Джил Грегори - Маргаритки на ветру
Вольф мрачно наблюдал, как Ребекка танцует с приезжим. Почему, черт побери, у нее такой счастливый вид? В его обществе она никогда не выглядела счастливой. И двигалась она грациозно, даже не верилось, что эта женщина вечно падает с повозок или спотыкается о ведра. Он помрачнел еще больше. Никогда Ребекка не выглядела столь прекрасной. То ли нежный, мягкий персиковый оттенок платья очень шел ей, то ли ее щеки разрумянились, а глаза стали яркими, как анютины глазки, но Вольф точно знал, что Ребекка Ролингс затмила всех женщин на балу.
Он дождался, когда скрипачи закончили играть кадриль, и снова направился к Ребекке. Она все еще щебетала с этим чертовым незнакомцем, и Вольф его вспомнил: это Шанс Наварро, на собрании жителей города он сидел в последнем ряду. По словам Молли, он – игрок, один из тех, у кого куча шальных денег и наглости с избытком.
Идя к Ребекке, шериф не сводил с нее глаз и видел, как девушка осушила целый стакан вина, а потом откуда ни возьмись появился Уэйлон Причард и увел ее танцевать.
– Сукин сын, – прошипел Вольф, резко остановившись.
В тот же миг перед ним словно из-под земли выросла Лорели Симпсон.
– Прошу прощения, шериф, – очаровательно улыбнулась она и положила изящную ручку на его рукав, – кажется, вы направлялись к столу? Разрешите к вам присоединиться? Я еще не попробовала знаменитый клубничный пирог Кетлин, а всем известно, что ее пироги лучше всех в Монтане.
– Это точно. Уверен, вам понравится. Но если позволите, Лорели, я вас покину, у меня неотложное дело.
Вольф услышал разочарованный вздох, но через мгновение уже забыл о существовании Лорели Симпсон.
Подходя к Ребекке и Уэйлону, пытавшимся вальсировать, он перехватил взгляд Ребекки, однако девушка тут же отвернулась, сосредоточив внимание на широкой физиономии Уэйлона и делая вид, что не замечает приближения Вольфа.
– Мне все равно, пусть мама с папой объявят мне бойкот, главное – Корал сказала, что хочет выйти замуж только за меня. И все это благодаря вам, мисс Ролингс… Что… О, шериф…
– Позвольте вас прервать, Уэйлон?
Вольф смотрел не на Причарда, а на стройную темноволосую колдунью с самыми сладкими губами, какие только ему доводилось целовать. Не дожидаясь ответа парня, он перехватил у него партнершу и увлек под музыку в толпу танцующих.
Ребекка едва дышала, чувствуя себя легкой и хрупкой, как полевая маргаритка. Рука Вольфа так крепко обнимала ее, что казалось, ей никогда не удастся вздохнуть.
– Мисс Ролингс, я слышал, вы не собирались на танцы?
– Не стоит верить всему, что слышите, шериф.
– Вольф.
Ребекка склонила голову, словно обдумывая его предложение.
– Боюсь, мы не настолько хорошо знакомы, чтобы называть друг друга по имени, ше…
Он наступил ей на ногу, и она не сомневалась, что сделано это было нарочно.
– Ох, какой вы неловкий!
Вольф еще ближе привлек ее к себе и сжал с такой силой, что едва не сломал ей ребра. Однако от его волнующей близости, от прикосновения его сильного тела Ребекку окутало приятное тепло, распространившееся от лопаток, которых касалась ладонь Вольфа, до кончиков пальцев на ногах.
– Однажды ночью вы без труда называли меня по имени. – Холодный блеск глаз до странности не вязался с теплом, исходившим от его тела. – Помните, на вашей кухне, до того как вошел Билли?
– Не помню.
– Лгунья. Помните вечер, когда я отвозил вас домой после ужина?
– Вы имеете в виду вечер, когда вы ушли из дома, хотя Кетлин уже собралась накрывать на стол? О да, отлично помню.
Глаза Вольфа потемнели и стали похожими на два уголька.
– Черт возьми, Ребекка, я говорю о другой части вечера, и вы это знаете.
– Некоторые вещи лучше забыть, – пробормотала она.
Довольно трудно поддерживать разговор и одновременно следить за собой, чтобы не растаять в объятиях Вольфа. Близость его сильного тела, волнующий запах мыла и кожи, его обжигающий взгляд – все это возбуждающе действовало на Ребекку. Еще будучи воспитанницей пансиона мисс Райт, она не раз, сидя вечерами у камина или высовываясь в окно, чтобы загадать желание при виде падающей звезды, мечтала о Вольфе, о том, как будет танцевать с ним. Ее мечта сбылась – раскрасневшаяся и захмелевшая, она вальсирует с самым привлекательным мужчиной из всех, кого ей доводилось встречать. И о чем она думает? О том, как бы удержаться, не броситься ему на шею и не поцеловать его при всем честном народе.
Можно себе представить физиономии Миртль Ли Андерсон или мэра Дюка! Наверное, даже у Уэйлона Причарда от изумления отвисла бы челюсть.
Ребекка хихикнула.
– Что вас так рассмешило?
– Все. И ничего.
Она снова засмеялась, и Вольф повнимательнее взглянул на нее.
– Да вы пьяны!
Все еще смеясь, Ребекка покачала головой. Комната поплыла у нее перед глазами, цвета начали сливаться, переходить один в другой.
– У меня кружится голова, – озадаченно прошептала Ребекка, закрыв глаза и приложив руку ко лбу.
Вольф прервал танец и повел ее к выходу, лавируя между танцующими и группами беседующих горожан и по пути отвечая на многочисленные приветствия. Наконец они вышли на свежий воздух. Вольф потянул девушку за угол, где глухая, без окон и дверей стена выходила на лужок, поросший бизоновой травой. Там он указал ей на старый пень:
– Садитесь и дышите.
Ребекка покорно села и начала глубоко вдыхать прохладный ночной воздух.
– Ну как, вам лучше? Вместо ответа она засмеялась:
– Бэр говорил, что от вина не пьянеют, опьянеть можно только от виски или от бурбона. Выходит, он ошибся, потому что я выпила только два стакана черничного вина и стала такой пьяной…
– Вы раньше никогда не пили вина? Она икнула, потом снова захихикала:
– Нет. В пансионе нам не разрешалось употреблять спиртное, мисс Райт слышать об этом не желала, и мисс Алтея, наша вице-директор, ни за что бы этого не потерпела, и мисс Янгстон, старшая воспитательница, ни за что…
– Достаточно, я понял.
Ребекка подняла голову, уставилась на стоявшего рядом Вольфа, и ее лицо приняло мечтательное выражение.
– О Вольф, – вздохнула она.
Тот настороженно покосился на Ребекку:
– Что?
– Ничего, просто Вольф. – Ее глаза странно заблестели. – Знаете, сколько раз я мечтала потанцевать с вами? Наверное, миллион. А знаете, сколько раз мне снилось, как вы говорите: «Мисс Ролингс, могу ли я иметь счастье поцеловать вас?» – Она подняла умоляющие глаза на ошеломленного Вольфа и вдруг сказала: – Так идите же сюда и поцелуйте меня.
Почему он смотрит на нее как на сумасшедшую? Может, она и правда сошла с ума? Как странно чувствовать себя пьяной, странно и приятно, в голове туман, тело стало невесомым. Какое счастье, что она здесь с Вольфом, таким красивым, мужественным, совершенно неотразимым! А какое у него взволнованное лицо, просто чудо!
