Карен Хокинс - Любой ценой
Ужин наконец закончился. Роберт откинулся на спинку стула и поднял свой монокль, чтобы разглядеть поставленную перед ним тарелку с куском вишневого торта. Сморщив нос, он отодвинул тарелку.
— Росс, спасибо вам за интересный обед.
— Обед был прекрасный, правда? — похвалила Мойра.
— Он был интересный, — повторил Роберт. Он взглянул на хозяина дома, сидевшего во главе стола. — Я не хочу показаться грубым, но пришло время отдать мне шкатулку, которую я у вас купил.
Во все время обеда он вел свою часть игры, намекая на то, что шотландцы не умеют пить. В результате этого Росс выпил, по мнению Мойры, гораздо больше портвейна, чем обычно.
— Мы займемся этим сейчас же. — Росс поднял свой пустой стакан. — Ах нет, я, оказывается, уже выпил. А вы, мистер Херст? Ваш стакан тоже пуст?
— Боюсь, что нет. — Роберт внимательно посмотрел на раскрасневшееся лицо Росса. — Так когда я могу получить шкатулку?
Росс нахмурился:
— А вы настойчивы, сэр.
— Я уже заплатил за нее, и мне надо вернуться в Лондон, прежде чем от этого гнилого, сырого воздуха я схвачу воспаление легких.
Мойра скрыла за кашлем смешок.
Росс налил себе портвейна и сделал большой глоток.
— Я отдам вам ее утром.
— Но почему не сейчас? Если только… она и вправду у вас.
— Конечно, у меня, — лукаво ответил Росс. — Мне просто неохота бежать за ней по всем этим лестницам наверх.
— Если это поможет, — елейным голоском вмешалась Мойра, — я буду рада попросить кого-нибудь из лакеев принести ее для вас.
— Нет, нет. Никому не разрешено… — Росс заморгал, видимо, сообразив, что он говорит то, чего не должен.
Мойра подалась вперед.
— А если желаете, я сама могла бы принести ее…
— Нет, никому не разрешено входить туда, кроме меня.
— Не разрешено куда? — без нажима спросил Роберт.
— Не разрешено в… — Росс прищурился. — Никто, кроме меня, не может даже приблизиться к моей коллекции. — Он помолчал, а потом сказал более уверенно, хотя язык у него явно заплетался: — Мистер Херст, у меня не было намерения удерживать у себя вашу покупку. Я просто наслаждался вашим обществом и обществом вашей прелестной жены и думал, что и вы чувствуете себя здесь как дома.
— Полагаю, мы оба нуждались в отдыхе, — угрюмо ответил Роберт. — Должен признать, в вашем замке очень удобно.
— Благодарю, — ответил Росс тоном, свидетельствовавшим скорее о том, что ему хочется не улыбаться, а ударить Роберта. — Я подготовлю ваш артефакт к завтраку. Надеюсь, вы удовлетворены?
— Абсолютно, — со вздохом сказал Роберт. — Мойра, думаю, нам пора идти спать. У меня разболелась голова. Клянусь, этот сырой воздух губителен.
— Пусть Бюффон принесет тебе лавандовой воды из моей комнаты, — откликнулась Мойра. — Вотри ее в виски, и головная боль пройдет.
— Я так и сделаю. — Роберт встал, но Мойра осталась сидеть. — Разве ты не идешь, любовь моя?
— Нет. Я, пожалуй, останусь с сэром Лахланом. Я совсем не устала.
Роберт пожал плечами:
— Хорошо. Только не засиживайся. Мы уедем утром, а если ты не выспишься, у тебя будут ужасные темные круги под глазами. — Он поклонился. — Спокойной ночи, Росс. Спокойной ночи, Мойра.
Когда Роберт ушел, сердце Мойры затрепетало. «Это мой шанс». Она улыбнулась Россу.
— Надеюсь, вы не против, если я останусь еще ненадолго?
— Разумеется, нет. Вы можете оставаться столько, сколько пожелаете.
— Спасибо. Вы такой гостеприимный и любезный хозяин.
Он схватил ее руку и поцеловал.
— А вы, мадам, прелестная гостья.
Она скромно отвернулась, но не отняла руку.
— Благодарю. Пожалуйста, давайте поговорим о чем-нибудь другом.
— О чем угодно, моя дорогая, но сначала, если вы позволите… одну секунду… — Он встал, спотыкаясь, подошел к двери и запер ее.
Она нахмурилась:
— Лорд Росс, что вы делаете?
Росс обернулся и прислонился к двери, заложив руки за спину.
— Вот так. Разве так не лучше?
— Лорд Росс, я…
— Один поцелуй, Мойра. Всего один, и я позволю вам уйти.
Предполагалось, что она будет его поощрять, но не слишком. При нормальных обстоятельствах она, не задумываясь, так бы и поступила, но она не могла не подумать о том, что Роберту это не понравилось бы.
Ну не смешно ли — какое ей дело до того, что подумает Роберт? Она подавила в себе угрызения совести.
— Я могла бы вас поцеловать… если вы покажете мне свою коллекцию.
— А почему вы хотите ее видеть? Вы все время об этом говорите, и я…
— Я все время об этом говорю? О, милорд, это вы все время о ней говорите, и я принимаю это как вызов. Во время обеда вы прямо заявили, что никому — никому — не разрешено заходить в комнату, где вы храните свои сокровища. Если это не вызов, то я не знаю, как это называется!
Он засмеялся:
— Да, это был своего рода вызов, но не вам.
— О, значит, вы имели в виду Роберта? Он иногда бывает груб. Но сейчас его здесь нет.
Глаза Росса блестели, он тяжело дышал.
— Да, его нет. Здесь нет никого, кроме нас с вами. Ну же, Мойра, один поцелуй…
— Только если я увижу вашу комнату сокровищ.
Он надулся, словно ребенок, которому не дали конфетку.
— Я не могу этого сделать.
— Значит, я не могу вас поцеловать. Я хочу увидеть эти артефакты, о которых вы мне рассказывали. Херст говорит, что у вас самая большая в мире коллекция.
Росс немного смягчился.
— Допустим. Комната, в которой она хранится, почти таких же размеров, как эта.
Наконец хоть какие-то детали. Она стиснула руки и сказала прерывающимся голосом:
— И она вся заполнена антиквариатом?
— До самого верха. — Качаясь, он подошел к столу и ухватился за спинку стула, чтобы сохранить равновесие. Потом он снова взял ее руку и похлопал с покровительственным видом. — Один поцелуй, и я покажу вам свои сокровища.
— Сегодня?
— Почему бы и нет? — Он погладил ее руку. — Вы так очаровательны, что я непременно должен вас поцеловать. Вы с Херстом уедете, как только я отдам эту проклятую шкатулку, а поцелуй будет мне напоминать о вас.
Этот человек ненормален. Он был обтекаем, как пуля, поэтому было трудно притворяться наивной, хотя именно это его и возбуждало. Лучше поскорее покончить со всем этим.
— Если вы хотите, чтобы я вас поцеловала, давайте сделаем это побыстрее, пока не пришли слуги, чтобы убрать со стола. — «И пока я не передумала». Ничего хорошего она не ждала.
— Вы упрямая малышка. — Он взял обе ее руки в свои и притянул совсем близко к себе.
Она подняла голову и подставила губы. А он схватил ее обеими руками, грубо прижал к себе и впился губами, пытаясь своим толстым языком проникнуть внутрь ее рта.
