Ли Гринвуд - Айрис
– Думаю, тебе лучше лечь рядом с фургоном. Тогда Зак и Тайлер смогут держать тебя в поле зрения.
– Не уверена…
– Никто ничего не скажет. Кроме того, мы всю ночь поддерживаем огонь. Парни любят выпить чашку кофе, когда стоят в дозоре.
Монти достал из фургона пару одеял, расстелил их на земле, затем развернул матрас девушки.
– Можешь положить под голову седло или сумку вместо подушки.
– Сумки, – ответила Айрис, вцепившись в них, словно в последнюю надежду. Монти по-прежнему было интересно, что она такое таскает в них, но он был все время занят и забывал спросить.
Рядом суетился Тайлер, убирая посуду после ужина и приготавливаясь к завтраку. Дважды он чуть не сбил Айрис с ног, но даже не удостоил девушку взглядом.
– Не обращай внимания на Тайлера, – посоветовал Монти. – Он не признает женщин, особенно если думает, что они собираются вторгаться в его святую святых – кухню.
– Я бы не посмела после такого замечательного ужина, – заметила Айрис, но получила в ответ только вид на спину Тайлера. И молчание.
– Он не любит говорить, – добавил Монти. – Заикается.
– Расскажешь еще одну небылицу обо мне – и будешь готовить себе завтрак сам, – не поворачиваясь и не отрываясь от работы, без всякого намека на заикание, ответил повар.
– Смотрите! – прокричал Зак от загона. – Лошади разбежались!
Айрис вовремя успела отойти в сторону, чтобы не оказаться задетой несущимся жеребцом. – Может, мне лучше все-таки пойти к своим людям? Монти собрал с земли матрас и одеяла и отнес к фургону.
– Таков уж Зак, – объяснил он девушке. – Он не признает ни одну женщину, кроме Розы.
– И ты думаешь, что эти двое будут присматривать за мной? Да они скорее пробегут по мне, когда проснутся утром.
– Они такие же грубые, как и все Рандольфы. Но любому из них можно доверить свою жизнь.
Айрис посмотрела на обоих братьев, как ни в чем не бывало занятых своими делами и не обращающими на нее никакого внимания.
– Я больше доверяю своему брату.
– Ты хочешь сказать, что больше доверяешь…
– Что? – Ее зеленые глаза потемнели и засверкали в ночной темноте.
– Чужому случайному человеку, – закончил Монти. – Ты можешь не знать Зака и Тайлера, но и мы не лучше знаем Карлоса. Монти не поверил сам себе: вот настоящий дипломатический ответ. Роза, окажись она рядом, решила бы, что у него лихорадка.
– Вскоре ты и сам убедишься, что Карлос не собирается нас обманывать.
– Да-а, – согласился молодой человек, раздумывая, до какой же степени общение с Айрис может повлиять на его личность. Он не узнавал себя. – Если хочешь умыться, то лучше сделать это вечером. Утром вода в реке холодная. К тому же везде ходят мужчины.
Айрис оглянулась вокруг.
– Река прямо за загоном с лошадьми.
– Ты не сходишь со мной? Я что-то чувствую себя неуютно в темноте.
Монти предпочел не говорить, что он-то чувствует себя неуютно в любое время – и в темноте, и при свете, когда находится рядом с ней. Подобное признание ни к чему бы ни привело, лишь позволило бы девушке узнать, какое влияние имеет она на него.
Может, Айрис еще об этом не догадалась, но уж Монти это за собой точно заметил. Его влекло к ней все сильнее и сильнее. Ему следует благодарить Карлоса за появление прошлой ночью у их костра вместо того, чтобы каждые пять минут проклинать его. Монти не позволял себе слишком долго размышлять о том инциденте, так как даже боялся предугадать, что могло бы произойти между ним и Айрис, не появись вовремя Карлос.
Совершенно очевидно, что он потерял самообладание. В прошлом Монти всегда четко разграничивал женщин и работу, что было в той же степени удобно, как и необходимо. Но Айрис вынудила его нарушить это святое правило. Однако позволить женщине оказывать такое влияние на свое поведение и на принятие решений в пути, нарушив тем самым основополагающее правило ковбоя, было совсем уж настоящим безумием. И противоречило всякому здравому смыслу.
Ему следует держаться на расстоянии от этой женщины!
Хотя Монти все чаще ловил себя на том, что больше и больше думает о девушке и меньше и меньше о Вайоминге. И бессмысленно убеждать себя в том, что можно быстро успокоиться и через пару недель после расставания с ней все забыть. Хотя это и имело огромное значение сейчас, когда он находился на половине пути к заветной цели и особо нуждался в силе и сосредоточенности, чтобы без потерь довести скот до Вайоминга.
Если он не устоит перед этой прекрасной женщиной и позволит себе расслабиться и погубить единственный шанс в жизни добиться успеха, все последующие годы он будет ненавидеть себя. И не сможет простить Айрис.
И все же Монти никак не мог выбросить девушку из головы. Все попытки оказались тщетными. Однако необходимо найти какой-нибудь выход. Но какой?
ГЛАВА XIII
Лунный свет перекрашивал все в бледные тона. На фоне темной зелени постели выглядели ослепительно белыми. Рядом с каждым матрасом стояла пара ботинок, прикрытых шляпой. Из-за неспадающей даже ночью жары половина спящих отбросила в сторону покрывала. Двое молодых парней громко храпели, перекликаясь, точно лягушачий хор; один заливался баритоном, другой подтягивал трепетным тенором.
Монти собрал вещи и перенесших поближе к своим людям. Он уже хотел постелится рядом с Хеном, но вдруг его охватили сомнения.
А как же Айрис?
Тайлер и Зак совсем не так внимательны, как того бы хотелось, хотя, чего греха таить, она между ними будет в полной безопасности. По сути дела переживать было не о чем. Рядом с ней, кроме братьев, находилась еще дюжина мужчин, готовых по первому зову броситься на помощь и загородить собой от любой опасности.
К тому же поблизости не было Фрэнка.
Монти развернул матрас, положил вместо подушки сложенное одеяло и лег, но все никак не мог успокоиться и найти удобное положение. Мысли об Айрис не давали ему покоя. Ему не нравилось, что она спит на земле. Поначалу он относился к ее фургону с известной долей пренебрежения. Но сейчас, когда девушка находилась рядом, понял, что заблуждался. Конечно, женщине не место в прерии, вместе со скотом, но если уж она волею судьбы оказалась здесь, то ей вовсе не следует спать на земле, рядом с мужчинами.
Монти перевернулся на другой бок, стараясь устроиться поудобнее. Обычно он сразу же засыпал, стоило голове коснуться подушки. Но сегодня ощущалась каждая травинка, каждый стебелек, который, словно лезвие, впивался в тело. И земля казалась жесткой и твердой, как скала.
С ней ничего не случится, успокаивал себя юноша. Ни волки, ни пантеры, как бы голодны ни были, не посмеют войти в лагерь. Если же начнется паника среди скота, то, находясь позади грузового фургона, она окажется в такой же безопасности, как дома, в собственной постели. Хотя теперь у нее нет ни дома, ни постели. Все ее имущество теперь принадлежало уже банку.
