Королевский рыцарь - Шеррилин Кеньон
Она сглотнула, сожалея, что так мало знает об этом благородном муже. Но, по правде говоря, слухов о нем тоже было маловато, да и те в основном крутились вокруг непомерной важности его семейства. И влиятельности самого Демьена.
— Я пришла просить у вас одолжения, милорд.
Он повернулся к ней. Ровена не видела ни его лица, ни фигуры. Широкий плащ полностью скрывал его. Даже руки обтянуты темно-серыми перчатками.
Было в его поведении нечто настолько властное, что у Ровены подкосились ноги.
— И какого же одолжения вы собрались просить у меня, миледи?
— Вы должны сразиться со Страйдером Блэкмором зав…
Он издал звук, наполненный такой злобой и ненавистью, что Ровена чуть не подпрыгнула от изумления и тут же затолкала оставшиеся слова обратно в горло.
— Простите меня, Ровена. Могу я называть вас так? Она кивнула, сердце было готово вырваться из груди. Он подошел поближе и встал рядом, словно башня, нависая над ее хрупкой фигуркой. У Ровены сложилось впечатление, что он сделал это нарочно, пытаясь запугать ее. И этот трюк сработал гораздо лучше, чем ей того хотелось бы.
Демьен протянул руку, приподнял ее подбородок так, что ей пришлось взглянуть на скрытые капюшоном неясные черты лица своего собеседника.
— Вы прекрасны, — проговорил он. — Я понимаю, почему он взял вас.
— Прошу прощения?
— Никогда ничего не просите, Ровена. Это унизительно.
Она попыталась отстраниться от него, но он схватил ее за руку чуть выше локтя и притянул к себе. И мрачно расхохотался, упиваясь ее тщетными попытками освободиться.
— Вам со мной не совладать, Ровена. Я все знаю про вас и этого ублюдка. Чем вы занимались нынче утром в камере, уверенные, что вас никто не видит. Как выдумаете, кто заставил Генриха разлучить вас, невзирая на протесты Элеоноры?
— Я не понимаю, о чем вы, — похолодела Ровена.
— Отлично понимаете. — Он схватил ее крепче. — Нисколько не сомневаюсь, что вы только о том и мечтаете, чтобы снова почувствовать его в своем теле, даже теперь, когда смотрите на меня.
Она пыталась вырвать руку и избавиться от его мертвой хватки. Да как он смеет с ней так обращаться!
И все же его отделяет лишь один шаг от двух влиятельнейших тронов. Никто никогда не поставит под сомнение его поступки.
— Ш-ш-ш, — тихонько осадил он ее. Железная хватка вдруг обернулась приятным прикосновением. — Простите меня за дурные манеры. Обычно я не кидаюсь на женщин, клянусь вам. Просто мой гнев в отношении вашего графа не имеет границ. Стоит мне услышать его имя…
Он так внезапно отпустил ее, что она чуть не упала. И вдруг ореол грусти окутал его. Казалось, он уменьшается прямо на ее глазах.
— Не просите меня быть снисходительным и милосердным в отношении этого человека, Ровена. Слишком долго я желал ему смерти. — Почему? Что он вам сделал?
Ответа не последовало. Вместо этого он заговорил с таким ледяным спокойствием, что у Ровены кровь застыла в жилах.
— Не волнуйтесь, я не выдам вашей тайны, миледи. Я никому не скажу, что узнал о вас двоих. Но моему молчанию есть своя цена. Я недорого возьму.
Она овладела собой, пытаясь отгородиться от его жестокости.
— И что за цена?
Несколько минут он молча взирал на нее, а потом проговорил так тихо, что она едва расслышала его:
— Если вы все еще верите в Бога, помолитесь за меня. Похоже, он давно глух к моим просьбам.
Ничего подобного Ровена не ожидала услышать.
— Стража! — выкрикнул Демьен. Дверь тут же распахнулась.
— Проводите леди к дядюшке, да смотрите, чтобы с ней ничего не случилось.
— Но, милорд…
— Нет, Ровена, — холодно оборвал он ее. — Завтра сам Бог решит судьбу этого человека. Я надеюсь, что избран инструментом, который избавит землю от этой чумы.
Всю ночь Ровена не сомкнула глаз, вспоминая Демьена и его ненависть.
Знает ли Страйдер, с кем ему предстоит биться? Нашелся ли доброжелатель, который сообщил ему об этом?
Что он станет делать? Хотя к чему все эти вопросы? Она и так знает — он никогда не убьет человека, перед которым чувствует себя в долгу.
Коротко вздремнув перед рассветом, она очнулась одновременно со своими дамами. Те тоже провели беспокойную ночь и, как весь остальной двор, желали посмотреть на испытание Страйдера.
Ровена опрометью кинулась было к арене, но в то время как ее подруги занимали места на трибуне, она решила прокрасться к палатке Страйдера, куда его привели, чтобы он мог облачиться в доспехи. Вокруг палатки дежурило более дюжины стражников, и не успела она показаться, как ее остановил капитан.
— Ему не положено ни с кем видеться.
— Ну пожалуйста, — жалобно завела она. — Я хотела всего лишь перекинуться с ним словечком.
— Да ладно тебе, Босвелл, — вмешался другой стражник. — Это утро вполне может оказаться для него последним.
Капитан задумался.
— Пусть войдет, — нажал на него еще один охранник. — Все равно до начала осталось несколько минут. Да покинет он этот грешный мир с образом милой блондиночки в сердце.
Капитан напустил на себя суровый вид и строго сказал Ровене:
— Только на одну минутку, так что советую вам поторопиться.
Ровена чмокнула его в щеку и проскользнула в палатку.
И застыла на месте.
Страйдер стоял к ней спиной, а Кит застегивал на нем доспехи. Ей еще никогда не приходилось видеть на лицах мужчин подобной суровости и непреклонности.
— А я говорю, что тебе надо послушаться Кристиана и бежать.
— Я не собираюсь бежать, Кит, ты и сам прекрасно это знаешь. Я смешаю с грязью любого французского воина.
Кит бросил взгляд через плечо Страйдера и увидел Ровену. Замер на мгновение и тут же отпустил брата.
Страйдер повернулся, их взгляды встретились. Она похолодела. Кит ступил между ними.
— Он не знает, что это Демьен, — беззвучно прошептали губы Кита.
Ровена перекрестилась. Будем надеяться, что доспехи надежно прикроют Демьена и Страйдер не догадается, с кем ведет поединок.
— Я подожду снаружи, — сказал Кит, направляясь к выходу.
Ровена с удивлением отметила, что Страйдер бодр, несмотря на столь ранний час. И, кинувшись в его объятия, крепко прижалась к нему.
Страйдер закрыл глаза и вдохнул сладкий аромат ее волос. Впервые в жизни он возненавидел доспехи, которые не давали ему насладиться прикосновением ее теплого тела.
Всю ночь он провел в мечтах о ней. Грезил о ее губах и руках, ласкающих его тело.
И теперь, не теряя времени, поцеловал ее в губки, которые гнали от него
