Николь Джордан - Очаровательная дикарка

— И именно сейчас вас волнует ваша тетушка?

— На самом деле я хотела помешать вам, вернуться в зал. Сомневаюсь, что вы рискнете пройтись босиком перед благородной публикой.

Дэймон привстал с дивана, очевидно, прикидывая, успеет ли он добежать до двери и вернуть свои туфли, но потом снова сел на место, поняв, что попытка не принесет желаемого результата. Уголки его губ задергались.

— Ах ты, маленькая негодница! Так это все было спланировано! Ты решила сначала возбудить меня, а потом бросить вот так… страдающего от боли…

— Ну, вообще-то да.

— Но две ночи назад я поступил с тобой совсем по-другому.

— Совершенно верно! Вы получаете удовольствие оттого, что бесцельно возбуждаете, волнуете и провоцируете меня, не так ли? Сейчас мы поменялись ролями — Честная игра, Дэймон!

Он опустил руку и со злостью стал застегивать панталоны.

— Полагаю, что таким образом ты отомстила мне за то, что я прервал ваш поцелуй с принцем, — проворчал виконт.

— Вы очень проницательны!

Дэймон с мрачно-ироничной улыбкой отрицательно замотал головой.

— Отдаю должное вашей изобретательности, леди.

— Спасибо, — произнесла Элеонора, задумчиво наблюдая за тем, как он застегивает ширинку. — А еще мне хотелось проверить вашу клятву соблюдать целомудрие, чтобы вам было еще труднее выполнить данное обещание. И если вдруг болезненные ощущения пересилят, то вы всегда можете обратиться к своей любовнице, чтобы получить некоторую разрядку.

— Я же говорил тебе, — раздраженно возразил он, — что у меня нет любовницы.

— Вероятно, вам следует найти кого-нибудь, кто бы удовлетворил ваши плотские желания, — небрежно бросила Элеонора. — Может быть, тогда вы, наконец, прекратите преследовать меня.

Несмотря на равнодушный тон, Дэймон уловил дрожь в голосе девушки, что свидетельствовало о том, что тема любовницы ей совсем не безразлична.

— Это лишь показывает, как мало ты знаешь о мужском теле, моя сладкая. Я могу справиться с этой болью самостоятельно. Для того чтобы удовлетворить плотские желания, мужчине не обязательно нужна женщина.

Его замечание заставило Эль помедлить с ответом. Она удивленно приподняла брови.

— Да? И как?

— Самому, лаская свой половой орган. Оргазм, достигнутый таким образом, конечно, не доставляет слишком уж большого удовольствия, однако является эффективным способом снять боль.

Элеонора смотрела на него какое-то время, как будто пытаясь представить картину, которую он только что описал. Потом, вспыхнув, она быстро затрясла головой, явно недовольная тем, что позволила себе слушать подобные вещи.

— Меня определенно не волнует удовлетворение ваших плотских желаний, Дэймон, как и вас не должны волновать мои романтические отношения. И я буду очень вам благодарна, если впредь вы не станете мне мешать.

Открыв дверь, она замешкалась, а потом сказала:

— Я попрошу дворецкого леди Хевиленд подать ваш экипаж, чтобы вам не пришлось долго ожидать в вестибюле. А если вы поторопитесь, то, возможно, он даже не заметит, что на вас нет туфель.

— Мне все равно, что скажет дворецкий леди Хевиленд, — сухо произнес Дэймон. — Меня больше волнует мнение моего собственного слуги. Корнби очень огорчится, если я вернусь домой без обуви.

Элеонора улыбнулась, и на ее щеках заиграли две очаровательные ямочки.

— Вы можете сказать ему, что это я унесла ваши туфли. Когда она выскользнула за дверь, Дэймон не мог тихонько не рассмеяться.

Откинув назад голову и закрыв глаза, он представил себе Эль в тот момент, когда она пулей помчалась к двери… Искрящиеся глаза, соблазнительные губы, на которых застыла чарующая полуулыбка. Этот образ будет преследовать его много дней.

Физическая боль от ее возмутительной проделки не оставляла его. Дэймон даже поерзал на месте, чтобы как-то ослабить возбуждение.

«Хотя я наверняка получил по заслугам», — подумал Дэймон, неодобрительно усмехнувшись. Возможно, ему не стоило так бесцеремонно вмешиваться в ее любовные отношения. На самом деле все закончилось тем, что своим поведением он, казалось, бросил ее в объятия принца и разжег в себе неудержимое желание к ней.

Ему следовало умерить свой пыл, но он не собирался обращаться к услугам любовницы или любой другой женщины. Дэймон намерен был и дальше выполнять свое обещание, воздерживаясь от любых сексуальных контактов, даже если это было чревато довольно сильным физическим страданием. Вернувшись, домой, он собирался, так или иначе, справиться с болевыми ощущениями. Однако в настоящий момент отнюдь не физический дискомфорт был главной проблемой.

Сейчас нужно решить, как заполучить туфли, которые как нельзя кстати пригодились бы для того чтобы покинуть бал леди Хевиленд, не ударив в грязь лицом.

Перед тем как вернуться в зал, Элеонора спрятала вечерние туфли Дэймона там, где он вряд ли смог бы их найти — в музыкальной комнате, находящейся через две двери от библиотеки. А потом, оказавшись в вестибюле, подошла к дворецкому и попросила его тотчас послать за экипажем для лорда Рексхэма.

Поднимаясь по лестнице, девушка не могла не испытывать чувства удовлетворения, смешанного с гордостью. Сама того, не осознавая, Элеонора в глубине души все же хотела отомстить Дэймону за душевную рану, нанесенную ей два года назад.

Даже если ее скандальная выходка сегодня вечером и была немножко жестокой, Элеонора ни капли не сожалела об этом. Злобный блеск в глазах Дэймона, который ей удалось вызвать, можно было считать расплатой. Она преуспела сразу в достижении двух целей: во-первых, она смогла смутить его так же, как он недавно смутил ее, а во-вторых, она не позволила ему вернуться в зал, чтобы и дальше мешать ее кокетству с принцем Лаззарой.

Войдя в зал, Элеонора обнаружила, что веселье было в самом разгаре. Раздавались оживленные звуки деревенского танца.

Она тотчас увидела тетушку Беатрис, которая разговаривала с хозяйкой дома, леди Хевиленд, но не сразу заметила принца Лаззару и синьора Векки. Стараясь не задеть резвых танцоров, Элеонора протиснулась сквозь толпу и направилась в дальний угол, где раньше был принц.

Она нашла его на том же месте, однако ее удивило то, что он сидел, согнувшись и прижав ко лбу носовой платок.

Охваченная беспокойством, Элеонора склонилась к нему и прошептала на ухо:

— Ваше высочество, вы себя плохо чувствуете?

Когда он поднял голову, она увидела, что его оливковое лицо стало бледным, и слово «нездоров» как нельзя лучше подходило к его виду.

— Мне кажется… меня очень тошнит… — обессилено ответил Лаззара и издал звук, похожий на стон.