Жаклин Санд - Честь виконта
Он все-таки смог уснуть, но проснулся на рассвете, получил записку от Ивейн, уведомлявшей, что все в порядке и она никуда не уйдет из дома (удивительная покладистость, но, кажется, эта женщина стала гораздо больше доверять ему), и сделалось немного спокойнее. Сезару вообще становилось легче, когда он думал о графине де Бриан.
Ее губы оказались такими сладкими… Виконт опасался только, что все-таки дал молодой женщине необоснованную надежду на что-то, однако надеялся, что она все поймет. Он не собирался заходить дальше, во всяком случае, сейчас. И ему, и Ивейн требуется время, чтобы найти мир в собственном сердце. Возможно, когда-нибудь они и смогут быть вместе, но определенно не теперь.
И Сезар расхаживал туда-сюда по кабинету, думая, думая, думая. Пришел Флоран, принес кофе, молча ушел; слуги привыкли, что когда хозяин размышляет, к нему лучше не подступаться.
День сегодня проходил быстрее, чем вчера. Погода не исправилась, за окном по-прежнему моросил мелкий дождь, и низкие подбрюшья туч висели над городом. Колокола церквей пели и звали к воскресной мессе.
Где-то в этом городе, думал Сезар, таится недобрый человек, одержимый огненной жаждой. Он убил один раз, потом второй, а затем решил, что убивать легко, и его никто не остановит, и он останется безнаказанным. Возможно, он воспринимает свою жажду убийства как священную миссию, возможно – как акт проявления дьявола, но, как бы там ни было, сейчас он готовит новый удар. Часы тикали, стрелки медленно двигались, отмеряя минуты и часы.
Кто будет следующей жертвой? Кто?
День пролетел почти незаметно. Ивейн почти весь его провела с Мари и Жюстиной; она мало им уделяла внимания раньше, полностью занятая расследованием на пару с виконтом де Моро, однако теперь ничто не мешало побыть с ближайшими родственницами. Патрик уехал с самого утра, а три женщины устроились в гостиной и за чаем наконец-то смогли поговорить. Мари справилась с собою. Скорбь ее была велика, однако вдова нашла в себе силы жить дальше – ведь следовало позаботиться о детях. И пускай Патрик теперь глава семьи и уже не мальчишка, а юная Жюстина готова к своему первому сезону, для Мари они остаются ее детьми, нуждающимися в опеке. Сезон в этом году для Жюстины откладывался, однако Ивейн не сомневалась, что весной девушка будет блистать. Ее огромные ореховые глаза и гладкие блестящие волосы, точеная фигурка и осиная талия произведут фурор.
За разговорами время летело быстро, перевалило за полдень, подошло к вечеру. Ужин подали в семь, и Мари с Жюстиной впервые за эти дни поели с аппетитом. Словно бы похороны освободили всех от вуали острого горя, сдернули ее и сожгли; но при мысли об огне Ивейн стало нехорошо. Поджигатель должен сегодня вновь проявить себя. Он действует, когда сгущаются сумерки; наверное, ему кажется, что пламя красивее в темноте. Кто знает, что ему там кажется, этому сумасшедшему. Графиня надеялась лишь, что Сезар за день успел продвинуться в своем расследовании или пришел к каким-то умозаключениям, но не собиралась отправляться и это выяснять. Он сам ее позовет. Он обещал, если что-то случится…
И он позвал.
После ужина и еще одного долгого разговора Ивейн отправилась к себе в кабинет и только взялась за письма из Прованса, как Луи на серебряном подносе принес записку. Распечатав ее, графиня быстро прочла:
«Похоже, мне удалось кое-что разузнать. Но мне требуется Ваша помощь. Приезжайте немедля к церкви Святой Кристины, где мы были вместе с Вами; только покиньте дом незаметно. Ни одна живая душа не должна знать, что Вы ушли. У черного хода Вас будет ждать карета с преданным мне кучером, и он доставит Вас на место. Прошу Вас, поторопитесь. Записку эту сожгите.
Сезар де Моро».
Ивейн охватила радость. Он что-то вызнал, и он зовет ее! Она бросила записку в огонь.
К счастью, горничная ушла вниз, так что никто не мог помешать графине. Она прошла в спальню, не без труда избавилась от траурного платья и надела другое, серое, более удобное и с менее пышной юбкой; а еще шнуровалось оно спереди, что существенно облегчало процесс одевания. Захватив плащ и переобувшись в мягкие туфли, Ивейн выскользнула из комнаты и прислушалась: все слуги сейчас собрались на кухне, ужинают и сплетничают, а значит, путь к черному ходу свободен. Она не стала терять времени, быстро спустилась, прошла длинным коридором и отомкнула засов на двери, выводящей на боковую улочку.
Виконт не обманул: карета стояла неподалеку, шкуры лошадей блестели от мелко сыпавшего дождя. Набросив капюшон на голову, Ивейн подошла к экипажу. Кучер в надвинутой на лоб шляпе и широком плаще скучал на козлах.
– Вас прислал виконт де Моро? – спросила графиня.
Кучер кивнул, и она забралась в карету. Экипаж тронулся с места и быстро покатил в сторону Венсенского леса.
Сумерки сгущались. Сегодня они наступили раньше – из-за дождя, и Сезару это не нравилось. Унылая погода навевала тоску. Решится ли Поджигатель на следующий шаг? И будет ли он, этот шаг, – или же уничтожены уже все, кого хотел уничтожить убийца, и сейчас он едет в дорожном дилижансе на юг, довольный исполненной миссией?
Если так, то рано или поздно виконт найдет его и позаботится, чтобы правосудие его тоже настигло.
Минуты текли сквозь пальцы. Виконт сидел в кабинете, устав ходить туда-сюда, и, глядя в одну точку, старался призвать озарение, которое одним махом выведет его к свету истины.
Он не мог отделаться от ощущения, что упустил нечто; и это было связано с нападением. Сезар не сомневался уже, что стрелял в него Поджигатель или нанятый им человек, и, если так, он следил за виконтом. Да, но днем Сезар был с графиней де Бриан и не заметил слежки. Они побывали в кафе «Тортони», затем в Булонском лесу, затем в «Прокопе»…
Стоп.
Ресторан «Прокоп» – любимое местечко журналиста Ксавье Трюшона; хотя ему, наверное, несколько не по средствам каждый день там обедать, все же он часто туда захаживает. Тот, кто следил за пропавшим Ксавье, мог быть в «Прокопе», когда туда заявились Сезар под ручку с Ивейн; они ведь не скрывались, провели в ресторане больше двух часов и все время были на виду – их несложно не заметить. Если Поджигатель следил за Трюшоном, но увидел более привлекательную цель, это объясняет, почему журналист дожил до утра. Или же…
Озарение, которого так долго ждал Сезар, обрушилось на него, как обычно, – подобно потоку кристально чистой воды, смывающей весь ненужный песок и оставляющей лишь золото.
Или же это мог быть сам Трюшон.
Виконт вскочил и начал вышагивать по кабинету, не обращая внимания на боль в плече. Мог ли это быть журналист? Что он, Сезар, знает о Ксавье Трюшоне? Не так уж много, если подумать. Он читал его статьи в «Ла Пресс», и они казались неплохими, стиль у Ксавье имелся, однако все они были не такими громкими, как дело с Поджигателем. А дело это сейчас приносит Трюшону славу и большие гонорары.
