Энн Стюарт - Танцующая при луне
Но затем поползли слухи о ночных всадниках, о мертвых животных и друидах, разгуливающих по лесу в белых одеяниях. Общественное мнение, конечно же, во всем обвинило Габриэля.
Питер утверждал, что никто его не осуждает, но Питер в каждом старался видеть только хорошее. Со стороны местных жителей было вполне логично подозревать именно Габриэля, а он, из какого-то глупого упрямства, не желал ничего объяснять. Обитателям Хернвуда следовало бы помнить, что облаченные в белое привидения бродили по развалинам аббатства последние двести лет и не имели ничего общего с древней религией друидов. Брат Септимус и брат Павел были монахами-цистерианцами — точнее, являлись таковыми в пору своего пребывания на земле. По какой-то причине они и поныне обитали в развалинах аббатства, присматривая за местом и возвращая в стадо отбившихся ягнят.
Судя по всему, Габриэль был первым, кому удалось наладить с ними общение. Он жил в их аббатстве и сам к тому же был когда-то монахом — пусть и совсем недолгое время. Приземистый добродушный брат Павел с радостью приветствовал его появление. Брат Септимус также не выказывал особого недовольства. Они присматривали за ним как за заблудшим агнцем, бродили ночами по развалинам аббатства и время от времени появлялись в башне, чтобы посокрушаться о его греховности.
Греховность эта заключалась в том, что Габриэль читал древние книги, которые братья считали богохульными, пил слишком много вина и мечтал, об Элизабет Пенсхерст. Само собой, благочестивым братьям не следовало даже подозревать о его невысказанных порочных желаниях, однако по горестному выражению на лице брата Септимуса было ясно, что они прекрасно разбираются в происходящем.
Призраки были привязаны к территории аббатства, хотя никто не понимал почему. Вот и в этот раз Габриэль оставил их присматривать за развалинами, а сам направился к поместью Чилтонов.
Путь до Арундела составлял около двух миль, и Габриэль предпочел не возиться с лошадью. Близился вечер, тени деревьев удлинились. Вряд ли Чилтонам придет в голову, что он отправится в путь пешком. Меж тем он сможет проникнуть в поместье со стороны хозяйственных построек, чтобы лично убедиться в истинности своих подозрений. Габриэль неплохо знал Арундел: последний Монкриф все время жил за границей, и, будучи мальчиком, Габриэль частенько прогуливался по поместью, погруженный в мечты об иных жизнях и иных временах.
Каменная стена, ограждавшая Арундел с южной стороны, оказалась выше, чем сохранилось в его воспоминаниях. Ворота были крепко заперты на новенький висячий замок, но Габриэль, в арсенале которого насчитывалось множество необычных навыков, быстро справился с ним. Он шагнул в сад, заросший травой и кустарником, и замер, внимательно прислушиваясь.
Сам дом — внушительное здание, залитое ярким светом, — находился в полумиле от ворот. Казалось бы, место должно было выглядеть обжитым и гостеприимным, но ничего подобного Габриэль не ощутил. До ушей его донесся раскатистый мужской хохот и вслед ему — слабый крик. Возможно, женщины выражали так свое восхищение. А возможно, и нет.
Стоило повернуть направо, и уже через десять минут он был бы у парадных дверей. Время, должно быть, близилось к девяти, но вряд ли кто-то решится его искать. А если и так, никому в голову не придет, что Габриэль бродит по запущенному саду, заросшему сорняками.
Он свернул налево и направился в самые заросли. Повинуясь инстинкту, Габриэль двигался в сторону заброшенных фермерских построек. В том краю было тихо — ни шумов, ни звуков. Однако он не сомневался, что именно там найдет ответы на свои вопросы.
Когда-то давно Арундел был процветающим поместьем со множеством слуг, с собственной фермой, мельницей и маслобойней. Коров скосила заразная болезнь, мельницу пришлось закрыть, и ферма в скором времени опустела. От былого процветания остались заброшенные постройки. Крытые соломой крыши прогнили, а окна были забиты досками.
Очень скоро Габриэль оказался перед старым амбаром. Тут тоже царило запустение, но вокруг, как ни странно, не было ни единого сорняка. Кто-то с величайшим усердием заколотил все окна, однако никому и в голову не пришло залатать крышу.
Как тень, скользнул он к двери амбара — только чтобы обнаружить там такой же новенький крепкий замок. Что же такого ценного хранилось в этом старом сарае, что его пришлось так тщательно запереть?
С этим замком Габриэлю пришлось повозиться, тем более что уже почти совсем стемнело. Пытаясь открыть его, он до крови расцарапал руку. Только со второй попытки ему удалось наконец с ним справиться. Отшвырнув замок, Габриэль распахнул дверь и заглянул внутрь.
Здесь царил полный мрак, и Габриэль не сразу разглядел наваленные в кучу обломки экипажей и старой мебели. Этот хлам загромождал дверной проем, ведущий в центральное помещение амбара. Габриэль с трудом пробрался сквозь сваленную рухлядь, ожидая встретить очередной замок, но дверь даже не была плотно прикрыта.
Внезапно ему показалось, что откуда-то издалека донесся лай собак — не милых домашних питомцев, а сторожевых псов, Жадных до крови. Габриэль замер, стараясь уверить себя, что ему только кажется, будто псы подбираются ближе, а лапы их тяжело ступают по стершимся доскам амбара.
Он распахнул дверь, ведущую в просторное помещение. Сверху, сквозь дыру в крыше, сочились остатки вечернего света, и в воздухе роились сотни пылинок. А прямо перед ним стояло неуклюжее сооружение, сплетенное из прутьев. Габриэль ощутил, как по спине внезапно пробежал холодок: это и в самом деле была плетеная клетка.
Он плотно прикрыл за собой дверь и попытался унять невольную дрожь. Габриэль сам не знал, что заставило его содрогнуться. В конце концов, он ожидал чего-то в этом роде: репутация Чилтонов и мертвые жертвенные животные в лесу наводили на мысли о худшем.
Но одно дело подозревать, и совсем другое — увидеть собственными глазами. Вдобавок клетка поразила его своими размерами. Интересно, где они собирались поместить ее? И кого намеревались загнать внутрь?
Здравый смысл говорил ему, что в жертву предназначался домашний скот, охотничьи собаки и птицы. Однако здравый смысл не имел ничего общего с этим сооружением. Клетка предназначалась для людей — Габриэль понял это в тот самый миг, как только увидел ее.
Внезапно он ощутил, что не один в этом старом амбаре.
— Ну как, впечатлен? — раздался позади жеманный голос Фрэнсиса Чилтона.
Габриэль обернулся с равнодушно-скучающим выражением лица.
— А что, должен? — поинтересовался он.
— На мой взгляд, фантастическая вещь.
