Кэндис Проктор - Полуночные признания
– Если бы не его нога, – продолжил Доминик, – он пошел бы убивать этих янки.
– Доминик, – прошептала Эммануэль, укоризненно нахмурившись. Однако всадник на лошади только рассмеялся и придержал от налетевшего ветра черную фетровую шляпу, из которой торчало страусовое перо.
«У майора сегодня новый головной убор», – подумала Эммануэль.
Мимо них уже проплывали предместья города. Здесь было меньше домов. Вдоль улиц тянулись побеленные стены, из-за обилия тепла и влаги густо заросшие гортензиями, жимолостью и алтеем. Эммануэль чувствовала тепло солнечных лучей, ритмичные движения фургона приятно укачивали ее. В полудреме она как будто издалека слышала негромкие звуки мужских голосов и пыталась представить, что было бы, если бы ехавший рядом человек не был врагом.
Повернув голову, Эммануэль заметила, что майор пристально смотрит на нее. В его темных глазах горел опасный огонек желания. Эммануэль знала, что ей следовало сделать вид, что ничего не произошло. Но заалевшиеся щеки и растрепавшиеся на ветру волосы выдавали ее. Первым не выдержал майор – он перевел взгляд на старинный высокий дом в креольском стиле. Его рука твердо сжимала рюкзак с ненавистным, ярко сверкающим на его крышке орлом Федерации.
Добравшись до озера, они начали собирать выброшенные на берег ветки, чтобы развести костер, для которого была вырыта ямка в песке. Пока Эммануэль расстилала коврик в тени ив и распаковывала корзину, Зак Купер и Доминик забросили со старого пирса сети в спокойные серо-голубые воды озера Понтчартрейн. Эммануэль с улыбкой наблюдала за ними. Доминик старался изобразить из себя специалиста, показывая майору, как привязывать в качестве наживки шеи цыплят и прикреплять их к сетям для крабов, а потом медленно опускать в озеро.
Много лет назад они часто приходили сюда вместе – она, Доминик и Филипп. Поначалу это доставляло им массу удовольствия и давало немало поводов для смеха – как у всякой молодой семьи. Но потом появилось раздражение, и они перестали устраивать совместные вылазки. Теперь Эммануэль не хотела об этом даже вспоминать.
– Мама! – крикнул с берега Доминик, поворачиваясь с живота на спину. До этого он внимательно наблюдал за лесками. – Майор Купер говорит, что там, откуда он приехал, много омаров, больших, как обеденная тарелка. Такое может быть?
– А из каких вы краев, месье? – спросила Эммануэль, подходя к тому месту, где майор присел на берегу, привязывая сеть к причалу быстрыми уверенными движениями.
– Из Род-Айленда, – не оборачиваясь, ответил Зак. – Мой отец – капитан. – Он опустил сеть в воду, прищурившись от отблесков на невысоких волнах. – Как и все мужчины в нашей семье.
– Но вы стали кавалерийским офицером. – Подойдя ближе, она оперлась бедром на изъеденный непогодой столб. Из-за широких полей шляпы ей пришлось поднять голову, чтобы видеть майора. – Вы не любите море?
Он поднял на нее глаза. Солнце окрашивало жестко очерченные линии его лица в золотистый цвет.
– Нет, почему же. Но не настолько, чтобы посвятить ему жизнь. – Он поднялся легким быстрым движением, чтобы проверить линь. – Моя мать всегда говорила, что настоящая жена у моего отца – это море; она же, с которой он встречается на стороне.
Эммануэль заворожено смотрела на его уверенные, сильные руки, способные нанести смертоносный удар саблей, но и достаточно нежные, доставляющие своим прикосновением удовольствие женщине.
– Должно быть, ей было трудно, когда он долго отсутствовал, – произнесла Эммануэль.
– Она любила его, – отозвался Зак. – И очень переживала и плакала каждый день, когда он был в море.
Внезапно налетевший бриз взметнул вверх юбки Эммануэль и чуть не сорвал шляпу с Зака Купера. Эммануэль коротко рассмеялась:
– Берегитесь, майор, иначе вам снова не избежать потерь.
– Возьмите. – Зак протянул ей свой головной убор.
Согретая солнечными лучами шляпа была изготовлена из тонкого черного шерстяного фетра. На одной стороне ее торчало страусовое перо, на другой блестел орел. Спереди был написан номер того кавалерийского полка, в котором служил майор до ранения; номер был украшен парой золотистых скрещенных сабель. Шляпа была воплощением того, что Эммануэль ненавидела, но тем не менее ее обладатель не вызывал у нее отрицательных эмоций. Эммануэль увидела имя, вышитое на полоске золотистыми буквами: ЗАКЕРИ К. КУПЕР.
– Скажите мне, майор, что значит буква К?
Зак потащил к себе мокрую сеть, и Доминик радостно закричал при виде маленького голубого краба, застрявшего в ячейках.
– Ксавье, – ответил майор, доставая добычу уверенными движениями.
Эммануэль зачарованно смотрела на его сильные мускулы, которые перекатывались под кителем.
– Согласитесь, странное имя для потомков многих поколений пуритан Новой Англии.
Зак подошел к корзинам, чтобы положить в одну из них краба.
– Мой дед по линии матери был испанским губернатором Кубы.
От удивления Эммануэль чуть не уронила шляпу.
– Ваша мать была испанкой?
Зак поднял голову – ее реакция насмешила майора.
– Знаете, вы не единственная, у кого родители были очень разными. Мой отец регулярно плавал в Гавану. Во время одной поездки губернатор совершил ошибку, пригласив офицеров корабля на бал, который давали в честь рождения короля. Поскольку моей матери в тот момент исполнилось шестнадцать, ей разрешили присутствовать. Через неделю, когда мой отец отплывал из города, она отправилась с ним.
– Так быстро?
– Она сказала, что уехала бы за ним после первой ночи.
Эммануэль пробежала пальцами вдоль мягкого края страусового пера на шляпе.
– Но почему? – негромко спросила она. – Как можно узнать человека за такой короткий срок?
– Она прислушалась к голосу своего сердца.
Эммануэль заметила, что майор внимательно смотрит на нее.
– И она никогда не жалела о своем решении?
Зак отрицательно покачал головой:
– Я как-то спрашивал ее: как она могла покинуть дом с человеком, которого плохо знала, и уехать туда, где до этого ни разу не бывала?
– И что она сказала?
– Лишь улыбнулась.
Эммануэль молча глядела на жесткую линию его губ, понимающие глаза, в которых таилась легкая чувственность. Возникла неловкая пауза, которую нарушали лишь разбивающиеся о береговые столбы волны и дуновение теплого ветра. Они многого не сказали друг другу в это мгновение, но поняли все и без слов.
Молчание прервал всплеск и ликующий крик Доминика:
– Мама! Посмотри, в сети два краба!
Они отвернулись друг от друга; волшебное очарование, длившееся всего несколько секунд, исчезло.
Потом они сидели в тени ивы и ели вареных крабов, яйца, чуть завядший салат-латук и сыр из корзины для пикников. Подкрепившись, Доминик взял ведро и лопату и направился к воде.
