Елена Арсеньева - Еще одна из дома Романовых
Я не без опаски наблюдал встречу великого князя Павла Александровича с Сергеем Александровичем, который прибыл с супругой, однако прошла сия встреча вполне мирно. Отношения братьев по-прежнему дружеские, прочие же отношения вежливо-равнодушные. Видимо, потрясение, которое испытал Павел Александрович тем летом, когда стал вдовцом, настолько ожесточило его сердце, что никакой опаски встреча с известной персоной более для него не представляла.
Мне довелось увидеть невесту цесаревича. Великий князь Павел Александрович поручил мне доставить ей ценный от него подарок. Я отправился в занимаемое ею помещение Кобургского дворца и застал ее в одной из тесных дворцовых гостиных. Сидела она на диване вместе со своим женихом и при виде меня как-то сконфузилась и отошла к окну, ничего мне не сказав. Наоборот, его императорское высочество приветствовал меня очень ласково и проговорил:
– А, милый Волков, что скажешь хорошего?
Я доложил о цели моего прихода, и тогда цесаревич пригласил подойти свою невесту, объяснил ей, кто я таков, зачем явился.
Она, по-видимому, была рада подарку и милостиво отпустила меня, дав мне на прощание поцеловать руку.
В Кобурге мы пробыли около трех недель, весело и разнообразно. Особенно оживлял собравшееся там общество своею веселостью и подвижностью великий князь Владимир Александрович..........
С наступлением осени великий князь Павел Александрович совместно с великим князем Сергеем Александровичем стал собираться в Англию, поскольку начали говорить о возможной женитьбе моего господина на одной из английских принцесс. Такова была воля императора, и Павел Александрович не противился, ибо хотелось ему избавиться от тоски. Все было приготовлено уже к нашему отъезду – уложены сундуки и чемоданы, когда из Ливадии была получена телеграмма, извещавшая о том, что пребывавший там на излечении император Александр III находится в опасном положении. Спешно переупаковали вещи и немедленно выехали в Крым.
В Ливадии мы пробыли всего-навсего около недели. Здесь застали мы последние дни императора Александра III. Ливадийский дворец был полон медицинскими светилами, собравшимися со всего мира, но они не могли уже доставить облегчения угасавшему государю. По желанию государя вызван был в Ливадию и отец Иоанн Кронштадтский.
Утром 20 октября 1894 года великий князь Павел Александрович вернулся из опочивальни государя и сообщил мне и другим своим слугам, что все кончено. На наш вопрос, можно ли нам пойти проститься с почившим императором, великий князь отвечал утвердительно. Поодиночке входили мы, пораженные горем, в государеву спальню. Царь не лежал еще на кровати, но сидел, одетый в халат, в глубоком кресле, по-видимому, в том самом положении, в котором застала его смерть. Около него, обнимая его, сидела императрица Мария Феодоровна. Мы, склоняясь, целовали руку почившего монарха и, поклонившись государыне, выходили из комнаты. В тот же день вечером мы присутствовали на панихиде по Александру III. Затем принесли присягу новому императору Николаю II и на следующее утро выехали из Ливадии в Петербург..........
Летние месяцы сего года побыли мы за границей, причем побывали в Англии в гостях у престарелой королевы Виктории в замке Виндзор. Время было проведено здесь великим князем Павлом Александровичем в самом тесном семейном кругу. Целью посещения Англии было устройство сватовства великого князя Павла Александровича к одной из английских принцесс, во исполнение воли покойного императора. Однако окончилось знакомство ничем, так как великий князь и принцесса, что называется, не сошлись характерами. Конечно, после ангельской душеньки, матушки нашей Александры Георгиевны вряд ли может кто понравиться моему великому князю. Я даже не слишком верю, что он найдет себе когда-нибудь жену, хотя жить такому мужчине холостым, одиноким – это совершенно последнее дело.
.........
К началу осени мы снова были в Петербурге. По возвращении нашем домой жизнь вскоре вошла в обычную колею и потекла однажды заведенным порядком. По-прежнему великий князь избегает шумных увеселений и отдается весьма ревностно занятиям в лейб-гвардии конном полку. Они отвлекают его от мыслей о неудавшейся семейной жизни и успокаивают его расшатанные нервы.
.........
Весной сего 1896 года мне пришлось снова сопровождать великого князя Павла Александровича в поездке, на этот раз в Москву, на коронационные торжества.
Остановились мы, по старому обыкновению, у великого князя Сергея Александровича. На этот раз великий князь Павел Александрович ехал в сопровождении детей, которых старший брат его любил, как родных.
В Москве у великого князя Павла Александровича было много хлопот. По поручению молодого государя он должен был ежедневно встречать приезжавших на коронацию иностранных высоких гостей, всякий раз переодеваясь в соответствующий иностранный мундир. Так протекло около недели, и наступили сами коронационные дни..........
Мне удалось наблюдать церемонию традиционного переезда государя из Петровского дворца в Кремль накануне самой коронации. Царь ехал верхом, обе же царицы – в экипаже, восторженно приветствуемые народом.
На другой день я смотрел торжественное шествие от Красного крыльца к Успенскому собору и обратно, в Кремлевский дворец. Попытался я было проникнуть в Успенский собор, но там была такая неимоверная давка, что я предпочел возвратиться в Кремлевский дворец. Через несколько минут после меня туда пришел великий князь Павел Александрович и сообщил, что сейчас прибудет государь император, которому нужно помочь переодеться.
Действительно, вскоре вошел в свои покои император Николай II. Я принес ему свои поздравления, за что он поблагодарил меня с обычною своею ласкою. Был он очень бледен и утомлен, но расположение духа у него было хорошее.
– Посмотри, Волков, что со мною сделали, – обратился он ко мне и показал сначала мундир, а затем сапоги с особо мягкими подошвами.
Мундир и подошвы сапог государя имели заранее сделанные отверстия, через которые было совершено таинство миропомазания. Переодевшись, государь велел убрать мундир и сапоги, которые должны были храниться как святыня и в качестве исторической реликвии….........
Мы вернулись в Петербург. На прощание Сергей Александрович сказал мне, чтобы я внушил Павлу Александровичу мысль о необходимости жениться. Я, конечно, выразил согласие с великим князем, однако, правду сказать, не верю я, чтобы какая-то особа привлекла внимание Павла Александровича. Слишком уж ранен он больно был, боюсь, рана эта никогда не заживет, так вдовцом и проживет свой век…
* * *– Вы нынче дома?
