний слой известки. А она завершала рисунок и переходила к следующему эпизоду. Когда верхний слой застывал, краска проступала сквозь известку, таким образом рисунок образовывал со стеной единое целое. Это было нелегко, но такой способ давал возможность сохранить яркость цвета и разнообразие палитры на века, разумеется, если соблюдалась вся техника нанесения.
В подобной манере Микеланджело расписал Сикстинскую капеллу. Ее стены до сих пор стояли у нее перед глазами. После смерти дальней родственницы в Америке мать Келси должна была получить небольшое наследство, но, поскольку она умерла шестью месяцами раньше, наследницей стала Келси. Ее отец настоял, чтобы на эти деньги они поехали отдохнуть в Италию.
