Бертрис Смолл - Обрести любимого
— Она добра к тебе? Валентина кивнула.
— Я очень люблю ее, Мег. Сейчас вокруг нее так мало людей, которым она могла бы доверять. Это ужасно. Но мы уже долго разговариваем, Мег. Мама говорит, что тебе было плохо последние несколько дней и тебе надо отдыхать.
— Ерунда, дитя! Мне вскоре предстоит вечный отдых! Ну, не смотри так грустно, дорогая. Я очень старая женщина и не печалюсь, что ухожу, хотя мне больно оставлять тех, кого люблю. Тем не менее есть Клуни, и уж он-то отнесется к этому, как всегда относился. Ты ведь не оставишь меня, пока я не умру, правда, дитя? Королева позволит тебе остаться со мной?
— Да, Мег, позволит. Она добрая госпожа, — сказала Валентина, сдерживая подступающие слезы.
— Бевин должна вскоре родить, — призналась старушка. — Как бы мне хотелось повидать ее и младенца перед смертью, но это не получится, я знаю.
В течение следующих нескольких дней Валентина проводила много времени со старой Мег, ухаживая за ней и разговаривая с ней. Мег любила ее и расцвела от внимания, оказанного ей. Она была довольна, когда услышала, что из-за Валентины соперничают лорд Бурк и лорд Кемп.
— Ты поздний цветок, как и твоя мать, — сказала она. — Которого из двух ты выберешь, моя дорогая?
— Я недостаточно хорошо знаю их, чтобы сделать выбор, Мег, — сказала Валентина.
— Не знаешь своего кузена Патрика? Как, да ты всю свою жизнь его знала, дитя!
— Я знала его как кузена, Мег, но до последнего времени я никогда не задумывалась о нем как о муже. Патрик всегда был моим другом, несмотря на разницу в возрасте.
— А этот граф? Что насчет него?
— Том? Я не знаю, действительно ли он серьезен или нет. Он необыкновенно красив и очень мил, но, несмотря на всю его настойчивость, я не знаю, тот ли это мужчина, которого я ищу, — задумчиво объявила Валентина.
— Приведи мне обоих, я хочу взглянуть на них, — сказала старая Мег. — Ты же знаешь, у меня нюх на людей.
— Тебя не утомит прием гостей?
— Нет, дитя. Мне лучше, когда я вижу людей.
— Тогда я приведу их завтра, — пообещала Валентина и выполнила свое обещание. Мег была довольна.
— Дай-ка мне поглядеть на тебя, господин Патрик, — сказала она. — Видит Бог, ты красивый парень! Итак, ты любишь мою красавицу, верно?
— Да, Мег, люблю, — сказал он, целуя ее морщинистую щеку.
— Ты мог бы признаться в этом раньше и избавить нас от кучи забот, — проворчала она.
— Жалею, что не сделал этого.
— Мег, дорогая, а это лорд Эшберн, — сказала Валентина, подталкивая графа поближе.
Мег смело оглядела его с головы до ног, потом кивнула.
— Он выглядит вполне прилично, — сказала она. Том Эшберн засмеялся.
— Моя старая нянька обычно говорила, что красивое лицо может скрывать много зла, — ласково заметил он ей.
— Но это не относится к вашей светлости. Это я вижу. Сейчас вы выгнали из себя всех чертей, — сказала Мег. Потом повернулась к Валентине:
— Ну, дорогая, тебе будет трудно выбирать. Жаль, что мне не придется потанцевать на твоей свадьбе.
Мег стало лучше за те несколько дней, пока Валентина и другие были дома. Однажды теплым днем в конце октября Мег попросила поднести ее к окну, чтобы она могла посмотреть на окрестные поля. Ее глаза впитывали красоту осеннего пейзажа. Когда Вал открыла окно, она улыбнулась, услышав пение птиц и с радостью вдыхая воздух, и слабо махнула рукой лорду Бурку и лорду Эшберну, которые возвращались верхом с утренней охоты. Однако последующей ночью Мег стало значительно хуже, и она впала в забытье.
— Я посижу с ней, — вызвалась Валентина. — — Но ты была с ней большую часть дня, — возразила Эйден. — Ты переутомишься, дитя мое. Я посижу с ней. В конце концов, я знала ее больше любого из вас.
— Я сменю тебя в полночь, мама, — сказала Валентина, и Эйден согласилась.
— Это конец? — спросил Патрик Валентину, прежде чем она ушла спать.
— Вероятно, — тихо сказала Валентина. — Бедная мама! Мег пробыла с ней всю жизнь. Ей будет страшно недоставать ее.
В полночь леди Бэрроуз проскользнула в комнату больной, а Эйден ушла к себе в спальню. Старушка беспокойно металась, ее лоб был мокрым от пота. Валентина вытерла лот со лба Мег, а потом села у ее кровати. Она читала при свете большой свечи. Временами старушка что-то неразборчиво бормотала. Часы на каминной полке медленно отсчитывали время, и Валентина начала клевать носом. Она отложила книгу в сторону, подошла к окну и, отдернув занавески, посмотрела на залитый лунным светом пейзаж. Луна высоко плыла над грудой темных облаков, и эта картина ночи была такой захватывающей, что Валентина вздрогнула, услышав голос старой Мег. Голос ее был ясным, и Валентина подумала, что она пришла в себя, но это было не так. Валентина снова вытерла ее вспотевший лоб, на этот раз больная не хотела успокаиваться.
— Мне не надо было подслушивать, — говорила Мег прерывающимся голосом, тяжело дыша. — Мне не надо было подслушивать у дверей госпожи Эйден, когда к ней вошел его светлость. — Ее голова перекатывалась по подушке из стороны в сторону, а дыхание учащалось. — Франция. Госпожа Эйден во Франции. Да простит меня Бог. Не надо было подслушивать.
— Мег! Мег! Все в порядке, — нежно сказала Валентина.
— Не во Франции! Моя госпожа не во Франции! Принц л злобный король…О, Клуни! Она не уверена, что это ребенок его светлости! Да простит меня Бог! Мне не надо было подслушивать! Госпожа Эйден не знает, кто отец ее ребенка!
Сначала Валентина не поняла смысла услышанного. Она не уверена, что это ребенок ее светлости.» О каком ребенке говорила Мег?«
— Они никогда не узнают, — пробормотала Мег. — Они никогда не узнают, потому что его светлость принял ребенка, благослови его Бог! Он любит маленькую госпожу Валентину, но она не похожа ни на одного из них; и все же, кто знает! О, не надо было мне подслушивать! Да простит меня Бог!
Сердце Валентины сжалось, когда до нее дошел смысл сказанного. Кто ее отец? Какой принц и какой злобный король? Какое отношение они имеют ко всему этому? Какие тайны скрывались от нее? Что подслушала старая Мег?
Весь остаток ночи Вал провела в мучительных переживаниях. Кто же я, задавала она себе вопрос, если я не та, кем сама себя считаю?
За час до рассвета старая Мег открыла глаза, ласково улыбнулась Валентине и сказала:
— Сейчас я уйду, дорогая. Клуни не будет ждать ни минуты. — Потом жизнь померкла в ее глазах, и она умерла. Наклонившись, Валентина поцеловала ее лоб.
— Прощай, мой дорогой друг, упокой тебя Господь. Однако мне жаль, что ты покинула меня, не объяснившись.
Подойдя к окну, Валентина раздернула драпировки и распахнула створки. Небо за холмами было окрашено в густо-золотистый цвет приближающегося восхода, воздух был свежим и бодрящим. Сколько было таких осенних утренних часов! Все было, как всегда, и тем не менее для нее все изменилось. Она понимала, что у ее матери если ключ к разгадке тайны, которую приоткрыла старая Мег, но Валентина понимала, что, пока старую служанку не похоронят, бесчеловечно обременять мать подобными разговорами. Она вышла из комнаты, чтобы сообщить родителям о смерти Мег.
