Рут Оуэн - Дочь игрока
Он склонился над ней, и она увидела, что глаза его потеплели.
– Когда-то я вам сказал, что не верю в чудеса. Я ошибался. Я знаю это, потому что вы, мисс Уинтроп… вы – чудо.
Граф поверил, что она – Пруденс Уинтроп! При мысли об этом ей следовало бы радоваться, ликовать… Но ей вдруг стаю ужасно грустно. Рина потупилась, она была не в силах смотреть ему в глаза. Он сказал, что ошибался, сказал, что был к ней несправедлив. Она отдала бы все на свете, только бы снова услышать его слова. «Вы – чудо».
Сабрина закрыла глаза. Ей хотелось сохранить эти мгновения в своем сердце, как хранят розу между страницами книги.
– Мне действительно пора вернуться в дом.
– Я знаю, – сказал он с улыбкой. – Но я хотел объяснить… хотел, чтобы вы поняли, почему я предложил вам деньги. Тысяча фунтов – вовсе не награда за спасение дочери. Эти деньги… они ваши по праву, ведь вы член семьи. Таким образом я хотел дать понять, что верю вам.
Семья… Он, конечно же, не знал, что означает для нее это слово. Даже сверкающее ожерелье тускнело в сравнении с ним. Только это… только это была не ее семья, а Пруденс, настоящей Пруденс.
– Я должна…
– …вернуться. Я знаю. Еще одно слово. Я… Черт! – Эдуард пригладил волосы. Он был так смущен, что Рина, растроганная, едва не прослезилась. – Я уже давно не имел дела с… порядочной женщиной. Мое поведение по отношению к вам непростительно, и меня не оправдывает только то, что я пытался защитить своих родных. Я очень сожалею и был бы рад… счел бы за честь… если бы вы приняли мои извинения и мою дружбу.
Сабрина смотрела на его протянутую руку, смотрела, не в силах шевельнуться. Дружба. Ей легче было бы принять его улыбку и его доверие. Рина заморгала, стараясь удержаться от слез; она стремилась к Эдуарду всем сердцем, однако понимала, что у нее другая жизнь, у нее не может быть ничего общего с графом Тревелином.
– Понимаю…
Это холодное слово ранило ее в самое сердце. Она подняла глаза и увидела мрачные, пустые глаза человека, которого встретила в первый свой день в Рейвенсхолде. Слишком поздно Рина осознала, что он принял ее молчание за отказ. Она покачала головой:
– Нет, вы не понимаете. Я…
– Ради Бога, не надо быть милосердной. Конечно, вы не в силах простить меня после всего, что я… – Он сделал глубокий вдох, сердце его разрывалось от боли. – Будьте уверены, я никогда больше не стану докучать вам. Можете возвращаться в дом. Я последую за вами через несколько минут.
Сабрина понимала: вернуться в дом – наилучший выход из положения. Ведь она самозванка и скоро станет воровкой. А он – граф, к тому же помолвленный. Она заставила себя сделать шаг, другой… И двинулась по дорожке. Граф же словно окаменел – он стоял, глядя ей вслед.
Сабрина медленно приближалась к дому. Да, уйти – самый разумный выход, думала она. Сердце ее разбито. Но какое это имеет значение? Она переживет, выживет, как выживала все эти годы в доме мачехи. Пройдут годы, и она, глядя на луну, будет вспоминать эту ночь, вспоминать без боли и грусти. Она забудет пустоту в его глазах, забудет, что ушла от человека, которого любила. Она…
– Нет, не могу! – воскликнула Сабрина.
Резко развернувшись, она пробежала по дорожке и бросилась в объятия графа.
Глава 17
Жизнь преподносила Эдуарду самые неожиданные сюрпризы, но поступок обычно сдержанной мисс Уинтроп ошеломил его. Она бросилась ему на шею и стала осыпать его горячими, страстными поцелуями. Обнимая ее, он попятился и прижался спиной к каменному льву. Поведение мисс Уинтроп казалось совершенно необъяснимым. Графу почудилось, что он случайно попал в один из «волшебных кругов», когда-то досаждавших его кельтским предкам, что его затянуло в безумие Иного Мира. Но тут он ощутил на своих губах губы Пруденс, и его охватили совсем иные чувства.
Эдуарда сводили с ума страстные поцелуи Пруденс, ее неумелые ласки, совершенно не походившие на ласки и поцелуи опытных куртизанок, к которым он привык. Пруденс была горячей, необузданной, щедрой – такой могла быть только невинная девушка. Он погрузил пальцы в шелк ее волос и впился страстным поцелуем в ее губы.
Она пахла цветами и морским ветром, от нее исходили ароматы ночи. Эдуард крепко прижал ее к себе, наслаждаясь сладостью ее губ.
– Пруденс… – простонал он. – Сладкая, непредсказуемая, чудесная Пруденс.
Она трепетала в его объятиях, и это еще более распаляло Эдуарда. Ему хотелось прикасаться к ней, ласкать ее.
Он стащил перчатки и положил руки ей на плечи. Затем принялся ласкать ее, легонько касаясь пальцами белой изящной шеи. Когда же ладони его легли ей на спину и он снова привлек ее к себе, она тихо вскрикнула и застонала. И Эдуард понял, что происходит в ее душе, понял, что она не может противиться своим чувствам.
Долгие годы он жил без любви, жил лишь по привычке, примирившись с тем, что уже никогда не встретит женщину, которую мог бы полюбить. Но сейчас он словно пробудился от долгого сна, он чувствовал, что в жизни его происходит что-то очень важное.
Чуть отстранившись, Эдуард взял ее за плечи и пристально посмотрел ей в глаза. Затем снова впился поцелуем в ее чувственные губы.
– Я думал, ты меня ненавидишь, – сказал он минуту спустя.
– Я пыталась, – пробормотала Сабрина, уткнувшись ему в грудь.
Такая откровенность рассмешила графа – он громко рассмеялся. Господи, он даже не помнил, когда ему в последний раз было так хорошо. Эдуард поднял голову и вдохнул полной грудью, наслаждаясь ночными ароматами. Удивительно, как все вокруг преобразилось… Словно рухнули стены темницы, в которой томилось его сердце. Он снова почувствовал себя мальчишкой, перед которым открыт весь мир.
И это она, она вселила в него надежду и веру. Все вокруг казалось совсем другим – и запахи, и звуки, и ночной ветерок. Он услышал карканье ворона, неумолкающий рокот моря… и музыку, звучавшую в отдалении.
Бал. Черт побери!
Граф со вздохом разъял объятия.
– Пора возвращаться к гостям. Мы пробыли здесь дольше, чем предполагалось. Твоя репутация… Гости могут подумать…
– Пусть думают, что им угодно! – Сабрина схватила графа за плечи. – Пожалуйста… я не хочу, чтобы это кончалось. Еще немного. Мне безразлично, что подумают гости. Господи, мне даже безразлично, что ты собираешься жениться на леди Рамли…
– Что?!
Это, восклицание графа ошеломило ее. Она опустила руки и отступила на шаг.
– Ты женишься… женишься на леди Рамли. Так мне сказала Эми. И сама Касси говорила, что мы с ней станем родственницами.
– Так и будет, когда Парис женится на моей сестре. Хотя сомнительно, что эта кокетка выберет в мужья именно его. – Граф пригладил волосы. – Да, я действительно люблю Касси, но как брат. Господи, я знаю ее с двенадцати лет. Наши отношения всегда были просто дружеские, не более того. Эми сделала совершенно неверные выводы.
