К. Харрис - Где таятся змеи

Клерк, бледный мужчина с глазами навыкате и короткой верхней губой, не закрывавшей торчащие передние зубы, судорожно сглотнул, дернув кадыком над узлом скромного галстука.

– Дочь лорда Дж… – осекся он, еще сильнее вытаращив и без того выпученные глаза. – Прошу вас, следуйте за мной, – и, в спешке спотыкаясь о собственные ноги, поторопился провести посетителей по лестнице на верхний этаж, где находились личные кабинеты.

Введя их в небольшую прихожую, клерк остановился.

– Если соблаговолите подождать здесь, – шепнул он, протягивая руки молитвенным жестом священника, усмиряющего паству, – я доложу о вас сэру Уильяму.

«Ему бы в служители податься, а не в служащие», – подумал Себастьян.

– И почему у меня складывается впечатление, что после обеда наш достопочтенный магистрат имеет обыкновение часок подремать, уклоняясь от выполнения должностных обязанностей? – протянула мисс Джарвис, наблюдая за конторским, прокравшимся в дверь слева от них.

– Думаю, вы… Что за черт? – вскинулся виконт на донесшийся протяжный вопль.

Мисс Джарвис первой подскочила к двери и без церемоний распахнула ее.

Небольшая комната напоминала что-то среднее между кабинетом и архивом, переполненным беспорядочно нагроможденными бумагами. Клерк стоял сразу за дверью, беззвучно открывая и закрывая рот.

За обшарпанным дубовым столом в неуклюжей позе полусидел, полулежал сэр Уильям: широко открытые глаза, отвисшая челюсть, вывернутая под неестественным углом голова.

Себастьян ожидал, что мисс Джарвис завизжит. Вместо этого она негромко констатировала:

– Боже мой, кто-то свернул ему шею.

* * * * *

– Что это за запах? – потянул носом Жюль Калхоун.

– Рыба, – отбросив в сторону сюртук, Себастьян стаскивал с себя жилет. – Мне нужно принять ванну.

– Уже готовится, милорд, – откликнулся камердинер, полусогнутым пальцем подцепляя злосчастный сюртук и направляясь к двери.

– И вот еще, Калхоун…

– Да, милорд?

– Где-то в городе должны быть две проститутки, ранее украшавшие собой салон «Академии на Орчард-стрит». Одну из них, Хесси Абрахамс, не видели с прошлой среды. Вторая, Ханна Грин, появилась в приюте Магдалины вместе с Розой Флетчер, но сбежала оттуда еще до пожара. Возможно – а может, и нет – она промышляет на Хеймаркете. Мне надо поговорить с обеими – если только они еще живы.

– Если живы, я найду их, – уверил слуга, откланиваясь.

* * * * *

Тщательно смыв с себя ароматы Биллингсгейта, Себастьян отправился в поход по Вест-Энду, от клубов района Сент-Джеймс до развлекательных заведений Ковент-Гардена. Он искал страдающего от малярии гусарского капитана из Нортгемптоншира по имени Патрик Сомервилль и, наконец, набрел на него в «Короне и терновнике», таверне неподалеку от Уайтхолла, которая пользовалась популярностью как у военных, так и у молодых дворян из провинции.

– Ну как, не разыскали еще пропавшего друга? – поинтересовался Девлин, останавливаясь у столика Сомервилля. Тот сидел, опустив подбородок на грудь и сгорбив плечи, словно от холода.

Подняв глаза, капитан покачал головой:

– Никаких следов.

Отодвигая стул, Себастьян подал знак официанту принести еще две пинты.

– Я так понимаю, вы служили в Африке, – как бы невзначай заметил он.

– Да, в Египте. А еще в Судане и Кейп-Тауне.

– Я тоже провел некоторое время в Египте, но никогда не бывал южнее Сахары.

Побеседовав об Африке и обеих Америках, мужчины быстро перешли на дружескую ногу, как водится у военных. Немного выждав, Девлин перевел разговор на Фэйрчайлдов.

– Вы ведь выросли в Нортгемптоншире? – спросил он, будто невзначай.

– Да, в Вэнсфорде.

Достав из кармана пакетик из рисовой бумаги, Сомервилль высыпал содержимое на ладонь и, слизнув белый порошок дочиста, запил глотком пива.

– Хинин, – объяснил он, заметив взгляд Себастьяна.

– И немного мышьяка?

– Беспроигрышная комбинация, – криво усмехнулся капитан. – Не будь ее, мы бы потеряли Африку.

– А Седрик Фэйрчайлд служил с вами? – поинтересовался виконт.

– Седрик? Нет. Мы знаем друг друга с пеленок. Земли моего отца граничат с поместьем Фэйрчайлдов.

– Значит, вы знакомы с его сестрой Рейчел, – намеренно употребил настоящее время Себастьян.

Сомервилль утвердительно кивнул.

– В детстве она, бывало, приходила поиграть с моими сестрами.

– Сколько же у вас сестер? – улыбнулся Себастьян.

– Пять, – притворно простонал собеседник. – Отец утверждает, что покупка военного патента сущая безделица по сравнению со стоимостью сезона в Лондоне.

– А сколько из них еще не вышли в свет?

– Четверо. К счастью, Мери, самая старшая, неплохо устроилась. Вышла замуж за лорда Бэрриджа. Она обещала позаботиться о младших, когда придет время. Должен сказать, отцу полегчало. Он всегда надеялся, что одна из девчонок приглянется Седрику, но, боюсь, тот всегда воспринимал моих сестер, как своих собственных.

– Они, наверное, часто бывали в Фэйрчайлд-холле.

– Да нет, – ответил Сомервилль, чьи глаза лихорадочно поблескивали от смертельного сочетания болезни и мышьяка. – На самом деле, отец никогда бы не разрешил ни одной из них туда пойти.

Поколебавшись, капитан наклонился и тихонько добавил:

– Он всегда говорил, что лорду Фэйрчайлду слишком уж нравятся маленькие девочки, если вы понимаете, о чем я.

Девлин медленно отпил глоток пива. Слишком нравятся маленькие девочки. Приемлемый эвфемизм для явления настолько мерзкого и порочного, что его существования в своем благопристойном и до зевоты цивилизованном обществе большинство англичан даже не хотели признавать. Не будь Сомервилль мертвецки пьян, вряд ли бы он обмолвился об этом хоть словечком.

Интересно, ходили ли по Вэнсфорду слухи? Рассказы напуганных детей? Или слуг, подметивших что-то, не предназначенное их взглядам? Себастьян сейчас и не сказал бы, что именно заронило в его мысли подозрение. Немного существовало причин, по которым девушка благородного воспитания убежала бы из дома и закончила свои дни на улице.

Однако Рейчел Фэйрчайлд убегала дважды. Первый раз – из городской резиденции Фэйрчайлдов, и второй – из борделя в Ковент-Гардене. Связаны ли эти два побега? Или вследствие первого девушка подвергла себя опасности, повлекшей второй побег – а за ним и гибель?

– Расскажите мне о первой леди Фэйрчайлд, – глянул на собеседника Девлин.

– О леди Фэйрчайлд? – удивился Сомервилль. – Знаете, она была француженка. Из эмигрантов. Постоянно носила на шее красную бархотку в память о ком-то из родственников, казненных на гильотине, - капитан коснулся рукой горла. – Это приводило меня в восторг. Но, помимо этого, я мало что помню. Я ведь был еще мальчишкой, а когда она умерла, учился в Итоне.